Шелли Такер - Вечная любовь

— О!..

Обе женщины молча следовали за Келданом в другую часть города — ту, что была населена множеством процветающих ремесленников. Проходя мимо выстроившихся в ряд мастерских, Авриль по вывешенным в застекленных окнах орудиям труда или изделиям догадывалась о назначении некоторых из них: лавка ювелира, златокузнеца, кондитера, лудильщика, резчика по дереву.

Келдан открыл дверь в одну из мастерских, и они вошли, оставив стайку веселых спутников снаружи. Какой-то горожанин привязал Илдфаста к высокому столбу, вырезанному в форме некоего мифического духа дерева.

— Нравится здесь? — на ломаном французском спросил Келдан, подталкивая их внутрь и закрывая за собой дверь. — Люди здесь хорошо, — с воодушевлением добавил он, улыбаясь и глядя с надеждой.

— Да, хорошие, — подтвердила Авриль, вынимая из волос запутавшийся в них цветок и чихая от древесной пыли.

Келдан устроил их в укромном уголке этой плотницкой мастерской.

Воздух был наполнен запахами масел, лаков и свежевыпиленных сосновых досок, уложенных вдоль стен. Детали предметов мебели на разных стадиях изготовления лежали на верстаках и столах, а с потолка, поблескивая в проникавших сквозь оконные стекла солнечных лучах, свисали инструменты для обработки дерева.

— Да, люди здесь в самом деле, кажется, очень милые, — вежливо согласилась Жозетт. — Но вы должны позволить нам вернуться домой. Мы не можем здесь оставаться. Вы понимаете? Мы должны вернуться во Францию.

— Франция, Франция, Франция!.. — Келдан вздохнул, словно устал уже слышать это слово, кивнул, показывая, что понял ее, и добавил: — Почему?

Жозетт нахмурилась:

— Что за странный вопрос? Потому что там — наш дом, разумеется…

— Потому что нельзя вот так просто украсть человека и ожидать, что он будет от этого счастлив, — буркнула Авриль.

— И потому, что у Авриль там, дома, есть дочка, — продолжала Жозетт, — и, как я сказала уже вчера вашему другу, бедное дитя останется круглой сиротой, если…

— Что?! — выпалила Авриль. — Что ты сказала Хоку?

— Я… — Жозетт нервно закашлялась и отвела взгляд. — Я собиралась сказать тебе об этом, но не знала, как ты…

— Что ты ему сказала?

— О, Авриль, ты должна простить меня. Я ведь только пыталась помочь! Я сказала ему правду о Жераре. Думала, если он узнает, что у Жизели нет отца, это смягчит его сердце и заставит отпустить тебя…

— Жозетт, как ты могла? — заплакала Авриль. — Теперь он знает, что я ему солгала. Я уже пыталась смягчить его сердце — ничего не вышло.

— Прости. — Жозетт стряхнула стружки со стула и рухнула на него.

— Ради всех святых, Жозетт, мы должны помогать друг другу, а не… — Авриль подняла руки, потом бессильно уронила их, чувствуя себя еще более безнадежно и беспомощно, чем прежде. Отвернувшись, она уставилась в окно. — Впрочем, теперь это едва ли имеет значение. Я надеялась, что он проникнется ко мне доверием настолько, что решится отпустить, но теперь он никогда не поверит мне. — Она закрыла глаза. — Эти мужчины не намерены нас отпускать.

Повисла неловкая тишина. Келдан исчез в задней комнате и вскоре вернулся. Оглянувшись, Авриль увидела, как он с явной гордостью ставит перед Жозетт изящный, украшенный резьбой стул. Жозетт ахнула.

— Что такое? — смущенно пробормотала Авриль. — Что это? .

— Вы сделали это сами? — спросила Жозетт. — Вы плотник?

Келдан обвел рукой мастерскую, потом ткнул пальцем себе в грудь, показал на стул и кивнул.

— О, — Жозетт взглянула на Авриль, — клянусь, это точно такой же стул, как тот, что он дал мне вчера. Я… я… разбила его о стену.

— Ты разбила стул о стену?

— Я была ужасно сердита. И понятия не имела, что он сделал его специально для меня. О, мне страшно неловко!

— У тебя нет причин чувствовать себя неловко, — строго сказала Авриль, . — Этот человек похитил тебя. Насильно привез сюда. Он похититель! Он…

Подруга не слушала ее, с робкой улыбкой глядя на Кёлдана,

— Спасибо, — сказала она.

— Жозетт! — в отчаянии воскликнула Авриль. — Ты хоть слышишь, что говоришь? Ты не можешь принять его дар. Нам от этих людей ничего не нужно — ни пищи, ни подарков. Нам нужна лишь свобода! Мы хотим убежать.

Жозетт переводила взгляд с Кёлдана на Авриль и обратно:

— Прости. Ты права. Просто… мне трудно помнить, что я должна сердиться на людей, которые так добры ко мне. — Она опустила глаза к покрытому древесной стружкой полу. — И здесь так чудесно. Прекрасная погода, потрясающая еда. И так мирно. Ты заметила?

— Да. — Авриль снова отвернулась к окну, разглядывая собравшихся на улице людей. — Все кажутся счастливыми, здоровыми… — ее внимание привлекла еще одна особенность, видимо, свойственная всем этим людям, — и молодыми. Жозетт, я не заметила здесь никого, кому было бы… ну хотя бы сорок. Даже старейшины, которых мы вчера видели, не выглядели стариками. — Она обернулась и пристально посмотрела на Келдана.

Он наблюдал за ними, особенно за Жозетт, все с тем же теплым, исполненным надежды выражением.

Авриль решила, что ему около тридцати. Столько же было и Хоку.

— Здесь что-то не так, — тревожно сказала она и снова посмотрела на улицу. Там стояли люди ее возраста и моложе, было, правда, несколько женщин средних лет с морщинками, которыми время избороздило их лица, и сединой в волосах. Но большинство жителей Асгарда выглядели на удивление молодо. — Куда они девают своих стариков? И если все здесь, на острове, такие здоровые и счастливые, зачем они крадут нас? Для чего они нас сюда привезли?

Жозетт пожала плечами:

— Может быть, они просто хотят и другим дать пожить на этом чудесном острове?

Авриль с болью посмотрела на нее:

— Жозетт, это очень благородная идея, по если бы дело обстояло именно так, незачем было бы красть людей. Достаточно было бы их просто пригласить. И сколь «милым» ни оказалось бы это место, я никогда не смирюсь с тем. чтобы меня держали здесь в плену. — Все еще глядя в окно, она скрестила руки на груди. — У меня есть дочь, к которой я должна вернуться, и я никому и ничему не позволю нас с ней разлучить.

— Прости меня, Авриль. Ты, конечно же, права. — Жозетт подошла и встала рядом с подругой. — Но как мы убежим? Мы находимся где-то посреди океана и даже не знаем, в какой стороне наш дом…

— Это не должно нас останавливать. В конце концов, мы выросли в Бретани, на берегу моря. И я могу отличить корму от носа, а рыбацкую лодку от клинкера. Я могла бы даже… — Авриль запнулась, взглянув через плечо на Келдана, по тот явно не понимал, о чем они говорят, — я бы даже могла построить где-нибудь в потайной бухте лодку, в которой можно плавать по морю. — Она взглянула на потолок. — Если бы имела подходящие инструменты.

— Может быть, кто-нибудь из похищенных вместе с нами захочет нам помочь? — неуверенно предположила Жозетт.

— Вот-вот. Прекрасная мысль! Если мы будем работать вместе, у нас может получиться. — Авриль тронула Жозетт за локоть. — Мне понадобится твоя помощь, Жозетт. Одна я не справлюсь.

Жозетт взглянула на Келдана, потом снова на Авриль и мягко ответила:

— Ну конечно же я помогу тебе.

— Спасибо. — Авриль обняла подругу. — У меня есть для тебя очень подходящее поручение. Нам нужно узнать, где находится этот остров. Насколько он удален от материка и в каком направлении нужно плыть, чтобы добраться домой. Поскольку вы с ним… — она послала Келдану милую улыбку, — в достаточно сердечных отношениях, у тебя больше всего шансов выведать то, что нужно.

— Я постараюсь.

— Отлично. Я знаю, ты можешь это сделать, Жозетт. — Авриль почувствовала, что у нее впервые за этот день улучшается настроение. — Ну а теперь я попробую разыскать кого-нибудь из остальных пленниц. Ты же оставайся здесь со своим плотником и вытягивай из него нужные сведения. Но будь осторожна, не выдай себя.

— Это было бы мудрено, поскольку мы понимаем не больше, чем несколько слов из того, что каждый из нас говорит.

— И все же будь осторожна, Жозетт. — Авриль махнула Келдану рукой на прощание и направилась к двери, оставляя подругу в обществе врага.

«Надеюсь, Жозетт не забудет, что, в сущности, он — враг», — подумала она, выходя.

Дождь стучал по ставням жилища Хока… Монотонный звук ливня, начавшегося еще до рассвета, с каждым часом лишь усиливался. Стоя у открытого окна, Авриль смотрела на серые тучи, которые заволокли все небо, и тяжело вздыхала от безысходности. Прямо у нее над головой прогремел гром. Новая вспышка молнии тут же вонзилась в бушующее море. Грозе не видно было конца.