— Я и не собиралась пререкаться, — тихо ответила Авриль, отводя взгляд в сторону. Эти черные волосы и карие глаза… Гастон так похож на своего старшего брата, что порой ей больно смотреть на него. — Я собиралась лишь поблагодарить тебя за то, что ты так трогательно обо мне заботишься.
Во внешнем дворе замка царила суета — слуги продолжали грузить поклажу в экипаж, который должен был везти ее на север, а также подарки новобрачным и друзьям, которых Авриль не видела уже несколько лет. Пока запрягали лошадей, ее задушевная подруга детства, леди Жозетт де ла Валентэн, болтала в стороне с женой Гастона — Селиной. Жозетт приехала из Бретани накануне, чтобы сопровождать Авриль.
А после свадьбы их общей подруги Авриль предстояло сопроводить Жозетт домой, в Бретань.
— Я все еще надеюсь, что ты изменишь свое решение, — сказал Гастон, немного смягчаясь. — Что касается меня, то я снова и снова заявляю: замок Жерара и все его имущество принадлежат тебе до конца твоих дней. Ты знаешь, что мы будем очень рады, если вы с Жизель поселитесь в нем. Ведь мой брат построил тот замок для тебя.
— Да, это правда. И в каждой комнате все напоминает о нем. Я не могу всегда жить прошлым, Гастон. Я больше не могу там оставаться. — Она снова встретилась с ним взглядом. — Думала, ты обрадуешься, братец: ведь в конце концов я признала, что ты прав. Недавнее нападение фламандцев доказало справедливость твоих слов: замок расположен слишком близко к границе и представляет собой весьма лакомый кусочек для разбойников, если в нем нет мужчины — хозяина и защитника. А твои здешние владения все-таки расположены слишком далеко, чтобы ты мог вовремя прийти нам на помощь.
— Я никогда не считал, что тебе следует уехать из этих мест и вернуться в свое родовое имение в Бретани. — Гастон опустил на землю сынишку-непоседу. Малыш быстро побежал к абрикосовым деревьям, под которыми Жизель играла с выводком черно-белых котят. — Мы с Селиной счастливы, что имеем возможность заботиться о тебе и Жизели.
— И я бесконечно благодарна вам за вашу доброту, — со вздохом ответила Авриль, поправляя выбившуюся на ветру из-за уха прядь волос. — Однако замок и земли Жерара принадлежат тебе по праву наследования, Гастон, и пора мне вернуть их тебе…
— Но ты можешь остаться здесь…
— Нет, не могу. — Авриль кивнула в сторону шпиля, верхушка которого виднелась над стеной замка, и, стараясь, чтобы голос не дрожал, добавила: — Здесь все так напоминает о нем!..
Она бросилась бежать, но Гастон догнал ее и схватил за руку:
— Но почему ты не считаешь возможным позволить кому-нибудь позаботиться о тебе?
Авриль задумалась, перед тем как ответить, и в этот момент к ним подошли Жозетт и Селина.
— Кажется, все готово, можем ехать. — Голубые глаза Жозетт сверкали от возбуждения, она отчаянно пыталась водворить на голову сорванный ветром капюшон дорожного плаща, сшитого из восхитительной — однако не слишком практичной — фиолетовой парчи и отделанного белым шелком. — Хотя, боюсь, эта непогода доставит нам больше неприятностей, чем любые лесные разбойники, которых мы можем встретить. — Отчаявшись справиться с капюшоном, она сдалась и позволила ветру беспорядочно трепать блестящую, словно соболиный мех, густую массу вьющихся волос.
Авриль улыбнулась. Им с Жозетт обеим был присущ дух приключений, поэтому они и дружили с раннего детства, хотя Жозетт слыла более любезной и очаровательной, в то время как Авриль отличалась прямотой и своеволием.
— Ты объяснила Жизели, как долго будешь отсутствовать? — На холодном утреннем ветру щеки Селины пылали почти так же, как огненно-рыжие локоны. Гастон обнял жену за плечи и поцеловал, уткнувшись носом в эту полыхающую копну.
— Я пыталась, — Авриль бросила взгляд туда, где играли дети, — но не уверена, поняла ли она, что значит десять дней. Поэтому я испекла для нее десять пирожков с изюмом и велела съедать по одному каждый день. «Когда съешь последний, мама вернется», — сказала я.
— Как мило ты это придумала!
— Спасибо, Селина. Надеюсь, это поможет. Она очень любит бывать у вас и, вероятно, сочтет, что просто в очередной раз приехала в гости. Я думала о том, чтобы взять ее с собой, но…
— Ты совершенно правильно решила, Авриль. Здесь ей будет хорошо: им с Сореном всегда так весело вместе. А мы о ней позаботимся.
— Я знаю. — Авриль улыбнулась своей невестке. — Она вас обоих очень любит. Но даже с теми, кого любит, Жизель порой бывает довольно упряма.
— Интересно, от кого она унаследовала эту черту характера? — сухо-иронично заметил Гастон. Еще раз обняв жену, он отпустил ее. — Если позволите, дамы, я сделаю последние наставления караулу, прежде чем ваш веселый караван двинется в путь.
Наблюдая, как он идет к своим солдатам, Селина одной рукой взяла под локоть Авриль, другой — Жозетт:
— А я, если не возражаете, хотела бы присесть. Я не хотела тревожить Гастона — а то он остаток дня будет виться надо мной, словно большая бабочка, — но что-то у меня сегодня все утро кружится голова.
— О, Селина, прости! Мне следовало бы подумать об этом, назначая отъезд на столь ранний час. — Авриль увлекла невестку в тень абрикосовых деревьев, в глубине души снова ощущая укол зависти, впервые испытанный накануне вечером, когда Селина поделилась с ней радостной новостью: она ждет второго ребенка. — Как ты себя чувствуешь?
Они уселись на траву в нескольких шагах от детей.
— Гораздо лучше, в самом деле лучше, чем тогда, когда носила Сорена. В общем-то я чувствую себя превосходно. — Наблюдая за тем, как ее сын гоняется среди деревьев за своей кузиной, она выглядела совершенно счастливой. — Чуть подташнивает по утрам, но зато я могу под этим предлогом подольше поваляться в постели. Лежу, смотрю на новую колыбельку, которую мастерит Гастон, и испытываю блаженство…
Встретившись взглядом с Авриль, Селина осеклась:
— О, Авриль, прости меня! Я не хотела…
— Нет-нет, все в порядке, — поспешила успокоить ее Авриль, удивляясь тому, как сильно она, оказывается, могла завидовать. — Просто иногда мне не хочется… — Она перевела взгляд на Жизель, на маленькое чудо, которое создали они с Жераром, чудо, излучающее любовь, веселье и своенравие.
— Тебе не хочется, чтобы Жизель росла единственным ребенком в семье, как это случилось с тобой? — тихо закончила за нее Жозетт.
Авриль кивнула и опустила глаза. Какое-то время был слышен лишь шум ветра в кронах деревьев.
— Но это совсем не обязательно, — прошептала Селина. — Ты еще так молода. — Она склонилась к ней поближе и взяла за руку. — Ты однажды сказала мне, что, если бы встретила любовь, вцепилась бы в нее обеими руками и ни за что не выпустила бы. — Она посмотрела в ту сторону двора, где стоял ее муж, и в глазах ее засветилась нежность… — И это очень правильная мысль.
— Я помню, — после недолгой паузы ответила Авриль. пожимая руку Селины. — Но я… я не могу себе представить, чтобы кто-то сумел занять место Жерара в моем сердце. Долгое время я думала, что буду счастлива уже тем, что останусь в нашем замке и сохраню там все, как было. Что я… смогу каким-то образом сохранить Жерара. Я всегда верила; что для каждой женщины существует только один мужчина… и Бог уже ниспослал мне моего. Недолгий, но восхитительный период времени у меня была любовь, какую не всем дано познать. Я не настолько алчна и эгоистична, чтобы ждать, что Он ниспошлет мне здесь, на земле, еще одну.
— Я единственная незамужняя среди вас, — вступила в разговор Жозетт, — и не смею претендовать на то, что понимаю больше, но не думаю, что Бог настолько скуп на любовь.
Свободной рукой Авриль благодарно погладила руку милой Жозетт и улыбнулась ей:
— Вы обе так добры ко мне! Мне действительно очень повезло, что у меня есть такие подруги. В самом деле я счастлива. У меня есть все вы и Жизель, а вернувшись в Бретань, я снова окажусь среди двоюродных братьев, сестер и остальных родственников. Чего еще может желать женщина? Какой еще любви мне нужно? Я…
Внезапно перед ее мысленным взором мелькнул образ незнакомца из последнего сна.
Она никому не рассказывала о страстных видениях, которые тревожили ее по ночам, даже Селине и Жозетт.
— Я… думаю, нам пора ехать, — завершила она неловко. — Посмотрите, как высоко уже взошло солнце.
Гастон, похоже, закончил наставлять своих людей и направлялся к ним через двор. Дети побежали к нему навстречу, Жизель опередила маленького Сорена. Гастон подхватил ее на руки и подбросил высоко над головой, отчего она в восторге завизжала.