Она шла по тропинке, пока не услышала тихое журчание ручейка. Он немного уменьшился в размерах, потому что давно не было дождя, но вода была чистой и искристой. Марти наклонилась, чтобы коснуться блестящей поверхности ручья,тихо бежавшего по гладким камешкам, лежащим на дне. Ей так хотелось войти в него!
Она приблизилась к берегу, опустилась на землю и протянула руку к воде. Вода была холодной – у Марти даже пальцы свело. Как и раньше, маленькое чудо поразило ее. Почему вода, которая вытекает из небольшого холма в лесу, такая холодная? Откуда она пришла и как сохраняет прохладу, прокладывая путь под землей? Ей казалось: она чувствует на языке сладковатый привкус сливок и масла, которые они хранили в ручье, ледяном даже в середине лета.
Марти спрятала руку в передник, чтобы ее согреть. Она сидела неподвижно, любуясь быстро бегущей водой. На соседнем дереве заработал клювом дятел. Трава всколыхнулась:
в ней пробежала мышка. Марти наблюдала за стрекозой, которая то опускалась, то поднималась над ручьем. В лесу бурлила жизнь, и она знала, что многое ей никогда не увидеть и не услышать. Она продолжала молчаливо рассматривать то,что ее окружало, прислушиваясь и ловя каждое движение.
Марти любила лес. Прогулки освежали ее. А она нуждалась в этом, потому что до сих пор чувствовала усталость после длинной дороги домой. Кроме того, ее утомило волнение от воссоединения с семьей и осмотра любимой фермы и дома.
Ей нужно сделать кое-какие изменения по сравнению с прошлым годом; она знала, что жизнь состоит из изменений;жить – значит меняться. Но Марти всем сердцем благодарила Господа за те вещи, которые остаются постоянными в непостоянном мире: даже за такие простые вещи, как спокойный ручей и журчащий родник.
И Кларк. Она улыбнулась и помахала рукой, когда знакомая фигура показалась на холмике. Когда он приблизился,Марти поняла, что муж беспокоился о ней: он внимательно вглядывался в ее лицо, ища следы страшной усталости, которую она испытывала вчера вечером.
– Доброе утро! – приветствовал ее Кларк и, опираясь на костыль, опустился на землю рядом с ней. – Ты спала не так уж долго. Как ты сегодня?
– Я хорошо отдохнула и так рада, что мы снова дома! –Марти скользнула рукой под его руку. – Через несколько дней я буду как новенькая, особенно если время от времени смогу сидеть возле ручья.
– Значит, ты хочешь, чтобы жизнь была полна удовольствий! – поддразнил он.
Но нежное прикосновение к ее руке опровергало шутливый упрек.
– Можешь сидеть здесь, сколько вздумается, – уверил Кларк. – Элли отлично справляется. Она работы не боится.
– Спасибо, Кларк, – сказала Марти и поцеловала его,когда он собрался вставать.
– Я пойду в конюшню, – предупредил он, потирая щеку. – Гуляй хоть до ужина, если хочешь.
«Да, Кларк – та часть моей жизни, которая никогда не меняется, – подумала Марти, когда высокая фигура растворилась вдали. – Спасибо Тебе, Господи!» – прошептала она.
Наконец Марти встала с поросшего травой берега и направилась к солнечному свету и дому. По пути она оглядывалась;теперь ей были понятны замечания членов семьи, которые она слышала после возвращения домой. Земля нуждалась в дожде.
Посадки нуждались в дожде. Реки нуждались в дожде. Марти посмотрела на соседнее пастбище. Трава была низкой и начинала выгорать. Правда, после засушливого Запада даже скудные луга казались зелеными. Но Марти помнила, что обычно в середине июня они выглядели куда более свежими и сочными. Она взглянула вверх: солнце ярко светило на безоблачном небе. Она перевела глаза на горизонт: над далекими холмами ни облачка. Видимо, в ближайшем будущем дождя ожидать не стоит.
Марти подошла к амбару и потянулась рукой к забору,чтобы потрепать по шее большую гнедую кобылу. К ней в ожидании ласки приковыляла также ее подруга. Марти погладила и ее. Та фыркнула в протянутую руку, раздраженная, что в ладони нет ни кусочка яблока, ни сахара, и отошла назад, в тень, скрываясь от безжалостного солнца.
Марти прошла вперед, миновала курятник. Наседки кудахтали, топтались по земле и ссорились за места у поилки.
Большой петух важно расхаживал у сарая, бросая вызов самцам меньшего размера. Марти заметила несколько наседок с подросшими цыплятами. Элли хорошо заботилась о них. Осенью и зимой цыплят будет достаточно.
Марти замедлила шаг, подходя к маленькой избушке, которую много лет называла домом. Она почувствовала приступ ностальгии, взглянув на воздушные занавески, которые развевались в открытом окне кухни. Кейт развешивала белье на веревке. Марти пожелала ей доброго утра, и та помахала в ответ.
– Я почти закончила. Хочешь кофе? – предложила невестка.
Марти с удовольствием согласилась. Ей было очень интересно увидеть, как устроились Клэр и Кейт. Она последовала за невесткой в прихожую и вошла в чистенькую кухню.
Кейт кое-что в ней изменила – изменила к лучшему, отметила про себя Марти, – но в основном уютная комнатка оставалась такой, какой она ее помнила.
Кейт налила воды в кофейник и отмерила кофе:
– Я надеялась, что ты зайдешь к нам сегодня. Мне не терпелось показать дом. Он чудесный, правда?
Марти улыбнулась в знак согласия. Именно так она всегда о нем думала.
Кейт поставила воду кипятить и предложила Марти пройтись по дому. Та с готовностью согласилась. Они вошли в гостиную, и Марти осмотрела знакомый камин и книжные полки, а также новый диван, два кресла, маленький столик идедовские часы. Коврики на полу и занавески на окне она раньше не видела.
Они прошли через дверь в комнату, которая некогда была спальней Марти. Она делила ее с Мисси, затем с малышом Клэром и наконец с мужем Кларком. Марти задумалась о первом годе замужества, о том, как Кларк был терпелив с ней, сколько заботы проявлял, – и ему удалосьразрушить стены, которые она построила вокруг разбитого сердца.
Она посмотрела на теплое толстое одеяло, которым Кейтнакрыла кровать. У комода, стоящего у стены, больше ящиков, чем у комода Марти. Рядом с окном стояло удобное креслос милой подушечкой, украшенной вышитыми бабочками.
В углу стоял обитый сосной шкаф. Марти искренне похвалила комнату. Кейт просияла.
Они перешли в просторную комнату для гостей с простой мебелью. В ней была только кровать, стул и столик с лампой.
Комната казалась чистой и наполненной воздухом; Марти была уверена, что в ней гость будет чувствовать себя удобно и покойно.
Слегка покраснев, Кейт провела ее в следующую комнату. В ней были небольшой верстак, станок и инструменты.
В углу Марти заметила несколько аккуратно сложенных кусков дерева:
– Клэр что-то мастерит? – спросила она, и Кейт покраснела еще больше.
– Колыбельку, – ответила она. – Мы не уверены, что онаскоро нам понадобится, но надеемся на это. Я побранила Клэра за болтовню: ведь мы сами ничего не знаем, но он так радуется... И потом, если это правда, – мы, конечно, хотим,чтобы матери узнали об этом первыми. Клэр пообещал, что завтра я смогу съездить повидать маму.
Марти обвила Кейт руками и крепко обняла ее:
– Я так рада за вас обоих! Всем сердцем надеюсь, что это так.
– Я тоже, – вздохнула Кейт. – Клэр был бы счастлив!
Он долго этого ждал.
– Но вы женаты меньше года! – напомнила ей Марти.
– Год – это очень долго, если ждешь того, к чему стремишься всей душой, – расстроенно протянула Кейт и сама надсобой засмеялась.
Марти засмеялась вместе с ней.
– Да, я понимаю, времени прошло немного, – сказала Кейт, – но нам с Клэром так вовсе не кажется.
Они вернулись в кухню, где их ждал кофе. Марти слушала, как Кейт рассказывает о планах, связанных с появлением долгожданного ребенка, если он вскоре появится на свет.
Выйдя из кухни Кейт, Марти помолилась о том, чтобы невестка была права и ее мечта сбылась.
Когда она вернулась домой, Элли, месившая тесто для хлеба, подняла голову. Марти застыдилась, когда увидела, что делает дочь:
– Ах, Элли! – воскликнула она. – Мне следовало бы заняться этим вместо того, чтобы разгуливать по округе, словно беззаботная школьница.
– Слушай, мам, я уже много раз пекла хлеб.