— Наша королева — очень преданная женщина! — сказал Джейк. — Пример всем вам!
Он посмотрел на матушку, которая внезапно замолчала, вспомнив, я думаю, как не так давно она сама болела и подозревала, что Джейк пытался отделаться от нее. Как глупо с ее стороны! Я знала, что сейчас она это поняла.
— Да, конечно, — сказала матушка. — Ее совсем извели. Лестер много лет надеялся, что она изменит свое решение и выйдет за него, но она так и не передумала. Тогда воскрес бы тот старый скандал! А как тяжело своим образом жизни заставить людей забыть о старом скандале!
— Но он женился на графине Эссекс, — сказала я.
— А когда королева узнала, — вставила матушка, — говорят, она разгневалась на него!
— Она только посадила его в Тауэр, — добавила Эдвина, — но потом смягчилась, но с тех пор возненавидела Летис.
— А теперь он мертв! Ты действительно думаешь, что это был яд? — спросила я.
— Насчет яда никогда нельзя быть уверенным, — сказала Эдвина. — Если правда, что Летис была влюблена в Кристофера Блаунта и что Лестер пытался отравить его, а его жена ему самому дала одно из его снадобий…
— Неужели это возможно? — спросила я.
— Да, конечно!
Уж кто-кто, а Эдвина должна была знать, что в ее роду была ведьма. Я не знала, в какую глубь уходило это родство, но, думаю, что ее мать была правнучкой этой ведьмы. Матушка рассказывала мне, что она, бывало, дразнила свою приемную сестру по этому поводу.
И Эдвина стала рассказывать о травах. Она сама выращивала целебные травы в Труинде и знала, как пользоваться растениями, а когда мы заболевали, то, прежде чем обратиться к аптекарю или докторам, спрашивали Эдвину, знала ли она средство от болезни?
Она знала, что древесный нарост был хорош для печени, и она вылечила так одного из конюхов в Труинде. Фенимора это очень заинтересовало — даже больше, чем болтовня о любовных делах Лестера. Я уж начала было бояться, что ему это все уже надоело.
Он сказал:
— Вы должны найти такое средство, которое вылечивало бы больных моряков в длительных плаваниях! Пища — это большая проблема, но еще проблема — как сохранить здоровье. Они страдают от ужасных болезней, и одна из них — цинга. Если бы вы могли вырастить траву, которая излечивала бы цингу, то оказали бы нам огромную услугу!
Эдвина сказала, что подумает над этим, но ее травы были просты, а она собирала тут и там сведения.
— Средство тоже может быть простым, — ответил он.
Потом он снова заговорил о море и торговле, которой, он надеялся, займется Англия.
Я смотрела из окна своей комнаты, как Фенимор Лэндор отплывал в лодке на свой корабль. Стоя у окна, я услышала, как кто-то вошел в мою комнату, обернулась и увидела матушку. Она подошла к окну, и мы вместе смотрели на карак, покачивающийся на залитых лунным светом волнах.
— Красивый корабль, — сказала матушка. — Что ты думаешь о его капитане?
— Мне кажется, он целеустремленный человек.
— Несомненно, он очень разумно рассуждает. — Матушка пристально посмотрела на меня. — Мне понравилась его серьезность. Он идеалист, а это неплохо для молодого человека!
— А его идея с торговлей? — подхватила я. — Насколько это лучше сражений!
— Без сомнения, и торговля не обойдется без сражений, — решительно ответила матушка. — Кажется, мужчины не способны обойтись без них!
— Ты думаешь, он стремится к партнерству?
— Я догадываюсь, что он хотел заручиться поддержкой твоего отца.
— Как тебе кажется, он согласится помочь? Матушка задумалась, потом сказала:
— Я не сомневаюсь, что как капитану, привыкшему видеть добычу и брать ее, ему будет трудновато привыкнуть к законной торговле! Но, мне кажется, со временем он будет настроен менее скептически.
— Ты постараешься убедить его?
— Моя дорогая Линнет, ты думаешь, это кому-нибудь удастся?
— Я думаю, ты могла бы.
— Господи, одно лишь то, что я считаю это хорошей идеей, заставит его попытаться доказать обратное! Значит, тебе понравился Фенимор?
— Я, как и ты, считаю, что он искренний, серьезный и намерен осуществить свой план.
— Если твой отец присоединится к нему в каком-нибудь деле, вряд ли мы будем часто его видеть. Я узнала, откуда он, — откуда-то с побережья, в направлении к Фальмуту.
— Не очень далеко отсюда.
— Да. — Наступила небольшая пауза, потом мать сказала:
— Эдвина по секрету сообщила мне хорошую новость. Как ты думаешь, какую? У нее будет ребенок!
— Я так рада! Она давно мечтала об этом. Я заметила сегодня, что она какая-то другая, а теперь поняла — она таила какой-то секрет!
— Долго это секретом не будет! Конечно, еще очень рано, но я так счастлива за нее. Она и Карлос женаты уже… Боже, уже, кажется, лет семь!
— Уже давно, — согласилась я.
— Я понимаю, что они чувствуют. — Глаза ее затуманились, как всегда, когда она смотрела в прошлое. Вернувшись в настоящее, она пристально посмотрела на меня. — Величайшее счастье, Линнет, держать на руках своего собственного ребенка. Я помню…
Внезапно она обняла меня и прижала к груди. Я знала, в тот момент она думала, что вскоре я выйду замуж и буду иметь своих детей. И эта мысль пришла ей в голову при появлении капитана Фенимора Лэндора. Это означало, что он ей понравился, что она убедит отца помочь ему в его деле и что отныне молодой человек будет частым гостем в Лайон-корте.
***
Ко времени отплытия «Пассатов» из Саунда отец договорился, что еще раз встретится с Лэндорами. То ли матушка убедила его, то ли на него произвела впечатление искренность Фенимора, я не знала, но он заинтересовался идеей и сказал, что через несколько недель посетит их для дальнейшего разговора.
Я была в восторге, зная, что и матушка обрадовалась, когда и нам пришло приглашение. Отец же ворчал:
— Не понимаю, какое отношение к торговле имеют женщины?
Матушка резко возразила:
— Конечно, женщина должна знать, каким делом занимается ее муж! Во всяком случае, меня пригласили и я приму приглашение от имени Линнет и своего.
Отец поехал короткой дорогой, взяв с собой Жако, а мы решили, что матушка и я в сопровождении служанки Дженнет и двух конюхов доберемся по суше до Тристан Прайори, дома Лэндоров.
Был ранний ноябрь. Мы отправились в дорогу. Воздух был теплый, влажный, стоял туман, на шпалерах блестела паутина, голые ветви деревьев выглядели, как кружево, на фоне серого неба. Тут и там виднелись золотистые пятна утесника. Я помню, отец однажды сказал, что единственное время, когда мужчина не должен заниматься любовью с женщиной, — когда утесник цветет, а утесник цвел круглый год.
Я чувствовала волнение. Я была уверена — в тот день в воздухе носилось нечто, подсказывающее мне, что я была на пороге приключения. И это имело какое-то отношение к Фенимору, встречи с которым я с нетерпением ждала.
— Какой хмурый день! — сказала матушка, когда мы бок о бок ехали по дороге.
— Ты так считаешь? — ответила я, и она вдруг рассмеялась. Она казалась очень счастливой. Я читала ее мысли: мне было восемнадцать — возраст, когда выходят замуж. Каждая мать хочет видеть свою дочь замужем и мечтает о внуках. Моя матушка тоже этого хотела и решила, что Фенимор — прекрасная партия. На нее произвела впечатление его искренность, может быть, к тому же она думала, что жил он не очень далеко и, если бы я вышла за него замуж, она могла бы часто меня видеть. Ее печалило то, что она была далеко от своей матери, которую обожала.
Да, в то утро у меня было прекрасное настроение. В воздухе пахло приключением, открытиями, свадьбой, детьми, правом каждой женщины любить и производить потомство. Может быть, в дымке дня витало какое-то предупреждение, но я этого не почувствовала. Да и матушка тоже: она, как и я, с нетерпением ожидала того, что было впереди.
Путь наш пролегал по узким сельским тропинкам между крутыми зелеными склонами и живыми изгородями, в которых виднелись немногочисленные дикие цветы как напоминание о буйстве красок в разное время года — лихнис, крапива, пастушья сумка. Временами проглядывало море — серое и спокойное в этот безветренный день. По пути нам попалась группа всадников, приветствовавших нас; разносчик, которого мы остановили, чтобы посмотреть его товар; увидели фермера, работавшего на своем поле. В первый день пути мы одолели большое расстояние и до темноты подъехали к гостинице, где остановились на ночь. Хозяин предложил жареное мясо и эль. Мы поужинали в гостиной, а затем удалились в свою комнату. Мы с матушкой спали на широкой кровати, а Дженнет на соломенном тюфяке, на полу. Конюхи спали в конюшне, и, как только рассвело, мы уже были готовы к дневному пути. Предстояла еще одна остановка в гостинице — и мы приедем в Тристан Прайори.