– Он требует, чтобы я отдала ему свое колье и драгоценности Тверских. Но у меня только эта диадема и сережки. Остальное закрыто в сейфе. Вадим не дурак, он не поверит, что больше ничего нет.
– Да нет же, барышня, нет, шкатулка тут! – Арина радостно кивнула в сторону будуара. – Я не успела отдать ее княжескому камердинеру, как чувствовала, что беда случится.
– Так драгоценности здесь? – Лиза быстро прошла в соседнюю комнату и облегченно вздохнула, увидев на столике шкатулку. – Но, боже мой, как же я посмею их забрать? Что скажет Алексей? А его отец?!
– Но ведь это всего лишь камни! Стекляшки! Разве они дороже жизни вашего мужа? – Арина посмотрела на Лизу с непониманием. – Да неужто старый князь станет упрекать вас, когда узнает, что этим богатством вы спасли жизнь его сыну?
Немного подумав, Лиза обреченно кивнула.
– Да-да, ты права. Это всего лишь стекляшки… Хотя Алексей может и не простить мне, что я вмешалась в его дела. Но об этом у меня еще будет время подумать. А сейчас, – она деловито посмотрела на часы, – вели заложить карету, и поедем. До Черной речки далеко, нужно поторопиться.
Арина побежала выполнять распоряжение хозяйки. А Лиза закуталась в плащ, спрятала под него шкатулку и поплелась к лестнице.
Запряженная парой лошадей дорожная карета медленно выехала из тесного переулка на Выборгской стороне и двинулась к Волкову кладбищу.
– Слишком рано, Вадим Семеныч, на улице еще почти ничего не видать, – невысокий мужчина с замкнутым лицом, одетый в мешковатый офицерский мундир, с сомнением выглянул в окно.
Глебов насмешливо прищурился.
– Хороший ты парень, Сидор, да только неисправимо глуп. Запамятовал что ли, зачем я туда еду? Я не затем еду, чтобы честно стреляться, а для того, чтобы прикончить своего врага. Шестой час, самое время для темного дела. Если бы я назначил дуэль на семь, мы бы запросто могли натолкнуться на других дуэлянтов. А мне свидетели, сам знаешь, ни к чему.
– А что же вы с княжеским секундантом собираетесь делать?
– Что же мне остается, как ни убить его за компанию? – Глебов философски развел руками. – Ничего не попишешь, видно, судьба у этого Стрешнева такова. Да и с чего мне его жалеть? Такой же самодовольный богатенький мерзавец, как и Тверской. Жаль, конечно, что Тверской не взял в секунданты Воронцова, я с превеликим удовольствием оставил бы его заносчивую сестрицу без жениха. Ну да ладно, делать нечего. Что это ты так ежишься, Сидор? Испугался что ли? Небось завещание купчихи Коржухиной подделывать не боялся.
– Одно дело бумаги липовые строчить, а другое… Что-то и впрямь боязно, Вадим Семеныч.
– Брось, Сидор, у меня все продумано. Сперва расправляемся с Тверским, затем забираем Лизу с Аришкой и – только нас тут и видали. Одним махом трех зайцев прихлопнем. И от врага избавимся, и фамильными драгоценностями обзаведемся, и жену для меня раздобудем.
– А что как она прежде в полицию заявит?
– Не успеет, – процедил Глебов с мрачной ухмылкой, – времени-то я ей в обрез оставил. Да и на Арину положиться можно, найдет способ убедить барышню. Так что не бойся, Сидор, – он ободряюще похлопал приятеля по плечу, – со мной не пропадешь.
– Тихон запрягает лошадей, барышня, сейчас поедем… Да что с вами, Господи? Плохо? Давайте ларец, отнесу в карету, а потом за вами прибегу. Посидите тут, я мигом.
Почти выхватив из Лизиных рук шкатулку, Арина умчалась вниз по лестнице. Лиза начала медленно спускаться вслед за ней, но внезапно ее ноги подкосились, и она была вынуждена опуститься на ступеньки.
«Глебов, Глебов, Глебов», – стучало в ее воспаленном мозгу, словно там с треском крутилось тяжелое мельничное колесо. Ей сделалось совсем дурно, сознание затуманилось и начало медленно уплывать…
…Она идет по дороге, стремясь оказаться подальше от церкви, куда должен подъехать Андрей. Ее замшевые ботинки намокли от росы. Голубая кашемировая шаль, накинутая на белое шелковое платье, раздувается от ветра, словно парус. Противный холодный ветер постоянно задувает под капор, норовя сорвать его с головы.
Но вот наконец высокая церковная колокольня скрылась за верхушками сосен. Теперь Лиза идет по широкой дороге, окруженной густым лесом. Осталось пройти совсем немного – и она свернет с дороги, перейдет через гречишное поле и окажется в родном имении. А там – обойти задворками деревню – и дома. И все сразу встанет на свои места. Да-да, все сразу встанет на свои привычные места…
Но вдруг ветви придорожных елей раздвигаются, и на дорогу выходит какая-то женщина. Она встает прямо у Лизы на пути, и той приходится остановиться. Лиза поднимает голову и изумленно смотрит незнакомке в глаза. Какие у нее странные глаза… Зеленые, словно у кошки, и на удивление пронзительные. Они напоминают бездонный омут. Эти глаза так и впиваются в глаза Лизы, и она с ужасом чувствует, как ее начинает затягивать в омут. Но откуда взялся здесь омут? Она же в лесу…
– Не бойся, красавица моя, не бойся, – вкрадчиво говорит женщина, и Лиза с удивлением чувствует, как ее страх отступает. Теперь она спокойно смотрит на незнакомку. Ее тело сделалось непривычно, поразительно легким. Кажется, будто и тела этого у нее больше нет, а одна лишь душа осталась. Но и душа словно не наяву пребывает, а во сне. – Хорошо, моя красавица, – монотонно продолжает женщина, – а теперь ты будешь делать то, что я тебе прикажу. Ступай за мной, сюда, по этой тропинке.
И Лиза послушно идет за незнакомкой в лесную чащу. Она видит, как с листьев деревьев на ее платье сыплются сверкающие брызги, но не чувствует их влажности. Ее тело вообще больше ничего не ощущает. Она лишь знает, что должна идти и идти за зеленоглазой женщиной, неважно, куда.
Внезапно деревья расступаются, и Лиза видит перед собой какую-то приземистую избушку. Незнакомка распахивает перед Лизой покосившуюся дверь и жестом приглашает войти. Лиза входит… Навстречу ей с лавки поднимается высокий мужчина. Это Дмитрий Глебов, ее бывший жених. Он смотрит на Лизу, потом переводит взгляд на зеленоглазую женщину. В его блеклых глазах напряженное ожидание, на шее, чуть выше распахнутого ворота рубашки, бьется голубоватая жилка. А на ней – отвратительная толстая родинка, так хорошо знакомая Лизе.
– Не тревожься, Дмитрий Семенович, Лизонька будет нам послушной, – пронзительный взгляд незнакомки снова устремляется на Лизу. – Оставайся с женихом, моя красавица, – мягко велит она. – А потом я приду за тобой, и мы вернемся домой.
Женщина выходит из избушки и бесшумно затворяет за собой дверь. Сквозь пелену прозрачного тумана Лиза смотрит на Глебова, он не нее. Потом он приближается, и Лиза видит, как его волосатые пальцы гладят ее лицо. Увидела, но ничего не почувствовала – ведь ее тело со всеми своими ощущениями осталось где-то далеко.
– Ну, здравствуй, дорогая невестушка, – глухим, каким-то надтреснутым голосом произносит Глебов. – Вот и дождались мы… нашего брачного пира.
…Его лицо исказилось в зловещей, издевательской ухмылке, но это не испугало Лизу – ей кажется, что она смотрит на себя и Дмитрия откуда-то со стороны. Потом он поднял ее одеревеневшее тело на руки и перенес на просторную лавку в самой глубине избушки. И вот Лиза видит над собой его красное лицо, слышит, как он пыхтит от усилий, пытаясь стащить с ее непослушного тела платье.
– Словно кукла какая-то, – раздраженно бормочет он. – Дьявол тебя побери… И платье же это проклятое нельзя изорвать! Ну, ничего. Без платья я тебя еще не раз увижу. А сейчас другое нужно…
Когда Глебов снова поднял ее на ноги, Лиза увидела на грязном одеяле странное багровое пятно. Заметив, куда устремлен ее опустошенный взгляд, Дмитрий злобно и довольно рассмеялся.
– Что ж, выходи теперь за своего князька, – ехидно проговорил он. – А я погляжу, как ладно вы с ним заживете. Но не переживай, женушка любезная, мы не надолго расстаемся. Скоро я заберу тебя совсем. Уже очень скоро…
…Он останавливается перед Лизой и пронзительно смотрит на нее. Она видит, как его лицо начинает покрываться отвратительными красными пятнами, как всегда бывает у него в минуты сдерживаемого гнева.
– Думала, я мертв? – сдавленно шипит он, потрясая перед лицом Лизы сжатыми кулаками. – Обрадовалась свободе? Рано обрадовалась, дорогуша! Рано начала хвостом крутить перед заезжими женихами! Жив я, жив, и совсем не собираюсь отказываться от того, что было мне обещано. А князьку твоему я еще отомщу! За все отомщу. И за то, что нос передо мной посмел задирать, и за братову смерть, и за то, что на невесту мою польстился. Подождите, голубчики, дайте мне только времени немножко!