— Правильно.
— А когда занимаешься ростовщичеством, денег нужно все больше, чтобы отдавать их в рост, правильно?
— Правильно.
— А раз твой старый кореш заделался банкиром, куда ты идешь за этими деньгами?
Джанни довольно ухмыльнулся:
— В «Декстер-банк и Трастовую компанию»!
— Черт, Джанни, кто сказал, что у тебя мозги не больше оливки, был неправ. Ты ужасно смышленый парень.
Джанни засветился от гордости.
Джулия Ломбардини обладала слишком итальянской внешностью, чтобы ее можно было назвать «гибсоновской[38] красавицей». Но ее высокая тонкая фигура и гордая посадка головы были точь-в-точь как у «гибсоновских девушек». В темно-коричневой юбке и белой блузке с пышными у плеч рукавами она была необыкновенно хороша. Когда Малыш Винни через три дня после убийства Паоло Дораццо разглядывал Джулию, то он решил, что если Виктор устоял перед своей секретаршей, значит, с ним не все в порядке. А Джулия, взглянув на Малыша Винни, подумала, что имя этого низенького, щегольски одетого человека с наглой улыбкой смутно ей знакомо.
— Вам назначено, мистер Тацци? — спросила она.
— Не-а. Просто доложи Виктору, что пришел Малыш Винни. Он вспомнит. Можно сказать, мы выросли вместе в Бруклине. — Он наклонился над столом Джулии и добавил, сверкнув белыми зубами: — Мы с ним как братья.
— Понимаю. Присядьте, пожалуйста, я поговорю с мистером Декстером.
— Послушай, у тебя отличная фигурка.
Она встала.
— Благодарю вас.
— Когда-то я был боксером. Хочешь пощупать мои мускулы?
— Как-нибудь в другой раз.
— Погоди, не ломайся. — Он снял куртку и согнул правую руку. — Ну-ка посмотри: все видно и через рубашку! Правда, отличные мускулы? Не хуже, чем у Сэндоу. Давай пощупай.
— Мистер Тацци, это банк, а не спортивный зал. Пожалуйста, сядьте.
Она прошла в кабинет Виктора. За три недели, что Джулия работала у молодого президента банка, она прониклась огромным уважением к нему как к бизнесмену и начала восхищаться его человеческими качествами. Она думала, что в жизни не встречала никого лучше. Ей никогда не приходило в голову влюбиться в него, потому что Джулия была воспитана в очень строгих правилах. Но, определенно, ничто в ее юной жизни не нравилось ей больше, чем работа в «Декстер-банке», и Джулия, к собственному удивлению, обнаружила, что с нетерпением ждет каждого нового рабочего дня.
— Мистер Декстер, — сказала она, подходя к столу Виктора, — пришел один довольно странный джентльмен, я не уверена, правда, что он действительно джентльмен. Он говорит, что вырос вместе с вами в Бруклине. Его зовут Винсент Тацци, на прием он не записывался.
Джулия очень удивилась, увидев, как побледнело лицо Виктора.
— Этот человек небольшого роста? — с трудом выговорил банкир.
— Весьма небольшого. Мне кажется, я уже слышала его имя… Думаю, от своего дяди.
— И этот человек хочет меня видеть?
— Да, сэр.
Виктору припомнились Марко Фоско и та ночь, которую он не мог забыть даже спустя столько лет.
— Было бы преувеличением сказать, что мы выросли вместе, — произнес сицилиец, — но все равно, пусть он войдет.
— Да, сэр.
Когда она вышла из кабинета, Виктор подошел к окну и посмотрел вниз на Пайн-стрит, где несколько автомобилей с трудом пробирались между запряженными лошадьми повозками и экипажами. Кровь. Виктор никогда не забывал ощущения крови Марко на своих губах, ее вкус, когда Малыш Винни поцеловал его измазанными в крови Марко губами. Полиция так и не раскрыла этого убийства, но Виктор знал, что, хотя по-настоящему ему нельзя поставить в вину убийство, он все-таки послужил причиной смерти Фоско. От Виктора не укрылась печальная ирония этого обстоятельства: если его брата Франко посадили в тюрьму за убийство, которого тот не совершал, то он, Виктор, избежал тюремного заключения, несмотря на то что стал причиной гибели человека. Франко пользовался известностью в Италии, но слава его была скандальной. Он издавал радикальную газету «Либерта», и его откровенный роман с княгиней Сильвией был известен половине Европы. Но Франко заплатил за свой успех двенадцатью годами тюрьмы. Неужели Виктору придется заплатить за давнее убийство Марко Фоско именно теперь, когда он добился такого успеха в жизни?
— Хэлло, Виктор.
Виктор медленно повернулся и увидел зловещую фигуру маленького человечка, с которым не встречался целых одиннадцать лет.
— Привет, Винни.
— Брось, Виктор, разве так встречают старых друзей? Ты не хочешь пожать мне руку?
Виктор вышел из-за стола и протянул ему руку. Малыш Винни сильно стиснул ее, глядя прямо в глаза Виктору.
— В нашу прошлую встречу, — прошептал он с ухмылкой, — мы поцеловались. Помнишь?
Виктор ничего не сказал, но вздрогнул, и это его выдало.
— Чего ты хочешь?
— Хочу заняться бизнесом. Я итало-американец, пришел по твоему объявлению за ссудой.
Банкир посмотрел на него с подозрением:
— Садись.
Когда Малыш Винни выдвинул стул, Виктор вернулся к своему столу и тоже сел.
— Вот, значит, как ты устроился, — президент банка, — произнес Винни, оглядываясь. — Классно. Мне нравится твой кабинет. Выходит, ты не зря якшался со своими дружками-миллионерами, да?
— Кроме этого мне пришлось еще и много работать. Что тебе нужно, Винни? У меня масса дел.
Глаза Малыша Винни вспыхнули.
— Ты лучше не гони меня, Виктор, мне ведь многое о тебе известно. Понимаешь, что я имею в виду?
— Если ты о Марко…
— Вот именно.
— Почему ты тогда не сообщил в полицию?
— Но я же твой кореш! Мы не хотели доносить на тебя. Кроме того, полиции тогда было наплевать, кто убил Марко, как наплевать и сейчас. А вот газетам не все равно. — Он хихикнул. — Я прямо вижу их заголовки: «Известный банкир участвовал в войне банд!», «Виктор Декстер — жестокий убийца!».
И Малыш Винни согнулся пополам от смеха. Виктору даже показалось, что в этом смехе было что-то ненормальное. Успокоившись, Винни закурил сигарету.
— В любом случае, Виктор, много воды утекло с тех пор… или крови, а? Итак, я пришел к тебе договориться о ссуде, чтобы начать свое дело.
— Какое?
— Хочу организовать компанию по вывозу мусора. «Компания Тацци — уборка мусора». Здорово звучит, правда? Классно! По моим подсчетам, для этого мне понадобится сто тысяч долларов.
— Сто тысяч? — воскликнул пораженный Виктор.
— Придется купить фургоны, лошадей, арендовать конюшню… Все это стоит кучу денег.
— Но не сто тысяч.
Малыш Винни затянулся сигаретой.
— Это значит, что ты не хочешь дать мне ссуду? — спросил он негромко.
— Это значит, что мне необходимо узнать намного больше о «Компании Тацци — уборка мусора», прежде чем я ссужу тебе такую уйму денег! Или ты считаешь меня глупцом? Ты можешь открыть эту компанию за пять тысяч, и даже меньше! За каким чертом тебе нужно столько денег?
— Скажем так, у меня есть несколько дел, которые требуют капиталовложений. Если я буду платить тебе твой процент, не все ли тебе равно, куда я вложу эти деньги?
— Поверь, Винни, мне не все равно. Заполни бланки прошения о ссуде, я их изучу.
— Слушай, Виктор, — сказал Винни, наклонившись вперед, — ты лучше сам заполни эти бланки, не хочу о них мараться. Можешь написать все, что хочешь, — «Компания Тацци — уборка мусора», «Душевая компания Тацци», что хочешь. Затем напиши, что даешь сотню тысяч долларов и свое разрешение на это. Понял? Я приду завтра в десять утра подписать бумаги и забрать деньги. — Он встал, еще раз затянулся сигаретой, потом бросил ее на пол и потушил ногой. — Иначе, — улыбнулся он, — я расскажу газетам о Марко и о той романтической ночке одиннадцать лет назад, когда мы с тобой расцеловались в переулке. Подумай об этом.
И он вышел из кабинета.
Когда пять минут спустя Джулия Ломбардини вошла в кабинет, она с удивлением увидела, что ее босс лежит на черном кожаном диване, чего до этого не случалось никогда.
— Мистер Декстер, вам нехорошо?
Некоторое мгновение он молчал, потом произнес:
— Со мной все в порядке.
Джулии никогда не приходилось слышать, чтобы его голос звучал так неуверенно.