Кэтрин Кингсли - Величайшая любовь

Взгляд Жаклин упал на ковер, и она на мгновение замерла, потом улыбнулась и вздохнула с облегчением. О да, она покинет страну, но только – после финальной встречи. После последней, самой последней встречи. Она все-таки отомстит, и виновники ее позора пожалеют о том, что разгневали львицу.

С трудом выдернув кинжал из дубовой половицы, Жаклин сунула его в свой ридикюль. Потом спустилась вниз, велела подать плащ и вышла к ожидавшему ее экипажу.

Николас потрепал Паскаля по волосам, поцеловал Джорджию и взял шляпу и трость, которые ему подал Бинкли.

– Мы пройдемся пешком, вечер очень хорош, – сказал он. – Ложитесь спать, нас не дожидайтесь. Бинкли, вы тоже. Мы с Сирилом собираемся повеселиться и вернемся только на рассвете.

– С-спокойной ночи, м-маленькая обезьянка. – Сирил похлопал Паскаля по плечу.

– Спокойной ночи, Сирил, – улыбаясь, ответил малыш. – Не выигрывай слишком много у месье, а то нам придется перейти на хлеб и воду.

– Буду играть честно, – сказал Сирил, отмахиваясь от плаща, который предлагал ему Бинкли. – П-пойдем, Николас. Ты можешь п-поцеловать Джорджию в другой раз. Ты уже д-дважды поцеловал ее.

Сирил вышел из дома и стал дожидаться кузена у подножья лестницы. Он с нетерпением предвкушает предстоящий вечер; ему хотелось продемонстрировать Николасу свое мастерство и, конечно же, очень хотелось отвлечься. Он ужасно устал и от самого себя, и от мыслей, не дававших ему покоя. Минуту спустя к нему присоединился Николас.

– Посмотри, – сказал Сирил, показывая на окно; на них смотрел Паскаль, прижавшийся носом к оконному стеклу. – Когда ты уходишь, он ведет себя как Рэли.

– Этот мальчик непоколебим в своей преданности, – ответил Николас. – Кстати, как вчера прошел урок верховой езды? Есть улучшения?

– Паскалю немного не хватает дисциплинированности. К тому же, он боится причинить лошади боль, и животное пользуется его слабостью.

Николас рассмеялся.

– Могу себе представить!.. Может, мне самому вывести лошадь на круг и показать, как это делается?

– Н-не знаю, будет ли т-толк. Паскаль д-должен закалить свое с-сердце. Он до сих пор не решается п-пришпоривать и пользоваться с-стеком.

Тут Сирил вдруг заметил женщину, шедшую им навстречу; лицо этой дамы было прикрыто капюшоном плаща. Вздрогнув от недоброго предчувствия, юноша остановился. А когда женщина почти поравнялась с ними, он уже не сомневался: они столкнулись с Жаклин!

Внезапно рука Жаклин скользнула под плащ, и Сирил, увидев, как сверкнула сталь, тотчас понял ее намерение.

– Нет! – воскликнул он и, оттолкнув в сторону Николаса, бросился на Жаклин. Лезвие вошло в него с быстротой атакующей змеи, и Сирил, схватившись за грудь, почувствовал какой-то странный холодок, разлившийся по всему телу.

– Не ты, маленький дурачок! – крикнула Жаклин. – Это не для тебя!

– Но я принимаю это с радостью, – ответил Сирил, задыхаясь от крови, неожиданно хлынувшей горлом. Он ухватил Жаклин за плечи. – И ты больше н-никогда… не причинишь… вреда.

Последним – почти нечеловеческим усилием – он оттолкнул ее от себя, швырнув прямо под проезжавший мимо экипаж. Лошади в страхе поднялись на дыбы, и Сирил успел заметить, как тяжелые подкованные копыта обрушились на голову женщины.

– О господи! – раздался отчаянный крик Николаса. – Сирил!..

Юноша обернулся к кузену, тронув клинок, торчавший из его груди. Затем медленно опустился на колени. Он чувствовал, как руки Николаса обхватывают его, и он понимал, что кузен что-то говорил ему, но ничего не слышал. И он даже не почувствовал боли, когда Николас быстрым движением вытащил лезвие. Он чувствовал лишь пронизывающий холод и странное облегчение – словно с его плеч сняли невыносимо тяжелую ношу. Николас подхватил его на руки, и в тот же миг Сирил со вздохом закрыл глаза – наконец-то он оказался почти дома.

– Мадам! – закричал Паскаль, – мадам, случилось что-то страшное! Идите скорей!

Уронив книгу, которую выбрала для Паскаля, Джорджия выбежала из библиотеки.

– В чем дело, Паскаль? – спросила она, вглядываясь в побледневшее лицо мальчика.

Выглянув из окна, Джорджия увидела толпу, уже собравшуюся вокруг тела лежавшей на мостовой женщины. Бегом миновав холл, она распахнула дверь, готовая броситься на помощь пострадавшей, – но тут же замерла, увидев Николаса, бежавшего ей навстречу с Сирилом на руках.

– Николас… Господи, что случилось?!

– Жаклин, – коротко ответил он, поднимаясь по ступеням. – Она ударила его ножом в грудь.

– Сирил… мой бедный Сирил, – прошептал Паскаль. – Вы можете ему помочь, мадам?

– Неси его в гостиную, – сказала Джорджия. – Паскаль, сбегай за Бинкли. Нам нужны простыни и вода. И принеси мою медицинскую сумку.

Паскаль тотчас убежал, а Джорджия поспешила за мужем – он внес юношу в гостиную и осторожно уложил его на диван.

– А где Жаклин? – спросила Джорджия, распахивая окровавленный сюртук Сирила. Увидев, куда вошло лезвие кинжала, она едва не вскрикнула.

– Эта женщина мертва, – ответил Николас, с беспокойством глядя на кузена. – Я не знаю, как Сирил смог это сделать с ножом в груди, но он швырнул ее прямо под проезжавший экипаж. Господи, ведь Сирил принял на себя удар, который предназначался мне. Скажи, Джорджия, ты можешь что-нибудь для него сделать?

Она в ответ лишь покачала головой.

В гостиную поспешно вошел Бинкли. Он поставил на стол кувшин с водой и небольшой тазик, а рядом положил стопку полотенец.

– Что-нибудь еще, мадам?

Молча покачав головой, Джорджия взяла полотенце и прижала его к ребрам Сирила. Слезы застилали ей глаза, потому что она понимала, что все ее усилия напрасны. Жить Сирилу оставалось совсем недолго.

– Все так плохо, мадам? – спросил вернувшийся с аптечкой Паскаль.

– Может, увести мальчика? – подал голос Бинкли.

– Нет, – ответила Джорджия. – Думаю, сейчас Паскаль должен быть здесь.

Она подняла глаза на мужа, и тот, утвердительно кивнув, на мгновение прикрыл глаза – было ясно: он понимал, что его кузен умирает.

– Сирил? – позвала Джорджия, коснувшись холодного пепельно-серого лица юноши. – Сирил, ты меня слышишь? Паскаль, и Николас, и Бинкли – все мы здесь, с тобой.

Ресницы умирающего дрогнули, и он открыл глаза.

– Николас… – прошептал он сухими губами.

– Да-да, я здесь. – Склонившись над кузеном, Николас взял его ослабевшую руку. – Сирил, о господи… Ну почему я не увидел ее раньше?! Я бы ни за что не допустил, чтобы такое произошло. Я ведь обещал защитить тебя от этой ведьмы.

– И ты сдержал слово, – прошептал Сирил, облизывая губы кончиком языка. – Ты же не подталкивал меня, я сам бросился к ней. Прошу тебя, не сожалей ни о чем. Ты всегда старался сделать для меня все возможное, и я действительно тебя люблю, хотя и не всегда это показывал.

– Сегодня ты доказал свою любовь, – проговорил Николас прерывающимся голосом.

– Это была справедливость, – тихо прошептал Сирил. – Это было правильно. Теперь… можно отдохнуть.

Паскаль упал на колени и коснулся лица умирающего.

– Теперь ты уходишь, Сирил? – спросил малыш, и по его щекам потекли слезы.

– Полагаю, что да, маленькая обезьянка. – Посиневшие губы юноши дрогнули в усмешке. – Но не печалься обо мне, я счастлив.

– Да… Я понимаю. – Паскаль тихонько всхлипнул. – Ты теперь будешь с ангелами, там есть место и для тебя. Может быть, это Бог тебя звал?

– Да, наверное, – ответил Сирил со вздохом. – Думаю, что так. Будь счастлив, маленькая обезьянка. Береги Николаса и Джорджию.

– Постараюсь, – прошептал Паскаль, утирая рукавом глаза.

– Никол… – Сирил чуть повернул голову.

Николас наклонился к нему поближе.

– Да, слушаю, дружище.

– Николас, пожалуйста, – теперь голос Сирила был едва слышен, – скажи моему отцу, что я любил его и что я сожалею о том, что сделал. Прошу, передай ему, что я ушел с миром. Все к лучшему.

Николас сжал руку юноши.

– Да, конечно, я все передам.

Тут Сирил посмотрел на Джорджию и вновь заговорил:

– Ты многому меня научила. Спасибо. Ты проводишь меня, как проводила того матроса?

Джорджия опустилась на диван рядом с умиравшим; ее сердце разрывалось от боли, а горячие слезы слепили глаза. Поцеловав юношу в лоб, она прошептала:

– Иди с миром, Сирил. И знай, что теперь все в порядке. Иди с Богом и будь счастлив.

– Спасибо, – пробормотал он. Потом глубоко вздохнул – и затих.