Нина Харрингтон - Великолепная пара

– Тогда, может, тебе нужно остановиться, сделать перерыв, осмотреться и увидеть, чего ты достиг, – сказала Ди, склонив голову набок. – Где-то на пути к совершенству ты забыл про то, что доставляет радость и удовольствие. Но я думаю, что внутри тебя все еще живет веселый и творческий человек, готовый восхищаться и радоваться новым вещам и наслаждаться жизнью.

Встав на цыпочки, она поцеловала его в губы.

– Ты это заслужил.

Отступив, она похлопала его по груди и засмеялась:

– А теперь самое время вернуться, прежде чем я опозорюсь еще больше. – И с улыбкой она сделала шаг назад.

Шон нахмурился, кивнул и пробормотал себе под нос что-то из разряда «чего он только не делает для фирмы». Потом поднял голову, повернулся к двери и подставил Ди согнутую в локте руку, чтобы она могла опереться на нее.

– Пройдемте на бал, принцесса? Гости уже заждались.

Шон не спеша вошел в бар отеля «Бересфорд Риверсайд» и кивнул старшему бармену, который подавал напитки гостям, выходившим из обеденного зала.

Легкие аккорды фортепиано ненавязчиво звучали на фоне болтовни и смеха гостей.

Шон оглядел бар и зону отдыха в поисках Ди. Она звонила ему пару раз в течение дня, чтобы сообщить, что Пракаш и его команда сделали потрясающую работу и все переживания, которые мучали ее в последнюю ночь, отпали сами собой.

Фестиваль чая был готов к завтрашнему открытию.

Потом он услышал ее смех, доносившийся от стола, за которым собрались японские гости, рядом с большими стеклянными дверями, ведущими в ландшафтный сад.

Первая улыбка за этот день скользнула по его губам. Черт, да это его первая улыбка за всю неделю. Презентации в последнюю минуту, краткосрочные перелеты с отцом во Францию и два дня, проведенные в поисках подходящих участков в Шотландии, – он практически не видел Ди с того ужина.

Он до смерти по ней соскучился.

Ди сидела за столом, а то, что раскинулось перед ней, напоминало импровизированную полевую кухню. Вокруг нее были расставлены белые тарелки, и на каждой лежал крошечный образец чего-то, что напоминало ростки срезанных вечнозеленых растений из сада, но наверняка это были образцы каких-то особых чайных листьев.

Что бы там ни лежало, гости отеля были в полном восторге. Они подхватывали блюдца, нюхали, пробовали листки на вкус и болтали с огромным энтузиазмом и восхищением. Кивая, радуясь, умиляясь.

Потому что в центре всего этого находилась Ди.

Шон остановился в баре и оперся о металлические перила, он был счастлив просто от одного вида этой женщины.

Ди словно почувствовала, что он наблюдает за ней. Она встала, посмотрела через плечо и, заметив его, улыбнулась – и он снова не был готов к наркотическому воздействию ее улыбки.

Никогда еще она не была такой красивой. И у него буквально перехватило дыхание.

Ах, как же она была хороша!

Ди проскользнула между столами и через секунды была уже в баре.

Она сразу обняла его за шею, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, к большому удовольствию гостей отеля.

–  Ты слишком долго отсутствовал, Шон Бересфорд.

–  Согласен. Мне кажется, что твои фанаты фотографируют нас на свои смартфоны.

Ди выглянула из-за спины Шона и помахала в ответ.

–  О нет, это настоящие камеры. Наши снимки, вероятно, уже в Интернете. Но мне нисколько не стыдно. Это был великолепный день.

–  Я осмелюсь спросить, – ответил он, не убирая рук с ее талии. – Это как-то связано с вечеринкой японских преподавателей?

Ди приложила палец к нижней губе и попыталась изобразить невинный взгляд, но у нее не получилось.

– Ты ведь знаешь, что они привезли с собой свой собственный чай? Мистер Б., во всем Лондоне нет ни одного отеля, где подавали бы особый японский зеленый чай того качества, какого желают ваши гости, и именно так, как они того хотели бы. Я думаю, что эта новость должна тебя шокировать. Только представь себе последствия для вашего гостиничного бизнеса. Вот если бы ты знал кого-то, кто мог бы импортировать некоторые из этих первоклассных сортов чая для ваших отелей. Только представь себе… Ну и как же мы поступим?

Тут она захлопала ресницами настолько неестественно и неистово, что смех поднялся откуда-то из глубины и взорвался хохотом. Таким громким, что все повернули головы в их сторону, а бармен удивленно-неодобрительно посмотрел на Шона поверх очков.

Ну и что? Он так давно не смеялся в голос – по-настоящему.

Да он почти забыл, как это, что было гораздо печальнее. Это было наказание за жизнь, которую он избрал для себя и никогда не подвергал сомнению, – «американские горки», состоящие из работы и путешествий, потом еще больше работы и больше путешествий, где не было возможности остановиться, передохнуть, уделить время себе и иногда оглядеться вокруг. Все происходило слишком быстро, а взлеты и падения были настолько головокружительными, что нужно было смотреть только прямо перед собой, потому что неизвестно, что могло произойти в следующий момент.

Такая жизнь вызывала зависимость и одновременно утомляла. Ежедневная суета и гонка за приключениями и впечатлениями – все это требовало его полного внимания и сосредоточенности.

Вот почему он был так неравнодушен к Саше.

Они оба любили гостиничный бизнес, любили работать над, казалось, невозможными проектам, успешно завершать их и радовать его отца и гостей отеля. У Саши были свои «американские горки», и сначала они сидели рядом, бок о бок. Но постепенно их пути разошлись, все дальше и дальше, пока они не потеряли друг друга из виду. Оба были пристегнуты ремнями безопасности, и каждого впереди ждало свое собственное приключение.

Это была правда. Его жизнь представляла собой затянувшуюся езду на «американских горках». Он вскочил на этот аттракцион, когда ему было шестнадцать, и все еще мчался куда-то в тридцать один год.

Почти половину своей жизни.

Странно. Раньше он никогда не думал об этом так.

И он точно знал, кого он должен благодарить за это.

Девушку с мерцающими зелеными глазами, которая улыбалась ему.

Девушку, которая он собирался оставить и забыть – и раньше, чем планировал.

Шон убрал одну руку с ее талии и оперся о барную стойку, чтобы наклониться немного вперед. Он вдохнул легкий цветочный аромат, который овевал ее, – пьянящий и провокационный. Головокружительный, безрассудный и соблазнительный.

– Я до сих пор не простила тебя за то, что ты посылал мне сообщения, хотя точно знал, что во вторник была встреча нашего клуба «Пироги и сплетни». Девочки были шокированы такого рода двусмысленными намеками.

– Как я мог забыть нашу первую годовщину? К тому же ты назвала меня наглецом на прошлой неделе. Я должен поддерживать свою репутацию, юная леди, – прошептал он ей на ухо голосом, который не предназначался для чужих ушей. – Это цвет тебе очень идет. Стильно и… – Он сделал паузу и, когда был уверен, что Ди смотрит на него, беззвучно, одними губами произнес слово «сексуально», прежде чем соскользнуть с барного стула и взять ее за руку. – Я думаю, самое время показать мне, что ты затеяла в моем конференц-зале.

Ди в нерешительности остановилась у главных дверей, ведущих в помещение, где она провела бо́льшую часть дня с Пракашем и группой водителей-экспедиторов и других людей, которых она никогда не встречала раньше, но которые были в состоянии воплотить ее эскизы и наброски в реальность.

Она предостерегающе подняла руку:

– Ну, это может немного шокировать, приготовься.

Шон кивнул:

– Я был свидетелем разного – от фестиваля конопли Марди Грасс до пивных праздников. Я переживу.

Ди потянулась к латунной дверной ручке, затем отдернула руку и повернулась на каблуках к Шону.

–  Возможно, тебе лучше вернуться завтра, когда участники будут раскладывать свой товар.