- Еська, какая разница! - Забава остановилась посреди номера, схватилась руками за волосы. - До тебя не дошло? Я пыталась с ним связаться, чтобы помириться, но он сменил номера телефонов, а потом и вовсе умотал из города. Я ждала его и мечтала помириться, а он в это время развлекался и спал с другими! И знаешь что, наверное, он этим занимался еще, когда мы жили вместе. Помнишь рубашку с помадой?
Есения молчала. Это был один из таких моментов, когда лучше просто слушать, но не лезть с советами. Девушка очень любила свою подругу, хорошо относилась к Игнату и не понимала, почему они оба так ведут себя. Непонятная озлобленность для обоих тревожила Есению, но она продолжала слушать Забаву. А та буквально захлебывалась ревностью и горечью.
- Я всегда думала, что мы созданы друг для друга. Да я вообще никого и никогда не любила так сильно. Блин, я вообще раньше не влюблялась! Еська, вот как представлю, что он с другой женщиной, ой, прямо выть хочется!
Она и правда завыла, правда, сдержанно, в подушку. Есения со вздохом села рядом и обняла подругу вместе с подушкой.
- Забав, ну если честно я даже не знаю, что сказать. Игнат - мужчина, они на это дело не так смотрят. Может. Он так обиду вымещал.
- Трахая других?
- Да, согласна, странный метод. Но действенный, ты же обиделась.
- Да я его, суку, убить готова! - заорала Забава, отрывая лицо от подушки. - Ааааа, Еська, как тебе хорошо!
- Мне?
- Да. Тебе в душу не плевал тот, кого так сильно любишь.
- Кхм, - Есения решила не спорить кому из них повезло больше. Тем более Забава опять уткнулась в подушку и начала оплакивать так нелепо закончившуюся семейную жизнь.
- Видимо, без вина тут не обойтись. - Есения заглянула в чемодан: там лежали две купленные в подарок бутылки. Выбрав красное, она, под сдержанные рыдания подруги, огляделась в поисках того, чем можно открыть вино. Но штопора в номере не наблюдалось, а с собой они его просто не взяли. Есения не растерялась: вспомнила как Вида совсем недавно открывала бутылку с помощью ножа.
Спустя пару минут девушка уже нависла над стоявшей на столе бутылкой и осторожно ввинчивала лезвие ножа в пробку. Та оказалась плотной, резиноподобной и поддавалась с трудом, но Есения стиснула зубы и не сдавалась. Она была полна решимости напоить Забаву, которая перестала рыдать и теперь просто сидела и обнимала подушку.
"Может, Вида даст ему в челюсть?" - Есения еще раз провернула нож и решила, что достаточно. Поставила бутылку на пол и начала тянуть пробку вверх. В следующую минуту девушка оказалась сидящей на полу, а нож остался у нее в руках. Без пробки.
- Черт, - подавив желание поддать бутылку ногой, Есения вернула ее на стол. Раз не получается вытащить, она протолкнет пробку внутрь.
"Лучше в ванной, кончено делать" - девушка попыталась протолкнуть пробку сначала ножиком, затем ручкой, найденной в сумке, потом маникюрными ножницами. В номере, как назло, было мало подходящих вещей. Есения, конечно, поглядывала на ершик для унитаза, но решила до такой степени не дурить.
"Главное, чтобы не забрызгать ничего", - девушка надавила на пробку как можно сильнее, и, о чудо, она все же поддалась, с легким чпокающим звуком.
- Фух! - Есения вытерла каплю вина, попавшую на нос. - Забава, сейчас будем тебя успокаивать.
- Спасибо, - послышался чуть хриплый от переживаний голос подруги. - Я, блин, счастлива. Черт, черт, черт!
- Слушай, - Есения налила вино в найденные стаканы. Оно лилось тонкой струйкой, так как мешалась пробка. - Ну вот, а если бы Игнат сейчас возник на пороге, упал на колени и во всем повинился. Ты бы его простила?
- Я в сказки не верю. - буркнула подруга. Она поставила стакан на тумбочку. Не притронувшись к вину. - Нет, видимо, мы и впрямь разведемся.
- Он тебя любит, ты его любишь.
- И что? Мы вместе не можем двух минут провести, чтобы не поссориться. Надо же, а раньше я считала, что уж кто-кто, а вот мы никогда не сможем так вести себя друг с другом.
- Я тоже не думала. - Есения глотнула вина и тут же едва не выплюнула его обратно. - Ох!
- Что?
Есения как-то виновато съежилась. Проследив за ее взглядом, Забава увидела на картину, всю в каких-то темно-красных брызгах.
- Куда ты смотришь? О, погоди, это так бутылка плюнула?
- Я нечаянно! - Есения спрыгнула с кровати и подбежала к столу. - Ааааа, слушай, походу я совсем картину испортила!
- Как ты умудрилась? - Забава тоже подошла.
- Я пробку внутрь проталкивала. - Есения схватила ручку. - Вот так!
С этими словами она ткнула ручкой в горлышко бутылки, где застряла пробка. Новый фонтан брызг украсил не только картину, но и светло-розовые обои, и белый топ Забавы.
- Пожалуйста, - подруга смахнула капли с лица. - Пожалуйста, не делай так больше.
- Бли-и-ин! - Есения в панике вцепилась себе в волосы. - Блин, нас оштрафуют, да?
- Арестуют и посадят. - кивнула Забава. - Вандал ты, дорогуша.
Когда Вида, спустя час, поднялась в номер, то увидела полупустую бутылку, остатки капель на обоях и чуть покосившуюся, но чистую картину. Девушки отмыли ее влажными салфетками: картина оказалась репродукцией на ламинированной бумаге.
Забава уже спала, сморенная переживаниями и вином. Есения сидела с краю кровати и читала что-то с планшета Виды.
- Что здесь произошло? - брюнетка потерла пальцем обои. - Вы кого-то прирезали?
- Вино неудачно открылось. А как там Игнат?
- Моя логика отказывается понимать ситуацию этих двоих. - Вида стянула платье и села на кровать. - Стоило Забаве уйти, как братец тут же начал раскаиваться и говорить, что он идиот. И знаешь что, он не смог ответить на мой прямой вопрос.
- Какой?
- Почему он сразу не подал на развод.
- Забава тоже не может ответить на прямо поставленные вопросы. - Есения со вздохом отложила планшет. - Психованная поездочка получается. Слушай, может, зря мы все это затеяли? Если бы я была чуть более суеверной, то решила бы, что на них порчу навели.
- Глупости. По моему, им нужен психолог, очень хороший психолог.
- Ага, а вместо него они получили парочку одержимых дурной идеей подруг.
- Тс-с-с, - Вида прижала палец к губам. - Мы просто приехали отдыхать и все. И у нас есть шанс их помирить. Когда я ночевала у Забавы, то слышала как она разговаривает во сне. Почти кричит. Она звала Игната. А мой братец, как-то будучи в стельку пьяным, заночевал у меня. И во сне звал Забаву, извинялся за что-то. Понимаешь?
- Понимаю только, что нам нужно чудо, чтобы все встало на свои места. - Есения откинулась на подушку. - И я хочу спать.
Вида почувствовала, что и у нее глаза слипаются. Провести полтора часа со стремительно пьянеющим братом и изображать из себя жилетку - нет, тут даже титановые нервы Виды начинали давать сбои. Потому что она не понимала. Не понимала, как можно вести себя столь нелогично. Ведь все так просто: есть двое, они друг друга любят, у них достаточный "ай-кью", чтобы уметь решать проблемы. Так почему же происходит то, что происходит? Зачем создавать проблемы там, где их нет? Вида в который раз порадовалась тому, что ее подобные нелогичные глупости обходят стороной. Она на месте Забавы потащила бы Игната к психологу. Или просто села и спокойно поговорила. Или придумала еще что-нибудь, но не стала доводить до ссор. Потому что ее брат крайне упрям и вспыльчив. Его можно взять только хитростью.
- Блин, - она растянулась на кровати, возле балкона - Спокойной ночи, дамы. Еська, спать, завтра в семь вставать и ехать в Венецию.
- Уыа-а-а-а, - донесся зевок с соседней кровати. - Надеюсь, меня не будут мучать кошмары в этом пристанище ужастиков.
***
Все вокруг казалось зыбким и нереальным. Площадь Сан-Марко колебалась, как в жарком мареве, синее небо изредка вздрагивало и становилось темным, с разноцветными звездами. Они складывались в силуэты самолетов, кораблей и летающих тарелок. Между камнями мостовой то и дело выступала вода, но затем с журчанием уходила обратно.
Забава пробиралась между разряженными в маскарадные костюмы людьми. Отовсюду на нее смотрели золотые и разноцветные, белые и черные, гладкие и резные маски. Она единственная шла с открытым лицом и волосами. В воздухе медленно, но верно копилось напряжение. Музыка играла, но она неприятно резала слух, а движения танцоров больше напоминали судороги. Впрочем, в следующий миг пары вновь танцевали красивый вальс. Статуи шевелились и раскланивались, глаза у них горели красным светом.