Юлия Герман - Венганза. Высшая мера

Когда вернулась в кровать, Майкла уже спал. Я снова легла на край постели и закрыла глаза. В следующий раз я просто убью его. Не знаю, как, но я это сделаю.

К утру провалилась в сон, в тяжелый кошмар, в котором я тонула и захлебывалась в собственной крови. Я даже не предполагала, насколько вещим он был…

Меня разбудили крики Майкла. Я подскочила на постели и увидела, как несколько мужчин тянут его, окровавленного, по полу номера к дверям за волосы. В тот же момент меня схватили и заткнули рот кляпом, скрутили руки за спиной и толкнули на пол, на колени, удерживая за вывернутые запястья так, что от боли из глаз искры посыпались. Я мычала и дергалась, но меня пнули под ребра носком сапога. Я смотрела вниз, на свое разодранное свадебное платье, и по телу прошла дрожь ужаса.

— Заткнись, сука! Ну что, все обчистили? Нашли у него бабло?

— До хрена, было чем поживиться, нас не обманули.

Их было шестеро. Все в кожаных куртках, темных очках. Трое пинали Майкла, когда тот пытался подняться на ноги, один обчищал ящики и шкафы, второй, видимо, их главный, курил сигарку и смотрел на Майкла, потом кивнул в мою сторону:

— Девку забирайте и уходим. Наснимал достаточно, фотограф хренов?

— Хоть выкладывай в сеть и продавай. Первая брачная ночь. Она в бельишке прозрачном, он голый со стояком. Готов для новых свершений, да, мачо? Хотел трахать ее с утра? Отдам Ангелу — пусть любуется, он любит такую херню. Я б девку по кругу пустил.

Я смотрела на мужчин расширенными от страха глазами и не могла пошевелиться. Это какой-то кошмар наяву. Кто они? Что им нужно от нас? Это похищение? Майкла швырнули на колени и ударили ногой в лицо, когда он попытался что-то сказать, я услышала хруст сломанной переносицы и меня скрутило пополам.

— Давай его кончим, а? Нахер тянуть его за собой? Я бы его пристрелил и в воду, рыбкам на съедение.

— Приказано везти живым. Девку не трогать, за нее Ангел бабла отвалить обещал и дури.

Приедет лично на перегон за ней. Так что лапы и член держи при себе. Хочешь — оттрахай ее мужа!

Он захохотал, а я содрогнулась от отвращения, когда увидела, как один из мужчин, приподнял голову Майкла за волосы и слизал кровь с его лица, потом повернулся к главному:

— Да ну на хер, я не по этой теме, а вот сучку я бы трахнул, красивая тварь.

— Она Ангелу зачем-то нужна, может, потом и даст трахнуть. Все, давай! Повезли! Времени в обрез.

— Вам заплатят! Вам заплатят! — всхлипывал Майкл, и я старалась не смотреть на его окровавленное лицо и заплывший глаз. Мне даже стало его жаль, когда тот, главный, с сигаретой, ударил снова кулаком в челюсть и Майкл захрипел.

— Заткнись, урод! Нам уже заплатили!

Мужчина замахнулся ногой, и я зажмурилась, но удара не последовало.

— Я заплачу больше! — последний всхлип, который я услышала от моего мужа, потом возня, стоны и его вытащили из номера.

— Так, вырубите его, чтоб не скулил в дороге, — крикнул вдогонку главный, — завяжем им глаза. Девку везите к остальным шлюхам, а его отдельно, пусть повисит на цепях. Следите, чтоб не сдох, у Ангела на него свои планы. Освежует живьем аристократишку, как он любит… как скот, а мы попируем.

Я почувствовала, как защелкнули наручники у меня на запястьях и как мне завязывают глаза… От дикого ужаса все тело свело судорогой, от страха казалось, что сердце разорвется.

Она заполнила меня всего. Мысли, чувства, пространство. Казалось, что впервые в жизни в мои легкие начал поступать кислород, позволяя вдыхать полной грудью воздух, а не ядовитую гарь, которая питала меня все эти годы. Каждое ее слово, прикосновение, запах заставляли меня улыбаться, забывая обо всем. Я жадно вбирал в себя все наши мгновения вместе, зная, что человеческая жизнь сгорает как спичка. Мне нравилось наблюдать, как она ест, умывается, какие забавные корчит рожицы, когда чистит зубы или наносит макияж. И просто сходил с ума от вида спящей Марины. Твою мать!

Спящая… она была похожа на неземное существо, посланное впустить свет туннель моей черной души. Тихое дыхание, теплая нежная кожа, покрывающаяся мурашками под моими пальцами даже во сне, сладкий запах, заполнивший весь дом, пропитавший всю мою одежду и впитавшийся в каждую пору на моем теле. Я сходил с ума. Мне было на***ть на все, что происходило вокруг. Каждое утро, перед рассветом, когда мне нужно было покидать нашу уютную постель и мою спящую девочку в ней, внутри меня что-то обрывалось. Я боялся оставлять её, боялся, что стоит мне выйти за порог и что-то может разрушить наш миг счастья. Всю ночь, после того, как она засыпала, я готовил себя к этому моменту, когда мне нужно будет оставить её на целый день. Нет, я не думал, что она снова уйдёт. Она выглядела такой счастливой и дарила мне столько любви, которой я не испытывал за всю свою жизнь. Но мир, в котором я жил, не оставлял место слабостям, а она стала моей ахиллесовой пятой, моим крептонитом, которым могли воспользоваться против меня. Дела группировки решались на автопилоте, мысленно каждую секунду нашей разлуки я находился рядом со своей нежной девочкой. На протяжении всего дня я сжимал в руке телефон, ожидая её звонка, не выдерживал и звонил сам, просто для того, чтобы услышать её голос. И каждый вечер, спеша обратно домой, я приносил ей подарки, заглаживая то, что заставлял её быть одной с утра до вечера. То, как она прыгала ко мне в объятия, обрушиваясь на меня с поцелуями, как маленький смерч, были для меня самыми счастливыми моментами. Я подхватывал её на руки, срывая всю одежду. Необходимость чувствовать её всеми возможными способами превращала меня в одержимого. И, только получив все возможные доказательства того, что между нами все в порядке, я отводил её на ужин или в любое другое место, куда она хотела.

Наблюдая за облаками через иллюминатор самолета, представлял Марину, которая с нежной улыбкой на губах следила за небом и ждала моего возвращения. Впервые в жизни я чувствовал, что меня ждут. Мне не терпелось очутиться на земле и сжать своего Котенка в объятиях, вдохнуть любимый ванильный запах её волос и забыть обо всем мире, утонув в её глазах цвета моря.

Проплывающие за окном белые барашки скапливались в пушистые белые сугробы, напомнив сладкую вату, которую мы ели с Мариной в парке.

В тот день, разделавшись с работой пораньше, позвонил своему Котенку, чтобы была готова выйти из дома. Забрав у наших ворот, даже не задумываясь о направлении, привез Марину на набережную. Солнце уже спускалось к линии горизонта, окрашивая небо в розовые цвета, а мы не спеша прогуливались по берегу поедая мороженое и сахарную вату.

«О чём ты мечтала в детстве? — решил, что пришло время узнать побольше о жизни девушки, которая осветила своей улыбкой мой мир, до меня.

Марина прислонилась головой к моему плечу, вглядываясь вдаль, а я любовался ее длинными ресницами и блеском в светлых глазах.

— Я мечтала уехать отсюда. Мечтала о семье.

Она посмотрела на резвящихся в песке малышей, на счастливые парочки с колясками и, подняв голову, заглянула мне в глаза:

— Я хотела иметь много детей. Да, я мечтала, что у меня будет два сына и дочка….А сейчас… я бы хотела, чтобы все мои дети были похожи на тебя.

Снова прислонилась к моему плечу.

Марина говорила о семье, и её глаза светились от счастья. Та нежность, с которой она посмотрела сначала на детей, строящих песочные замки и надежда, с которой заглянула мне в глаза, говоря о том, что хочет моих детей… В это мгновение моё сердце забилось с удвоенной скоростью. В груди защемило от счастья, которое подарили её слова. Должно быть, я походил на идиота, молча улыбаясь, не в силах произнести ни слова. Казалось, начну говорить — и захлебнусь от счастья. Как я мог предположить, что она просто избалованная девчонка, думающая о тряпках и развлечениях? Это все не о ней. Моя Марина самая настоящая и искренняя девушка из тех, что я встречал. Мне не требовалось прислушиваться к своим чувствам, чтобы узнать о том, как велико её сердце и как много любви она сможет дать мне и нашим детям. В этот момент все “возможно” о выполнении своего изначального плана исчезли. Осталась только она и я, остальное не имело значения.