Она вздохнула.
- Ты должен был остаться. Я не понимала... И сейчас я чувствую себя действительно глупо. Знаешь, я приходила принести тебе печенье. Я мало что знала о выпечке, но постаралась для тебя. Да, я настолько чокнулась из-за тебя. Так что, когда я увидела тебя с ней на веранде, как ты обнимал ее и целовал в лоб, я подумала...
- На твоём месте, кексик, я бы подумал то же самое. Я бы тоже сильно рассердился. Но я клянусь, мы с Мэдисон не были близки с тех пор, как я был с тобой.
- Это было тяжёлое время для неё, и, секс, вероятно был последним, о чем она думала.
- Ну...
Он потёр ладонью затылок, решая, что лучше быть честным до конца, даже если это жестоко.
- Вообще-то, она... эм, обратилась ко мне после похорон. Ей нужно было почувствовать себя живой. Ей нужно было забыться, - он пожал плечами. - Честно? Я помог ей пальцами, чтобы она получила некоторое облегчение. Я закончил на этом. Чёрт, она плакала всё время. Но по правде, после тебя, я больше не хотел её.
Он бросил взгляд на Карис, чтобы оценить реакцию, но она выглядела нечитаемо.
- Что случилось потом?
- Ну, я сказал ей, что больше не могу быть таким парнем для неё, но я всегда буду её другом. Только другом. Она была разочарована, но поняла. Затем я попытался снова связаться с тобой. Ты игнорировала меня неделями. И не важно, сколько я умолял, мой брат отказывался помогать. Затем ты уехала в отпуск. И вот мы здесь.
- У тебя есть ещё друзья с привилегиями, о которых мне следует знать?
- Не таких, о которых я задумаюсь, прежде чем проигнорировать. Я даже удалю их из телефона, пока ты будешь смотреть, если хочешь. Серьезно.
- Почему ты думаешь, что твои дела имеют для меня значение?
Она пыталась оставаться безучастной, но он видел её неуверенность.
- Каттер рассказал мне о твоей маме, обо всех эгоистичных придурках, которые изменяли, сбивались с пути и бросали твою семью. Мой отец был из таких же козлов, так что я знаю, как трудно ребёнку с этим справиться. Отстой в один день обнаружить, что папа ушёл.
Карис прикусила губу, и за солнечными очками он смог увидеть её эмоции. Он достучался до её. Добрался. Каждый его инстинкт и как полицейского, и как мужчины говорили ему, что прямо сейчас в его жизни нет ничего более важного, чем завоевать эту женщину.
- Это меняет тебя. Я была ребёнком, когда мой отец ушёл. Как оказалось, у него была подружка, и однажды он решил, что быть с ней важнее, чем оставаться с женой и дочерью. Я не думаю, что когда-нибудь по-настоящему прощу его. И это точно изменило то, как я подступалась к мужчинам и отношениям. Я всегда искала парня, который не поступит так со мной, - она засмеялась над собой. - Я искала Прекрасного принца.
- И я не походил на него.
- Той ночью я поверила, что ты им был. Я действительно надеялась, что ты тот самый парень, единственный, верный, которого моя мать так и не нашла. Когда Джоли повезло, и она запала на Хита, я начала позволять себе верить, что со мной это тоже возможно. Затем я почувствовала... не знаю, наверно лучшее слово «правильность». Будто мы подходим друг другу или что-то вроде того. Будто мы связаны, понимаешь? Или, возможно, не понимаешь, и я просто болтаю.
- Нет, я полностью тебя понимаю. Я тоже почувствовал это. Поэтому, когда я убедился, что Мэдисон справится, и что она приняла наши отношения, я позвонил тебе. Когда ты не захотела говорить со мной, я не стану лгать. Я был немного опустошён. Но я не собирался сдаваться. И всё ещё не сдаюсь. Вот почему я здесь.
Карис проглотила очередную порцию кесадильи и запила глотком своего напитка.
- Должна признаться, я потрясена. Не думала, что окажусь снова так близко к тебе.
- Как ты себя чувствовала из-за того, что мы не вместе?
- Паршиво. Грустно.
Она помедлила, затем, наконец, сняла очки, показывая слёзы, наполняющие глаза.
- Это больно.
- Для меня тоже. И это не блажь. У меня нет никакого опыта в том, как сделать женщину счастливой вне постели, но я хочу попытаться и посмотреть, куда это нас приведет.
Симпатичная маленькая улыбка расползалась по её лицу, и она тут же её спрятала за салфеткой, вытирая рот.
- Хорошо. Мне нравится.
- Мне тоже. Ещё голодна? - он кивнул на её тарелку.
- Не особенно. Как насчёт тебя? Ты съел только пару кусочков.
- Нахрен еду. Я предпочёл бы побыть с тобой.
Она допила остатки подтаявшей маргариты и отодвинула едва тронутую касадилью.
- Я тоже.
Когда они встали, Кейдж поймал взгляд Мигеля. Он прищурился на скользкого официанта, пока тот любопытно следил за удаляющейся Карис.
Парень подошёл к нему, поправляя жакет накрахмаленной формы.
- Вы не хотите забрать еду? Я принесу коробку.
Ему не нравился Кейдж также, как и Кейджу не нравился официант, поэтому внезапный порыв быть полезным только заставил задуматься, не испортил или отравил Мигель еду. Парень точно что-то задумал.
- Нет. Но есть кое-что, что ты можешь сделать для меня: отвали от Карис. Она занята. Я уверен, ты кое-что знаешь о краже её паспорта, и я говорю тебе: я здесь для неё - и с ней. Ей не нужна твоя "помощь" и никогда не будет нужна. Исчезни нахрен.
Мигель сжал губы, сдерживая гнев. Кейдж почти услышал скрежет его зубов, но парень собрался, как будто вдруг вспомнил, что он должен отрицать эти обвинения.
- Я ничего не крал. Я бы никогда не сделал подобного. Я не знал, что попытка быть полезным и дружелюбным будет истолкована, как флирт. Конечно, я уважаю личную жизнь и приватность наших гостей.
Каждое слово, сказанное Мигелем, звучало, как подготовленная речь, и Кейдж хотел назвать это чушью. Но Карис ждала его у раздвижных двойных дверей, ведущих обратно в вестибюль. Как бы сильно он не хотел разобраться с официантом, Кейдж в десять раз сильнее хотел быть с Карис, целовать её, снимать одежду, шептать ей на ухо, доставлять ей удовольствие. Убедить её, что запал на неё больше, чем ему, вероятно, следовало после одной ночи - и он не предполагал, что это в ближайшее время изменится.
- Отлично, - прорычал он. - Держись подальше.
Кейдж не стал дожидаться реакции Мигеля. Он также не недооценивал парня. Он был готов поспорить, что Карис не была первой гостьей, у которой украли из номера паспорт и другие вещи. Он также был готов поспорить, что большая часть из этих гостей закончила тем, что согревала постель Мигеля несколько дней.
Подбежав к Карис, он повёл её в кондиционированную зону холла, прочь от внимательных глаз официанта, и взял девушку за руку.
- Можешь подождать меня у фонтана, кексик?
Она обернулась, чтобы посмотреть назад на большую каменную водную конструкцию в центре вестибюля. С наступлением вечера, это место не ломилось от количества людей, но было достаточно приезжих с чемоданами или зависающих с выпивкой, чтобы Кейдж не беспокоился, что Мигель или какой-то другой его потенциальный помощник выплеснет гнев на Карис.
- Конечно.
Она выглядела немного смущенной, но отошла назад, как он и просил.
Он не мог просто отпустить её. Кейдж нежно потянул её за запястье к себе. После некоторого сопротивления её грудь соприкоснулась с его. Её голова автоматически запрокинулась, и она посмотрела ему в глаза. Иисусе, что в ней такого? Она была сумасбродной, не практичной. По словам Каттера, у неё свободный дух и сердце цыганки. Она была его полной противоположностью.
Возможно, в этом и прелесть. Возможно, в этом причина, что каждую минуту, которую провёл с ней, Кейдж чувствовал себя более уверенным, что она принадлежит ему.
Кейдж не осмелился поцеловать её сейчас. Они могут не успеть подняться наверх, прежде чем потребность ощутить ее возобладает над разумом. Вместо этого он уткнулся носом в её щёку и прижался ртом к уху.
- Хочешь знать, почему я зову тебя кексиком?
- Мне всегда было интересно, - выдохнула она.
- Потому что в момент нашей встречи первой вещью, о которой я подумал, было какая ты восхитительная и сладкая. И я едва мог дождаться, чтобы съесть тебя, прямо, как кексик.
Он улыбнулся, оставляя ее стоять там. На лице Карис было что-то среднее между ошеломлением и возбуждением, пока он вылавливал из кармана телефон и шёл через вестибюль. Хорошо, что он перешёл на международный тарифный план, прежде чем уехал из дома. Кейдж подошел к стойке администратора и нажал на одно из имён в быстром наборе.