– Ничего себе. Никогда не думал, что это такой длительный процесс.
– А то! Леонардо писал свою Джоконду четыре года. Мы, конечно, не Леонардо, но торопиться всё равно не станем.
– А кто такая Джаконда?
– Это девушка с довольно милой улыбкой, проживающая в Лувре и до сих пор терзающая современные умы своей загадочностью.
Яна развернула перед Стасом широкий ватман с изображением озера в простом карандаше.
– А это светотень, – сказала она. – Примерно так будет выглядеть то, что я запланировала. Сегодня всю ночь старалась.
– Честно говоря, твоя картина уже ставит в ступор мой ничтожный ум.
– Ну скажешь тоже. У меня тут нет ничего необычного – всего лишь чёрно-белый рисунок в моём понимании окружающей среды.
– Но я же вижу странные предметы. Вот, например, что это за дерево такое одинокое? Почему у него ветви похожи на человеческие руки? Это что – в стиле Пикассо?
– Нет, это магический реализм. А Пикассо был графиком, использовал в своей техники геометрический подход.
– Мне это мало о чём говорит. Так что с твоим деревом?
– Задумка такая. Ему плохо, тоскливо, потому что рядом никого нет. Видишь, остальные деревья стоят лесом в сторонке. А его руки, это как бы людские переживания: они тянутся к верху, желая вырваться из этого мира, прекратить всякое существование. Но заметь, у него множество корней – это твёрдые жизненные принципы, которые мешают дереву оторваться и вспорхнуть на небо. Еще рядом озеро, и по возможности я сделаю его очень тёмным, чтобы подчеркнуть, что это не выход, что оторвавшись, в реальности ждет падение в бездну, в эту самую воду слабостей и пороков.
– Хм... интересно, – сказал Стас в задумчивости. – А это кто на полянке? Какой-то зверёк вроде, напоминает белку.
– Это и есть белочка.
– Какая-то странная она у тебя. Белки такими крупными не бывают.
– Иногда я использую гротеск, чтобы привлечь внимание к некоторым деталям. Посмотри какие у нее испуганные глаза, в них накопились слёзы. Она заблудилась, ей необходима поддержка, укрытие. И только одинокое дерево находится поблизости. Все остальные там – на другом берегу.
– Ты не поверишь, мне прям захотелось посмотреть на твои предыдущие пейзажи.
– Их не так много, именно тех, в которые я душу вложила. Но я не против, когда-нибудь ты их обязательно увидишь.
– Может быть, они есть у тебя на фото? Ты не снимаешь готовые картины?
– Такие вещи желательно смотреть вживую, чтобы не испортить первые впечатление. А знаешь, я бы сейчас чего-нибудь перекусила, а то что-то аппетит разыгрался.
Стас быстро разжёг огонь, разбавив свежий воздух дымом от березовой коры. Это был приятный запах, даже несмотря на то, что напомнил ему о желании покурить. С самого утра он не держал в руках ни одной сигареты. И пришлось терпеть, ведь решение он принял еще в супермаркете.
Когда костёр догорел, на тлеющих углях они жарили шпикачки и там же запекали картошку – всё, как полагается, когда в дали от цивилизации. Впервые за эти два дня Яна заметила, как Стас пытается расслабиться. Да и сама погода предрасполагала к милой и беззаботной обстановке. Конец мая выдался тёплым, вопреки предостережениям Яны взять что-то из одежды. Стас с самого начала снял свой модный пиджак и грелся на солнце в тонкой водолазке, поедая яблоко. Ему хотелось снять и её, но правила хорошего тона не позволяли ему находиться перед малознакомой девушкой с голым торсом. Хотя, для Яны этот жест ничего бы не значил. Позже она сама предложила ему раздеться, чтобы не запариться окончательно.
– Надо было взять купальник, – сказала она. – Жаль, что все верные мысли приходят так поздно. Но зато я прихватила кое-что поинтереснее.
Она достала с заднего сидения Ситроена небольшую книжку в твёрдом переплёте.
– Вот балда, – продолжила Яна. – Что ж я раньше не вспомнила о ней, когда ты сидел и скучал. Думаю, тебе понравится, ведь нет ничего приятнее, чем почитать на лоне природы художественную литературу.
Стас ничего не говорил, а просто сопровождал Яну взглядом, с чуточкой удивления и чуточкой одобрения на пробудившемся лице. Девушка легла рядом и раскрыла книгу в оглавлении.
– Это Маркес, – сказала она. – Один из моих любимчиков. Тут сборник рассказов. Надеюсь, ты их еще не читал.
– Сказать по правде, – заговорил Стас. – Я вообще далёк от литературы. Школьную программу практически всю пропустил, а потом как-то случай не подвернулся. Но мне давно хотелось начать читать книги, так сказать – наверстать упущенное.
– Вот и славно. Давай вместе и начнем. Ты же позволишь прочитать тебе какой-нибудь из рассказов?
– Еще бы. Так даже интереснее.
– Тогда начну с того, который больше всего нравится.
– Я весь во внимании.
– Отлично. Откинься и наслаждайся. Называется: Глаза голубой собаки.
Яна нашла нужную страницу и принялась воспроизводить в голос слова колумбийского гения. Читала она красиво, с чувством и без единой запинки. Она не скупилась на эмоции, когда встречались эпитеты, как бы входя в роль самого автора, и Стасу казалось, что ей без труда удалось бы проскандировать текст наизусть. Он и не сомневался, что Яна прочла этот рассказ уже не один раз, и ему оставалось лишь больше и больше поражаться своей новой знакомой. Стас следил за её губами неотрывно и поглощал каждое слово, полностью погрузившись в сюжет. Он даже чихнуть отказался, только бы не нарушить создавшуюся обстановку. Но скоро Яна закончила, так как рассказ оказался коротким, и посмотрела на него с явным умилением.
– Меня зацепило, – сказал Стас. – Забавное такое сочетание сна и реальности.
– Рада, что тебе понравилось, – ответила девушка и добавила шутливо. – Теперь помни, если когда-нибудь потеряешь меня, ищи глаза голубой собаки.
– Иногда мне так и хотелось лежать и читать вместе с родным человеком. Но моя бывшая жена не любила книги, и природу тоже.
– Так ты был женат. Почему не рассказывал?
– Потому что нечего рассказывать. Не хочу на эту тему. Прости, сам виноват. И, пожалуйста, не задавай мне тех вопросов, на которые я тебе не отвечу.
– Ладно, как скажешь.
– А ты, как я посмотрю, начитанная особа.
– Я бы так не сказала. Читаю иногда, что под ругу попадётся. Но одно время Маркесом увлеклась, и не остановилась, пока всего не перечитала. Настоятельно советую и тебе с ним подружиться. А вообще, я бы рекомендовала начать с Толстого. У Бунина тоже замечательные рассказы. Так же меня впечатлили: Пабло Неруда, Джон Фаулз, Умберто Эко, Кафка, Лорка, Хемингуэй.
– С последним я немного знаком. Сейчас, подожди, ну как же он называется...
– Может, Старик и море?
– Точно. Старик и море. Это единственное, что я прочитал.
– Кстати, сам писатель с не очень хорошей судьбой. Последние годы жизни он страдал паранойей и не раз пытался покончить с собой. В итоге застрелился из собственного ружья.
Стас задумался, поменявшись в лице. В какой-то момент ему показалось, что Яна напомнила ему о важной цели, от которой он сильно отвлёкся. Ему вдруг всё стало казаться раздражающим, солнце больше не грело, приятная беседа не расслабляла, а от впечатлений прослушанного рассказа не осталось и следа. Он отвернулся к месту былого костра и начал, точно в старых воспоминаниях, ворошить палкой мелкие угольки и золу.
Какое-то время Яна молчала, не решаясь его потревожить. Листая свою книжку, она терпеливо ждала, когда он прекратит валять дурака. Но он и намёка не подавал на продолжение диалога, ушёл в себя и будто стеной огородился.
– Что с тобой? – не выдержала она. – иногда ты прямо сам не свой. Часто грустишь, то весёлый, то злой. Может, расскажешь мне про себя?
– Почему ты мне звонила? – ответил Стас вопросом. – Почему не послала сразу, как только я тебе нагрубил?
– Потому что ты был каким-то потерянным. Я видела, что с тобой что-то не так, что ты отказывался встретиться не потому что я тебе не понравилась, а совсем по другой причине. Ты и сейчас что-то держишь в себе. Но я не лезу в душу. Это твоё и ты вправе сам этим распоряжаться. Но кроме нас здесь никого нет... я к тому, что ты можешь довериться мне, и обещаю, ни одна душа не узнает о твоих переживаниях.
– Ты что, психолог?
– Я просто хочу помочь тебе.