Когда Яна и Ника приехали с одним единственным чемоданом необходимых вещей, то на пороге их встретили прошлогодние воспоминания.
– Проходи, дорогая, – сказала Яна. – А я тут немного посижу, а то что-то голова закружилась.
Ника выглядела вполне довольной. Детская головка намного лучше взрослых испорченных мозгов, и в основном запоминает только хорошее. Раздевшись, девочка бросилась разбирать свои старые игрушки.
– Мама, смотри, это же мой любимый вертолётик! – заголосила Ника. – Интересно, он ещё не разучился летать?
– Малыш, он не полетит. Ему нужны новые батарейки.
– Жаль. Ухты, а вот железная дорога. Будем вместе собирать?
– Соберём обязательно. Только позволь я тут сначала немного приберусь. А то бардак просто ужасный. И о чём я думала, когда так торопилась отсюда съезжать.
Пока Яна наводила порядок, многие вещи терзали ее сердце, напоминая то одни, то другие печальные события, связанные с прошлой жизнью, от которой она когда-то убежала. Особенно грустно ей стало утром, и она вспомнила последний день перед переездом.
Ровно год назад Яна проснулась с тем ощущением, когда приятная блажь терпит поражение в борьбе с грубой действительностью. Как ни пыталась она удержать сладкое видение, всё было без толку – сон растворился окончательно, оставив в голове лишь слабые очертания красивых и тёплых картинок. Причем "тёплых" в прямом смысле этого слова: ей снилось море, жаркое солнце, горячий песок. Но с пробуждением она испытала чувство обиды. Ведь это было так реально: она трогала руками песок, который прилипал к влажной коже, с наслаждением слушала морской прибой, с радостью наблюдала, как играла с ракушками её трёхлетняя дочка.
Солнечный свет довольно ловко проходил через щели задёрнутых портьер единственного окна. В спальне было тихо, и, посмотрев на детскую кроватку, Яна не увидела там ребёнка. Но в этот же момент до слуха её дошли слабые шевеления снизу в районе шифоньера. Приподнявшись, она увидела свою малютку, с серьёзным видом укладывающую вещи в чемодан.
Духовники утверждают, что между матерью и ребёнком существует незримая родственная связь, которую невозможно разорвать ни временем, ни расстоянием, ни желанием. Ученые склоняются к другой гипотезе: что это квантовые нити, передающие частички с информацией. Скептики же не верят ни во что, кроме совпадений и чёрной полосы. Но как бы там ни было, в этом абсурдном и в тоже время непостижимом устройстве человеческой жизни, иногда наружу выплёскиваются очень даже удивительные случаи.
– Золотце, что ты делаешь? – спросила мама свою дочку, присев на пол рядом с кучей вещей, вываленных из ящиков.
– Собираю чемодан на море, – ответила девочка, аккуратно придавливая новую вещь поверх уже уложенных юбок, носков, кофточек и нижнего белья.
– Так мы еще не летим на море, – с нежной иронией в голосе возмутилась мама. – Да и не скоро теперь полетим.
– Ну я всё равно соберу вещи, а то вдруг мы забудем потом.
– Хорошо, – согласилась мама с улыбкой. – Но только давай вот эту кофту и эти шорты не будем брать, да и джемпер такой тёплый нам не пригодится. Лучше давай вот это и вот это возьмём.
Ника нисколько и не сомневалась, что мама не откажет ей в такой увлекательной игре. Они продолжили вместе, что-то добавляя, а что-то извлекая, совсем как накануне былой поездки, когда всё проходило взаправду. Но ведь тогда Яну больше волновало не содержимое чемодана, а как перенесёт полёт её малютка, не будет ли у неё болеть в ушках, сможет ли она поспать на высоте десять тысяч метров, и, в конце концов, не вынесет ли ей мозг за шесть часов полёта. А потом у неё возникло чувство невесомости в груди перед сном до отлёта; и оно не отпускало во время прохождения таможенного контроля, комнаты ожидания, выезда на взлётную полосу. В самолёте Ника смотрела в иллюминатор и забавлялась мелкими деревьями и домиками, словно те были игрушечные. Но самое заманчивое поджидало впереди – раздача обеда. Дома эти пластиковые контейнеры и скудные порции совсем бы не вызвали интереса. Но в самолёте, для ребёнка, это – праздник.
Конечно, в планах было всем вместе отправиться на море. Но у папы давно отшибло интерес к семейной жизни. Только вот ребёнку этого не объяснить, как и те вещи, что нужно пить молоко, спать днём и слушаться взрослых.
Чемодан был полон. Ника захотела взять с собой ещё и игрушки. Тогда Яна нашла дополнительную сумку, которую они когда-то использовали для пикников и уикендов. Спустя несколько минут две ноши были готовы к путешествию.
– Давай сразу обсудим план отдыха, – сказала Яна, входя в образ. – Первым делом заселяемся в номер гостиницы.
– Потом я поглажу все вещи, – подхватила Ника. – И сразу пойдём купаться.
– Только перед пляжем покушаем, а потом и водные процедуры, и на мини-диско, и по магазинам, и по экскурсиям, и...
Неожиданно Ника вскочила и начала рыться в полках. На полу стали появляться новые вещи.
– Что ты ищешь? – спросила мама.
– Папины вещи. Я хочу, чтоб на этот раз он с нами полетел на море.
– Но ты же знаешь, что папиных вещей здесь больше нет. Папа уже не живет с нами.
– Есть, я видела, – не унималась Ника.
– Ну хорошо, давай посмотрим.
И правда. Две футболки и шорты всё ещё лежали в шкафу. Наверное, это были единственные личные вещи папы, которые остались в доме. Да и то, они были стары и он давно уже их не носил.
– Я же говорила, что есть, я же говорила! – обрадовалась девочка. – Я хочу показать папе море, показать, как я умею глубоко заходить. Когда мы гуляли с ним, я говорила ему, что мы все вместе поедем на море. Мама, папа и я.
Невыносимая тяжесть в груди вдруг появилась у Яны. Она обняла малютку и тихо заплакала. Слезы давно уже просились наружу, и, ухватившись за случай, побежали ручьём.
Воспроизведя столь душераздирающую сцену, на минутку Яна даже не поверила, что прошёл целый год, ведь всё это казалось ей позавчерашним днём. А теперешнее утро, после бессонной ночи, было настоящей пыткой. Вдобавок у неё появилась хандра, а она так надеялась растворить паршивое настроение обыкновенным сном. Днём ранее её мысли заполнял Стас, как бы упорно она ни пыталась прогнать его из головы. И только позже Яна поняла, что одну печаль заменила другой – оказавшись на старом месте, она всего лишь нашла старые воспоминания.
Со Стасом она планировала будущее, но его отвратительная вспыльчивость, словно на корню отсекла всё её доверие. Яна посчитала его ненадёжным, и легко допустила ту мысль, что они, возможно, тоже расстанутся в итоге. Ну а зачем подвергать маленького ребёнка ещё одному психологическому испытанию. Хватило и первого сбежавшего папы. Но работа была проделана, и результат оказался положительным. Как ни опасалась Яна, девочка всё равно успела привыкнуть к новому человеку.
– Мы больше не будем ездить к Стасу? – спросила как-то Ника во время завтрака.
– К сожалению нет, солнышко, – ответила Яна. – А Чего это ты о нём заговорила?
– Просто так. Ты всё ещё сердишься на него?
– Нет, что ты. Просто он большая загадка для меня. И мне надоело искать в нём ответы.
– Он какой-то грустный иногда.
– Согласна. Но послушай, Ника, об этом дяде лучше забыть.
– Хорошо, мама, я уже забыла.
Только вот дядя никак не мог забыть их. День за днём он переживал один и тот же эпизод, не в силах что-то исправить. Неоднократно он придумывал другую альтернативу своей реакции на увиденное тем вечером. Но что толку было мусолить рану, время-то всё равно не повернуть.
Вторая неделя шла, а Стас всё надеялся, что Яна включит телефон. Периодически он позванивал ей, но всё впустую. А в один прекрасный вечер он додумался разделить тоску со старым и отнюдь не добрым другом алкоголем. Только вечер закончился далеко не прекрасно.
Место для пьянки Стас выбрал в когда-то излюбленном ночном клубе, где музыка погромче, и народу побольше. Ему хотелось затеряться среди беспечных и поддатых обывателей, которые не будут задавать лишних вопросов. Само собой он не рассчитывал проскользнуть к стойке бара незамеченным, ведь многие давно знали его в лицо.
Никого не волновало, почему Стаса так долго не было в поле зрения, а он и знай себе обнимался с доброй половиной старых знакомых, пока добирался до выпивки.
– Налей что-нибудь покрепче, – обратился он к бармену, приветливо протягивающему руку.