"Они-то ещё даже не подозревают, какое счастье ждёт их впереди, – думал Стас. – А может, глубокое разочарование".
Примерно месяц потребовался ему, чтобы занять своё место среди Homo sapiens современного общества. И в итоге он всё-таки пришёл к обратному выводу, что ничего не поменялось – каждый индивид в сущности-то всего лишь яркая упаковка. Только музыка стала более агрессивной, да айфоны повзрослели с четвёртых до седьмых. А ещё его удивляло, почему он так всем интересен стал, – не уж то из-за щедрости и красивых шмоток? Ведь совсем недавно никто даже не знал о его существовании, а те кто знали, делали вид, что забыли. Но плевать ему хотелось на весь этот уклад вещей. Он общался со всеми подряд без принципов.
Иногда только, когда Стас окучивал какую-нибудь девицу, у него всплывали перед глазами восклицательные знаки, напоминающие полку с игрушками – святая святых его запутанного существования. Поначалу он даже заложил себе в голову, что женский пол отныне будет вне поля его зрения. Но стоило ему изрядно опьянеть, как девушки преображались сами собою, и он только лишний раз убеждался, что без флирта и секса развлекаться не получится. Он понимал, что, как бы он ни ограничивал себя в похождениях, Веронику этим не вернуть. И тёплые воспоминания ничего более, как простые воспоминания, на которых даже временное счастье не построишь, да и в могилу не заберёшь. А поезд с каждым потраченным рублём приближался. Поэтому он продолжал знакомиться с девушками, не разбирая особо, кто из них проститутка, а кто всего лишь блядь. К каждой из них у него имелся свой подход, но каждая по природе своей являлась одним и тем же фруктом. Ведь та, что выдавала себя за приличную, всё равно рано или поздно ложилась в постель – её только обхаживать приходилось дольше, немного подыграв роль богатого, обещающего вкусное будущее человека.
– Для таких не требуется больших усилий, – говорил Стас одному из приятелей, когда тема их душевного разговора затронула элементарную психологию.
– Согласен с тобой, – ответил тот. – Если хочешь нормальную, то ищи её в библиотеке. А падкие бабы свои драгоценные дни за книгами не убивают. Для них каждая секунда на публике дорога.
– А я и не хочу нормальную. Меня вполне и популярные устраивают. Взять хотя бы Виолетту: в ней ведь столько пафоса, столько гонора, и такую недотрогу из себя строила. Но стоило подарить ей недорогие серьги – всего-то за двадцать касарей, как она в тот же день отдалась мне без зазора совести. Ну чем не проститутка.
Глава 4
Постепенно Стас превратился в мачо, а его лицо стало узнаваемым. Он не пропускал ни одной шумихи, ни единого повода, чтобы где-нибудь гульнуть. Когда кто-то из ребят заикался между словом, – а не сгонять ли нам в Таиланд на недельку? – Стас без раздумий поддерживал идею, и следующие семь дней разделял интересы компании холостяков на другом конце света.
А потом он прибывал обратно и пытался компенсировать упущенное время уже в другой компании, где вход был строго для своих, и вместо аперитива перед многообещающим представлением раздавали экстези.
Некоторые даже вопросом задавались, откуда он такой вообще нарисовался и чем на жизнь зарабатывает. Только ему и до фени было на мнение окружающих – скоро он исчезнет, и о нем больше не вспомнят. А пока момент не пришёл, он продолжал праздновать каждую ночь, а на утро просыпаться с какой-нибудь мадам в незнакомом месте. Но иногда его всё раздражало, тогда он выходил на танцпол с бутылкой шампанского в руках, закрывал глаза и плавно качался под мощные басы диджея.
И однажды, находясь в подобной медитации прямо среди танцующих, Стас открыл глаза и увидел Алису – она стояла напротив и с лёгкой ухмылкой наблюдала за его смешными движениями.
– Вот это встреча, – сказал он, раскрывая объятия. – И кто бы мог подумать, Алиса собственной персоной.
Стас обнял её и тут же отстранил.
– Что ты тут забыла?
– Да вот в кой-то веки решила заглянуть сюда и сразу же на тебя натыкаюсь. А ты, как я посмотрю, времени зря не теряешь.
– Ничего не слышно. Давай выйдем отсюда.
И Стас увёл Алису за собой. В следующую минуту они разместились в чиллауте на двухместном диванчике.
– Я не пойму, ты не расстаёшься что ли со своей выпивкой? – сказала Алиса, ухватившись за бутылку в его руках. – Такой пьяненький, даже непривычно тебя видеть в этом состоянии.
– А я теперь всегда такой.
– Кстати, я звонила тебе на днях, и причём не раз. Но ты даже не посчитал нужным перезвонить.
– Ты всегда не вовремя это делала.
– Ну да, у тебя же теперь такая весёлая жизнь. И каждый день новая девушка. Тебе и дела нет до старых друзей.
– По-моему ты сама советовала мне уйти в отрыв. Не твои ли слова: "живи для себя, оттянись на славу"?
– Да, но я не думала, что ты прям вот так буквально воспримешь. А посоветовала, потому что надеялась, что ты этим отвлечёшь себя от психически ненормальных затей. Ты не на шутку напугал меня, если честно, заявив, что хочешь покончить с собой.
– Я до сих пор хочу, и с каждым днём всё увереннее к этому приближаюсь. Ты хотела отговорить меня, но я тебя опечалю: ты только масла в огонь подлила. Потому что общество, в котором я сейчас нахожусь не радует меня, и уж тем более не заменит мне того, что я потерял. Я каждый раз, когда трезвею, реву и мечу в своей никчёмной душонке, чтобы всё это поскорее закончилось. Ты даже не представляешь, как мне надоело притворяться.
– Так двигайся дальше, Стас. Найди себе нормальную, постоянную девушку, с серьёзными планами на жизнь. Я уверенна, что тебе это только на пользу пойдет. Тебе нужна хозяйка в доме, чтобы у тебя был завтрак по утрам. Тебе нужна такая, которая бы во всём тебя понимала и поддерживала, которая бы всегда рядом была в трудную минуту.
– Да с чего ты это взяла! Не нужно мне всё это! Не нужно! Не хочу я серьёзных отношений, не хочу снова к кому-то привязываться. Меня вполне устраивает всё как есть. Да и часики тикают, еще пара месяцев и...
– Какие еще пара месяцев! Тебе самому не надоел весь этот спектакль?
Стас допил шампанское и поставил бутылку на пол. Теперь ему сильно захотелось покурить, но сигареты кончились, а спросить было не у кого – среди проходящих туда-сюда посетителей он не видел ни одного знакомого. И его вдруг всё стало нервировать, в частности Алиса. Она продолжала что-то говорить, но вся её болтовня уже не доходила до Стаса. Он словно провалился в глубокую чёрную яму и не знал как выбраться.
"Где я, чёрт возьми! – кричал его собственный голос в голове. – Что я здесь забыл! Зачем всё это!"
Алиса отдернула его за руку и привела в чувства.
– Да что с тобой творится, Стас? – сказала она. – Ты что совсем не слышишь меня?
– Слышу, – ответил он. – только вот ничего путного ты мне больше не скажешь. Я уже послушал тебя в тот день, и вот я здесь.
– И что конкретно тебе не нравится?
– Мне всё нравится. Вернее нравилось, до тех пор, пока ты не напомнила, что всё это не имеет смысла. Ладно, мне надо идти. Удачного вечера тебе, подруга.
В этот раз Стас вернулся домой рано. Первым делом он обратил внимание на время на настенных часах: обе стрелки смотрели вверх.
– Удивительно, – сказал он и тут же сверил с цифрами в телефоне: 23:59.
За последние два месяца Стас впервые пришёл домой в таком часу. Спать ему не хотелось однозначно. Многообещающий вечер обломился, и он снова стал заложником собственных раздумий, от которых так хорошо прятался, пока в очередной раз не встретил Алису. Разумеется, она пыталась ему помочь, но за это он её только ненавидел.
В своих четырёх стенах Стас шатался из угла в угол. Для просмотра какого-то фильма через ноутбук у него не было настроения. Телевизор он не включал уже больше года, и в эту ночь не собирался, хотя прекрасно знал, что заснуть не получится. Для него больше ничего не значили мировые новости, без которых раньше он не начинал и не заканчивал свой рабочий день. Он приходил с работы и первым делом переключал канал на Вести-24, чтобы за ужином просветить себя о событиях на Ближнем Востоке, а потом обсудить это с женой. Но Кристину мало волновали судьбы тысяч сирийцев, пострадавших от натовского иго, ей хотелось расставить точки в своей жизни – вполне нормальное явление. А теперь его и самого мало заботил сирийский вопрос. Что ему до каких-то беженцев, когда он себе никак места не найдёт. В своей же квартире Стас чувствовал себя изгоем: с одной стороны его добивал бардак, расквитаться с которым руки не поднимались, а с другой – полка с игрушками, перед которой он маячил с нескончаемым чувством вины.