— Выпустите меня! — закричала она. — Что я вам сделала?! Выпустите меня кто-нибудь отсюда!
Накричавшись, она тревожно вслушивалась в тишину и, собравшись с силами, вновь принималась кричать и расшатывать прутья.
— Что, мать, выбраться не можешь? — вдруг услышала женщина у самого лица. Элла отпрянула от решетки.
— Кто здесь? — спросила она, привычно принюхиваясь. По запаху она определила — рядом мужчина.
И он довольно молодой. Об этом говорил не только масляный концентрированный мускусный запах, но и сильный тяжелый голос, пока еще не испорченный возрастом или болезнью.
— Я говорю — помочь, что ли, мать?
— А вы сможете открыть.., это?
— Почему же не открыть? Ключ-то где?
Элла Ильинична задумалась. Выходит, мужчина стоит по ту сторону решетки и может ей помочь. У этой решетки должен быть ключ. Если Ника не унесла ключ от квартиры, то, возможно, и ключ от решетки остался?
Она метнулась назад и уже из квартиры крикнула:
— Не уходите, пожалуйста, я сейчас!
— Ну ты, мать, не торопись, ищи.
Элла Ильинична пошарила по стене. У нее в квартире на Руднике был прибит крючок, где всегда висели связки с ключами. А вдруг и Ника устроила так же?
Крючок с ключами она не нашла, зато наткнулась на крошечную полочку, где нащупала что-то длинное, металлическое, побольше гвоздя, с одинаковыми ровными ребрами на конце.
Схватив добычу, Элла метнулась в сторону решетки.
— Посмотрите, может, это?
— Ну-ка, давай. Попробуем.
Элла услышала, как мужчина копается с замком, потом протяжный спасительный скрип — решетка поддалась. Элла протянула руки и быстро вышла из «заточения», забыв сказать «спасибо» своему спасителю.
— Эй, мать, тебе, может, лифт вызвать? Ты куда?
— На улицу. Я хочу гулять, — охотно пояснила она.
— Гулять так гулять! — очень даже бодро отозвался мужчина, и Элла услышала, как гулко и шумно к ним приближается ЧТО-ТО.
Поддерживаемая под руку незнакомцем, она вошла в кабинку, где он ее и оставил.
Кабинка ухнула вниз. У Эллы от незнакомых ощущений закружилась голова. Она боялась трогать стены лифта и стояла очень смирно, пока кабина не остановилась. По звуку она догадалась, с какой стороны открылась дверь. Элла шагнула в пространство, слыша со двора голоса, крики детей и шум машин.
Глотнув спасительного воздуха свободы, Элла двинулась вперед, выставив свободную руку (другой она прижимала сумку). По мере своего беспрепятственного движения она осмелела, пошла быстрее, еще не выработав план, а просто стремясь как можно дальше уйти от своей новой тюрьмы, куда ее поместила собственная дочь. Она шла на звуки, словно там, где гнездились скопления шумов, мог находиться спасительный свет. Подходя к проспекту, она так и не вспомнила об оставленной открытой двери, о распахнутой настежь решетке. Ей казалось, что, выйдя туда, где машины, она покажет кому-нибудь адрес Оксаны и ей обязательно помогут добраться до родственников. Язык до Киева доведет.
Она бодро шла и потом уже почти бежала. Элла вдруг почувствовала, что находится внутри бешено движущегося потока — живого, грозного. На нее обрушилась лавина звуков. Все вокруг гудело, визжало, рычало, фыркало. Запахи бензина и выхлопных газов заполонили мир. И прежде чем почувствовать удар и оказаться на асфальте, она услышала противный скрежещущий визг тормозов и невольно сжалась в комок…
Вера сидела за своим столом и смотрела на Колю.
Собственно, прошлый раз она многого в нем не заметила. Там, на турбазе, после стольких лет разлуки, она продолжала видеть его внутренним зрением. Тогда встреча накрыла ее. Она как-то даже ослепла. Теперь все обстояло иначе. Она видела глубокие складки на его щеках, лоб с залысинами и морщины на лбу. Она чувствовала его беспокойство и даже некоторую агрессивность, которая раньше ему не была присуща.
Вероятно, он уже в курсе насчет Ксюшки и держит оборону. Что ж, тем лучше.
— Как Зоя? — поинтересовалась Вера, включая кондиционер. Она постаралась не вложить в вопрос никакого подтекста. Она просто интересуется делами племянницы. Но Коля сразу выпустил колючки. Ногу на ногу перекинул.
— У Зои все в порядке. Она здорова. Ты это хотела узнать? — В его голосе звенел вызов. Он злился на нее. Злился, но все же приехал на встречу. Наверное, приготовил что сказать. Вера невесело усмехнулась.
— Я думаю, Коля, ты прекрасно понимаешь, ЧТО меня интересует.
— Ошибаешься! Я тебя совсем не понимаю. Напрочь! Как ты могла не сказать мне о Зое и моей внучке? Как? Я был у тебя, видел девочку, а ты передо мной комедию разыгрывала! Я, конечно, подозревал, что ты жестокая женщина, но что до такой степени…
Ты превзошла все мои ожидания! Ты что же, думала воспользоваться беспомощностью Зои, ее растерянностью и одиночеством? Присвоить себе чужого ребенка? Ловко! Или ты надеялась, что я ничего не узнаю?
Обычно мягкий и добрый, Коля стал не похож на самого себя. Вера наблюдала за ним совершенно бесстрастно. Она понимала и его негодование, и возмущение. Понимала и.., не испытывала по отношению к нему ничего. И это самое НИЧЕГО удивляло ее и обескураживало.
— Я бы сказала тебе о внучке, как только ты устроился и смог бы содержать ее.
— Вот как? Ловко! А возможно, и не пришлось бы, да? Вдруг бы я спился, стал бомжом, что тоже бывает, тогда бы ты была довольна собой! Ты бы реабилитировала себя в собственных глазах — одну дочь у тебя отняли, зато ты воспитала другую! Правильно я понимаю?
— Не правильно.
Вера чувствовала, как Коля кипит, изо всех сил пытаясь раскрутить ее на ругань. У него наболело. Но она не раскручивалась. Она все решила для себя.
— Ты не сказал мне, как дела у Ксюшки. Она здорова?
— Твоими молитвами.
— Не паясничай, Николай. Меня действительно интересует здоровье Ксюши. На турбазе у нее поднималась температура.
— Все хорошо. Зоя заботится о ней.
— Я не сомневаюсь, что Зоя способна хорошо позаботиться о ребенке, она…
— Это не твое дело! — Колю наконец прорвало, как плотину. — Она — мать! А ты — никто! Ты — денежный мешок! Железная леди! Тебе наплевать на нас всех! Больше того, ты мстишь! Я тебя понял! Ты составила план мести нам всем: мне, Зое, Инге. За то, что когда-то мы перекроили твой сценарий, сделали не по-твоему.
— Сломали мне жизнь, — уточнила Вера.
— Так я прав? Ты хотела отомстить? У тебя не получилось! — Коля покраснел от эмоций.
Вера вернулась за свой стол и, крутясь на рабочем стуле, грустно смотрела на Колю.
— Ты не прав. Мстить я не собиралась. Зоя принесла мне ее в сумке, сюда, в этот кабинет, и оставила здесь. А сама убежала. Сначала я хотела отдать младенца кому-нибудь из вас, но оказалось — некому.
Потом я привязалась к девочке. Надеюсь, в этом ты не видишь ничего противоестественного?
— Выглядит правдоподобно. Только зная тебя…
— Тебе лишь кажется, что ты знаешь меня. Впрочем, не об этом речь. Я надеюсь, ты хотя бы разрешишь мне видеться с девочкой?
— Нет! — спешно отрезал Коля. — Ты для этого пригласила меня сюда? Могла бы спросить по телефону.
— Не для этого, — сказала Вера и поднялась. Она плюхнула на стол перед Колей пакет документов и опустилась в кресло напротив.
— Что это? — с оттенком брезгливости поинтересовался Коля.
— Это акции. Пакет акций, о которых мы вели речь на турбазе. Я передумала и решила, что ты прав.
Ты имеешь право на свою долю. В конце концов, мы вместе начинали.
Коля присвистнул, откинулся на спинку дивана и уставился на Веру. Она, в свою очередь, спокойно взирала на него. Время Колю не пощадило. И, как ни крути, у мужчин нет привилегии пользоваться косметикой. Женщина к сорока годам может хоть замаскироваться. Мужчины, бывает, тоже приобретают в этом возрасте некоторый шарм, но Коля, похоже, не из их числа. Его жизнь здорово потрепала.
— Ты хочешь сказать… Что ты.., снизошла до моих слезных просьб, в ущерб своих интересов откромсала мне кусок фирмы? — медленно заговорил Коля, не сводя с нее глаз. — Что бы это значило? Позволю себе усомниться в твоей щедрости. Я подозреваю, что во всем этом кроется подвох. Уж не оказалась ли фирма «Арго» на пороге банкротства?
Веру неожиданно задел его тон. В конце концов, хватит перед ней комедию ломать. Разве она должна в ногах у него валяться, чтобы он принял у нее деньги?