Селена Лоуренс - Вершитель судеб

Чтобы как-то прийти в себя, после того как его отвергли (уже во второй раз), Дерек бесцельно ездил по улицам, пока не оказался напротив своего офиса и, наконец, решил направиться в газетный киоск у Капитолия, работающий двадцать четыре часа в сутки, чтобы захватить по дороге раннее издания общегосударственных газет. Часто он задерживался допоздна, и к тому времени, когда собирался уже идти домой наступало четыре часа утра, как раз время поступления новых газет. Он надеялся увидеть фотографию себя и Лондон в Белом доме, возможно, даже прочитать целую страницу об этом событии, которое повысит авторитет его новых отношений. Сегодня, вечером или уже утром, он подъехал почти одновременно с грузовиком.

— Привет, мистер Эмброуз, — крикнул владелец газетного киоска — Орландо, хватая стопку газет, перевязанную шпагатом у водителя грузовика Post.

— Орландо. Похоже, я вовремя, — ответил Дерек, потянувшись через стол к стопке.

Орландо махнул водителю, тот захлопнул заднюю дверь грузовика и прыгнул на водительское сиденье, с визгом шин отправляясь дальше по улице.

— Такое впечатление, словно у вас нюх на новые газеты, — сказал Орландо. Он жестом попросил Дерека положить стопки на маленький прилавок, затем стал раскладывать их.

Дерек достал бумажник и вытащил двадцать долларов.

— И я всегда могу рассчитывать на тебя, чтобы получить газеты, когда они мне необходимы, — сказал он. — Говорят, что отсутствие новостей — это хорошие новости, но по моему опыту, твои новости — это хорошие новости.

Орландо усмехнулся, обрезая шпагат и снимая верхний слой плотной бумаги. Он протянул Дереку газету.

— Только Post, или еще какие-нибудь?

— Пойду ва-банк, — ответил Дерек, передавая Орландо наличные. — Дай каждой по одной.

Чернильно-серое небо начало потихоньку светлеть, когда он скользнул в свою машину. Дерек мгновение посидел, осматривая спокойную, тихую улицу, блики света, падающие из окон сверху, люди в квартирах только просыпались, чтобы начать свой новый день. Он любил этот город. Наблюдая за ним в эти часы, когда он был пыльным, броским, ночным, заполненным электрическим освещением — это был его любимый вид Вашингтона, он находился здесь уже более десяти лет и ему еще не надоела эта энергия, гудящая в городе двадцать четыре часа в сутки. Вашингтон был драгоценным камнем, которым он хотел обладать больше всего. Мелвилл в Белом доме был своего рода путем, чтобы заполучить эту драгоценность.

Он бросил газеты на пассажирское сиденье и потянулся за ремнем безопасности, скользнув взглядом по первому заголовку в Post.

Дорога в Белый дом вымощена сексом и ложью: поступила новая информация — проститутка занималась сексом с сенатором Джейсоном Мелвиллом.

Дерек прижал свою окровавленную руку к груди, опираясь спиной на стену ванной комнаты в своем кабинете. Он крепко сжал запястье, надеясь остановить кровь из разбитых костяшек и подушечек пальцев. Рядом с ним зияла дыра в гипсокартоне, надсмехаясь над сильной болью, которая пульсировала в руке с каждым ударом его сердца.

— Вот, — произнесла его секретарь с порога, протянув влажное полотенце. — Обмотай руку, а потом я принесу тебе что-нибудь выпить. Мистер Робертс ждет вас.

— Ладно, — он ухмыльнулся, разглядывая свою помятую, запачканную кровью рубашку, и задался вопросом, стоит ли ему ее менять или же можно найти какой-то другой способ, чтобы не истечь кровью в ближайшие пару минут.

Словно читая его мысли, она тихо сказала:

— Все будет в порядке, как только ты промоешь руку. Я приготовила тебе одну из запасных рубашек и новый галстук. Все висит на ручке шкафа.

Она тихо вышла, Дерек же смотрел на проломленную стену несколько секунд, тяжело дыша, пока перед глазами опять не возникли заголовки утренних газет. Естественно он был в ярости, когда увидел эту статью в пять часов утра, потом часы подобрались к шести, а затем и к восьми, а руководство партии продолжало названивать ему, желая узнать, как он смог это допустить, Мелвилл впал в уныние и попросил Дерека подготовить речь об отставке, его первоначальный гнев явно превратился в панику.

Дерек Эмброуз был преданным, неутомимым, беспощадным, имеющий для своей карьеры все самые лучшие качества, в нем никогда никто не сомневался. Возможно, могли ставить под сомнение его политику, методы, в конце концов, решения, но никогда не ставили под сомнение его личный авторитет. Никто никогда не сомневался в его словах. Сегодня это произошло впервые за всю его жизнь, и Дерек не знал, что ему делать.

Раздался стук в дверь.

— Ты выйдешь? — послышался голос Тига, одновременно со стуком по твердой деревянной двери.

Дерек прочистил горло.

— Да. Сию минуту, — он оторвался от стены, чувствуя, как скрутило его желудок, также, как и все тело. Он вернул себе самоконтроль, намочил полотенце, обвернул вокруг руки и открыл дверь, чтобы столкнуться с последствиями.

— Да, — сказал Тиг со своего места, сидя на кожаном диване в кабинете Дерека, поморщив нос от отвращения. — Тебе определенно не помешало бы сменить рубашку, которую тебе оставила Рене.

— Извини, — пробормотал Дерек, подходя к шкафу и начиная расстегивать мятую в кровавых подтеках синюю рубашку. Он переоделся в точно такую же, но серую, тяжело опустился в кресло напротив дивана.

— Ты уверен, что не сломал руку? — спросил Тиг, как бы обманчиво непринужденно.

— Не уверен.

— Мне хотелось бы, чтобы ты показался врачу. Ты никогда не простишь себя, если рука неправильно срастется, и ты не сможешь переключать скорости на коробке передач Spar.

Дерек уступая кивнул.

— Вы что, парни, бросали жребий, кому прийти сюда? — спросил он, откинувшись на спинку и закрыв глаза, поскольку пульсирующая боль переросла в тупую, но оставалась настойчивой.

— Нет, я сам вызвался, — ответил Тиг, делая глоток кофе и отставляя чашку, прежде чем расслабиться на кожаном диване, положив горизонтально одну ногу на колено другой. —  Вопрос стоял —  Джефф или я. Камаль настолько зол из-за того, что пресса опять получила информацию, несмотря на все наши усилия, поэтому не способен трезво мыслить, Скотт побаивается тебя, если быть уж до конца честным.

Дерек приоткрыл один глаз и фыркнул с недоверием.

— Чушь собачья. Скорее всего Скотт боится быть замеченным в моем кабинете. Его партия может лишить всех прав, если он попадется.

— По справедливости говоря, Президент профессионально сохраняет сдержанность в конференц-зале, находящемся всего лишь в радиусе одной мили от твоего здания и запрещает всем из своего персонала, ступать в этот «круг судьбы».

Дерек тихо усмехнулся, порадовавшись тому, что даже среди всего этого хаоса, Тиг смог по-прежнему рассмешить его.

— Я уже подал иск против газеты Post и WNN, — продолжил он. — Это не ликвидирует слухов, но мы сможем получить доступ к их информации, кто и когда сообщил им эти сведения. Им также придется воздержаться от распространения подобной информации, пока они не встретятся с судьей.

Дерек откашлялся.

— Спасибо. Что это нам дает — день или два?

— Около того. Я связался с судьей, он в отпуске на этой неделе, мы можем записаться к нему только в понедельник. Это дает нам два дня плюс выходные. Это уже намного лучше.

Рене вошла в комнату, ее высокие каблуки утопли в ворсистом ковре. Она поставила поднос на столик перед Дереком, налила чаю из чайника и протянула ему чашку.

— Проследите, чтобы он выпил, — обратилась она к Тигу. — Стресс может вызвать обезвоживание.

Тиг кивнул и отсалютовал ей рукой.

Она утешительно похлопала Дерека по плечу и вышла из комнаты. Дерек вздохнул аромат чая и снова откинул голову на спинку кресла. Он с удовольствием держал горячую чашку в руках, поскольку три часа назад у него внутри все заморозилось, таким и осталось до сих пор.

Тиг встал и направился к встроенному бару в стене кабинета. Он схватил бутылку виски и вернулся, наливав щедрую порцию в чашку с чаем Дерека.

— Рене очень заботлива, — сказал он, поставив бутылку на журнальный столик. — Но она не знает, как лучше справится с кризисом такого масштаба.

Дерек криво улыбнулся и приподнял чашку, как бы салютуя своему другу, прежде чем сделать большой глоток горячего чая с виски, которое обожгло на мгновение пищевод и опустилось, вызывая тепло, которого ему так не хватало.