Дайана Стингли - Весь в моей любви

С другой стороны, не исключено, что проблема во мне. Должно быть, я еще не в состоянии идти навстречу требованиям, которые неизбежно влечет за собой новый роман, воображаемый или реальный.

В тот день я поехала в Ирвин на встречу с собравшейся замуж выгодной клиенткой – особой, приближенной к руководству «Маверик Маркетинг».[11] С той минуты как открылись двери лифта, я поняла: здесь на корпоративных собраниях топ-менеджеры начинают выступления фразой вроде «"Маверик" – не просто слово. «Маверик»[12] – это положение в обществе».

Одежда и прическа секретарши стоили больше, чем я зарабатываю за три месяца. Непонятно, зачем такой красотке сидеть за стойкой приема посетителей – ей бы играть главные роли в телесериалах о незамужних жительницах Нью-Йорка, обожающих развеселую жизнь.

Бедняжка, пожалела я ее. Через пятнадцать лет она превратится в несчастную одинокую разведенку и будет тратить с трудом выбитое содержание на подтяжку кожи и липосакцию, тут же сводя на нет результаты неумеренным потреблением водки, черпая в ней силы жить дальше. Мысленно полюбовавшись картиной, я послала красавице самую дружелюбную улыбку.

– Чем могу вам помочь? – осведомилась девица, показавшись не такой глупой, как хотелось бы, одарив меня любезной улыбочкой.

– У меня встреча с Триш Мак-Кинстер. Я– Саманта Стоун. Она меня ждет.

– Да, в расписании есть встреча с фотографом. О вас рассказывают удивительные вещи.

– Неужели?

– Да. Вы снимали свадьбу подруги Триш, та в восторге от ваших фотографий. Можно вашу визитную карточку? В следующем году я выхожу замуж и очень хочу заполучить вас на свадьбу.

– Пожалуйста, пожалуйста.

Покопавшись в сумочке, я достала визитку, с трудом скрывая раздражение. Совершенно невыносимо, когда натуральные блондинки оказываются милыми и практичными, да к тому же не лишенными ума. Это противоестественно.

Триш тоже вела себя довольно любезно, но мне всегда неуютно в присутствии особ, проводящих совещания, отправляющихся в командировки и разрабатывающих политику компании. Невольно тянет поднять руку, прежде чем задать вопрос, и обращаться к собеседнику не иначе как «мистер» или «миссис», даже если им нет и тридцати, которых, по идее, эти чертовы выскочки должны уже достичь.

Триш удалось довести меня почти до рвотных спазм рассуждениями о том, какими должны получиться свадебные фотографии. Я старалась быть терпеливой, но ее манера распространяться о блистательном романе, в то время как моя личная жизнь лежала в руинах, показалась мне крайне бестактной.

Триш засмеялась, когда я демонстративно убрала портфолио.

– Не хочу знать, как это делается, – заявила она. – Свадебные хлопоты отнимают столько сил…

– А я люблю свадьбы, – отозвалась я. К счастью, не для души, но для профессии я умею врать с самым честным видом.

– Вы сами замужем?

– Нет, – ответила я с загадочной улыбкой женщины, которая свободна и счастлива этим.

– Вот как? Неужели сапожник без сапог?

Может, она и не хотела подчеркивать свое превосходство, но, могу поклясться, в ее голосе проскользнула нотка злорадства, а это всегда заставляет меня показать зубы. Триш заливалась неприятным самодовольным смехом, а ведь ничто не раздражает больше, чем чужое превосходство. Я тоже могла сделать успешную карьеру, если бы захотела, но предпочла благородно следовать призванию…

– Верно подмечено, – отозвалась я, издав фальшивый смешок, предназначенный специально для клиентов. – Можно от вас позвонить? По городу?

– О, пожалуйста.

Я подошла к телефону, понимая – подобная выходка достойна самого щенячьего возраста, отнюдь не моего. Но лучше всего мне удаются плохие поступки.

– Привет, Алекс, – сказала я своему автоответчику. – Уже выезжаю, у причала буду минут через сорок пять, так что ставь паруса. Кстати, пока не забыла, – звонили из бюро путешествий: есть билеты первого класса в Париж как раз на ту дату, какую нам хотелось. Так что, похоже, мы все-таки съездим туда в апреле. Ну, разве не сказка? Я тебя тоже люблю. До встречи.

Именно за подобные моменты мы и ценим романтические отношения, невзирая на затраченную на них уйму сил.

В день первого выхода в свет с Алексом Грэмом погода установилась прекрасная. С моря дул легкий бриз, воздух был свеж и прохладен, а небо – картинно-синее.

Утро снова началось с поездки в Ирвин. Предстояло встретиться с Триш и ее женихом, дабы окончательно договориться о свадебных фотографиях. Я заранее знала, как пойдет беседа: жених изобразит интерес к происходящему, а невеста сделает вид, якобы будущий спутник жизни необходим ей для принятия решений по поводу каждой мелочи брачной церемонии. Триш будет сыпать фразами вроде «Как дивно ей удается схватить самую суть момента, не правда ли, дорогой?», а счастливый избранник примется согласно кивать, словно мнение без пяти минут супруги полностью совпадает с его собственным.

Так и вышло. Триш взяла руководство процедурой на себя, с воодушевлением подсовывая под нос своему жениху Эрику снимок за снимком все портфолио, хотя внимательно просмотрела его несколько дней назад.

– Взгляни, дорогой, как прекрасно получился парадный снимок родственников невесты: все абсолютно естественны, словно не догадываются, что их фотографируют! А вот снимки жениха и невесты на протяжении всего вечера. Настоящий роман в иллюстрациях!

Эрик кивал головой, порой произнося «угу» или «да-а-а».

Мы с Триш уже уладили вопрос насчет расценок и контракта; она сообщила о своих предпочтениях и сколько парадных фотографий нужно делать. Встретившись с ней несколько дней назад, я знала, чего она ожидает, и сейчас томилась необходимостью сидеть и слушать, как Триш рассказывает своему избраннику, чего они от меня ожидают. Пришлось внимать с видом профессионала, хотя я давно поняла свою задачу и знала, как ее выполнить.

Иногда, присутствуя на подобных встречах, я, профессиональный фотограф и взрослая женщина, ощущаю себя большим ребенком, шутки ради переодевшимся во взрослое платье, и гадаю: так происходит только со мной или со всеми тоже? Неужели топ-менеджеры, рычащие на подчиненных («Перкинс, или я увижу пятидесятипроцентное увеличение производительности, или полетят головы!»), в глубине души мечтают, чтобы в кабинете возник некто с пшеничными сухариками и бокалом сока и любезно предложил перекусить?

Закончили мы около десяти. У Эрика была запланирована встреча в Хьюстоне, у Триш – в Ньюпорте, а у меня – с Кирстен, Розой и Бриттани. Собираясь встретиться с Дебби лицом к лицу, я решила сделать это с самой лучшей миной и записалась в дорогой косметический салон на стрижку, укладку, маникюр и макияж. Хотела было сделать и эпиляцию области бикини горячим воском, но так как в ближайшее время никому не собиралась демонстрировать эту самую область, не стала добавлять к душевным терзаниям физические муки.

Вернувшись домой в полчетвертого, я выглядела как картинка и чувствовала себя хуже некуда. Обсуждать безумную идею с Амандой очень весело. Согласна, веселье еще то, но не всем же прыгать на «тарзанке»… Однако по мере приближения часа «X» затея стремительно теряла свою привлекательность. Я не могла избавиться от ощущения, словно это одна из самых дурацких выходок, на которые я когда-либо отваживалась, а надо знать – мои прошлые рекорды побить непросто.

Надела любимое платье – простое черное, приобретенное пару лет назад на ежегодной распродаже в «Нордстроме» (только тогда мне иногда удается отыскать там тряпку-другую, которые я могу себе позволить). Платье чудесного покроя словно струилось, выгодно обрисовывая фигуру. Нацепила любимые серьги кольцами, черное с серебром ожерелье под горло и влезла в сексапильные туфли на шпильках, которые надеваю не чаще двух раз в год. Лучший наряд, когда-либо у меня бывший, чудо-прикид, мечта любой женщины: очень идет, подчеркивает все достоинства и в то же время скомбинирован как бы нечаянно, в последнюю минуту. Однако и он меня не приободрил. Я потратила недельный заработок и четыре часа времени, собираясь произвести впечатление на: 1) мужчину, влюбленного в другую; 2) женщину, в которую он влюблен; 3) мужчину, которому я вынуждена платить, чтобы он притворялся, будто я ему нравлюсь.