Дайана Стингли - Весь в моей любви

Войдя в «Богартс», я заметила Грега, стоявшего у стойки с кружкой пива и раскачивавшегося в такт ван-моррисоновской «Нажимая по шоссе». Перед глазами вновь промелькнуло видение, как хорошо нам будет вместе, когда после нескончаемого дня мы встретимся здесь, взяв закуски ассорти и пару пива, и послушаем прекрасную музыку, и обсудим, что происходит в мире, или не станем ни о чем говорить, а будем молча наслаждаться обществом друг друга, а затем вернемся домой и со вкусом займемся сексом. Всего несколько часов прошло после телефонного звонка, а я уже проделала путь от мысли, будто мы всего лишь друзья, к выбору имени для нашего первенца. Черт побери, да разве много супругов созданы друг для друга, а мы с Грегом отлично подходим друг дружке: несмотря на столько лет знакомства и не однажды возникавших в моей жизни других мужчин, при виде Грега я все еще ощущаю стеснение в груди. Люди называют это любовью с первого взгляда и, если уж выпала такая оказия, ради нее можно вынести все. Я могла простоять целую вечность, не сводя глаз с предмета страсти, однако мысль, что я выгляжу законченной идиоткой, вывела меня из ступора.

– Привет, красавица, – сказал Грег в качестве приветствия. – Как там индейка?

– С индейкой покончено, я свободна как птица.

– Бьюсь об заклад, ты придумала эту остроту еще утром.

– Веришь или нет – прямо сейчас. Экспромт.

Тут я повернулась к Рику сделать заказ: необходимо было хоть на несколько секунд отвлечься от созерцания Грега и пересилить непреодолимое желание радостно ухмыльнуться от уха до уха, что меня не красит.

Вручив мне бокал, Рик не спросил, хорошо ли я провела День благодарения. В «Богартсе» не признают праздников, как официальных, так и неофициальных. Здесь считают – если тебе выпал великий день, о котором не терпится поведать миру, то слушатели найдутся и в другом месте. По моему убеждению, Рик заслуживает правительственной награды за то, что держит бар открытым в День благодарения и на Рождество. Лишь Богу известно, сколько убийств и самоубийств он этим предотвратил.

Грег предложил сразиться в пул, и мы направились к бильярдным столам – ждать. Записавшись на грифельной доске, старый приятель уселся напротив. Вытащив пачку сигарет, я принялась шарить в сумке, пытаясь найти зажигалку.

– Что это ты такой довольный? – непринужденно спросила я, решив пока воздержаться от признания в неумирающей любви. – И сколько это продлится?

– Всему свое время. Огоньку? – Он достал из кармана зажигалку «Бик».

– Спасибо. Кстати, с завтрашнего дня бросаю.

– О Боже, опять…

– Точно так же застонала мать, когда я поделилась с ней своими планами. От подобного отношения я уже кипятком писаю. Мне казалось, я могу рассчитывать на поддержку друзей и родственников.

– Но, Сэм, бросая курить, ты становишься невыносимой. Ты пыталась отказаться от этой привычки девять тысяч тридцать шесть раз.

– Джонни Кэш сидел на героине, алкоголе и сигаретах. Позже он признавался – труднее всего оказалось бросить курить.

– Знаю наизусть. Бросая курить, ты каждый раз кормишь меня этой басней.

– Я еще не бросаю, поэтому напоминаю тебе историю до того, как брошу.

– Ну, это совершенно меняет дело.

– Буду крайне признательна, если хоть кто-то меня немного поддержит. На этот раз я всерьез настроена расстаться с сигаретами.

– Откуда такая решимость?

– Просто осознала, что курю уже двадцать лет, можешь себе представить? Тебе не кажется, будто мы только вчера закончили высшую школу?

– Иногда кажется. Наверное, мы с тобой никак не повзрослеем.

– Ага. Тебе когда-нибудь хотелось вернуться в прошлое и снова пойти в высшую школу, зная все, что ты знаешь теперь?

– Например?

– Например, сознавая, какими глупыми мы были. Вернуться и жить в свое удовольствие, не заботясь о том, что скажут местные сливки общества или капитанши болельщиц.

– Мне и так плевать на мнение других.

– Да ладно!

– Если кому-то я нравлюсь – прекрасно, если нет – да пошли они… Это было и остается моим девизом.

– И ты уже в высшей школе так считал? Ни один старшеклассник до этого не додумается.

– Сэм, я уже в раннем детстве понял: переживать из-за мнения окружающих – пустая трата времени.

В устах многих это прозвучало бы пустой бравадой, но Грег действительно таким и был. Его искренне не заботило мнение других, включая собственных родителей. Пока остальной мир вкушал тепло и радости семейного очага, Грег проводил праздники в дешевом мотеле с очередной только что склеенной девицей или сидел в «Богартсе», потягивая пиво и играя в пул в компании других аутсайдеров. Господи, как я ему завидовала!

Через несколько минут освободился один из столов. Пока мы играли, я подробно отчитывалась Грегу о дне, проведенном в кругу семьи.

– Один положительный момент все же был, – сказала я, скиксовав девятку в угол. Обычно такой удар удается мне без труда, но необходимость поддерживать салонный разговор, когда больше всего на свете хочется узнать, что такое важное Грег хотел сообщить, выводила из равновесия. – Дядя Верн записал серии «Сумеречной зоны» специально для меня. Только представь, для человека подвиг – проронить слово или сдвинуться с места, но ведь поднялся, добыл видеомагнитофон и записал множество серий, которые мы вдвоем и посмотрели. Он даже запомнил мои любимые!

– «Сумеречная зона» в День благодарения? Лучше не придумаешь. Жаль, он не записал несколько выпусков Студжей.

– Каких еще… Ты имеешь в виду «Трех Студжей»?

– Ага.

– Ларри, Мо и Кудряшку? Тех Студжей? Они тебе что, нравятся? Ты это хочешь сказать?

– Студжи – это круто.

Вот и думай после этого, что знаешь человека. Студжи! Такого заявления мне почти хватило, чтобы допить остатки пива и уехать домой. Но через минуту его признание показалось мне даже милым – когда влюблена в парня, решительно все в нем кажется очаровательным. Клянусь, мужчины – счастливейшие сукины сыны во Вселенной.

Грег выиграл две партии из трех. Неписаный закон «Богартса» разрешает играть не больше трех партий, если рядом томятся другие желающие погонять шары. Желающих было хоть отбавляй, поэтому мы прихватили кружки и отошли в сторону. Зазвучала «Уплывай» Рэнди Ньюмена – песня, нравящаяся нам обоим. Мы стояли и слушали. Песня закончилась, наступила пауза. Что-то витало в воздухе. Грег улыбнулся мне как никогда нежно и обнял, чего не делал с тех пор, как мы расстались.

– Знаешь, Сэм, ты лучше всех. Правда.

– Ах, оставьте…

– Я серьезно. Знаешь, что мне в тебе нравится? Ты позволяешь мне валять дурака, но не даешь себя в обиду. Я люблю это в женщинах.

Я вдыхала ликер его дыхания, слыша голос, словно сквозь вату, впервые видя Грега сильно подшофе. Невыносимо трогательно было видеть, как он упился, чтобы набраться смелости сказать мне то, что должен сказать, то, о чем я уже догадалась, – он вновь полюбил меня. Леди и джентльмены, господа присяжные, доказательства ясны и убедительны: звонок с утра пораньше, просьба о встрече, неловкие паузы, сияющая от радости физиономия, беспричинная улыбка, время от времени появлявшаяся на губах, дрожащие объятия и неуклюжая попытка выразить чувства словами.

– Ты лучше всех, – только и сказал он, стиснув меня вторично.

Млеть в его объятиях было невыразимо приятно, но мне не хотелось устраивать представление для завсегдатаев «Богартса». Бог знает, что может случиться, если они воочию убедятся – женщины идут не только на запах денег.

– У меня в машине индейка и пирог, – сообщила я Грегу. – Почему бы нам не поехать ко мне и не затолкать в тебя пару кусков?

– Индейка фаршированная?

– И клюквой осыпанная.

– Идет.

Так как Грег порядком перебрал, я убедила его оставить мотоцикл на стоянке и вернуться за ним утром. Заплатив за выпитое, мы попрощались и ушли в ночь.

Направляясь к машине, я чувствовала себя в начале долгого пути. Кстати, если кто-то скажет, что дорога сама по себе награда, – не верьте, врет как сивый мерин.

Всю дорогу Грег распевал, не закрывая рта, то и дело переключаясь на новую радиостанцию. Ловя песни о любви, он невзначай придерживал меня за коленку и сиял радостной ухмылкой, означавшей, что жизнь прекрасна. Я тоже улыбнулась в ответ, искренне считая, что жизнь налаживается. Подъехав к дому, пришлось приложить массу усилий, чтобы заставить Грега вести себя тихо и не побеспокоить соседей.