– Спорт и ешь в меру, и проблем не будет, – скромно заметила я, напоминая себе, что рядом сестренка, а не какая-нибудь нахалка.

– Нет, это не для меня, – буркнула она и принялась за свой салатик.

– Угу, – произнесла и понесла мыть свою тару.

– Кристь, а как у тебя дела с Артуром? – вдруг спросила Зелинская, нехотя ковыряясь в тарелке. И это еще вкусно?!

Кстати, только я ем вечером в контейнерах, чтобы не пачкать тарелки, когда пропускаю ужин в столовой. А сегодня я пропущу, поэтому ела то, что приготовили в обед.

– Ну, вроде все как надо… – сообщила, открывая кран и пуская воду.

– Ты не передумала? – тихо спросила Лиза.

Быстро сполоснула контейнер и, поставив его на столешницу кухонного гарнитура, подошла к ней, мгновенно запрыгнув на высокий стул. Посмотрела в ее удивленные глаза и выпалила:

– Лизка, а может я его в лоб спрошу и в морду дам?! Ведь заслужил, гад! Поговорим, он извиниться по-человечески! Чтобы понял!

– Нет. Так всегда… когда он с девушками общается, они прощают ему все. И ты… – истерически прохрипела она.

– Нет! Не так! Но знаешь, я не понимаю, как он мог так поступить?! Вот и все! Не похож он на такого мелкого засранца! Уверяю, встречала таких. Я общаюсь большую часть жизни со спортсменами, знаю их повадки, привычки. Но не катит он на сволочь. Котяру – да… Дон Жуана – может быть, но и то под вопросом. Артур – категоричный и упертый, а такие не подлые, они устремленные, действую нахрапом и открыто.

– Нет! Он запудрил тебе голову, – хрипло выдала она, и слезы мгновенно потекли по щекам, отчего я почувствовала себя тварью. Да, нужно вот заткнуться, но мне хотелось нормально поговорить.

– Он… даже не помнит о тебе, – вставила и увидела ужас в ее глазах, но продолжала дальше: – Разве человек, собирающийся работать адвокатом, может такое забыть? Если это случилось совсем недавно…

Лиза резко всхлипнула и заплакала, закрывая лицо руками. Потом резко поднялась и, откинув тарелку с нетронутым салатом в сторону, посмотрела на меня и прохрипела:

– Я тебя обманула…

В шоке открыла рот и резко уточнила:

– В чем?

– Я... Это произошло раньше…

– В июле? – уточнила, вспоминая мамины слова.

Сестра изумленно озарилась на меня и кивнула, присаживаясь за стул, отводя взгляд в сторону. Дала ей три секунды испросила:

– Что случилось? Только честно!

– Он переспал со мной и когда… когда… мы встретились вновь, забыл даже как меня зовут!

В это мгновение я даже забыла, как нужно дышать. Зависла, а когда отошла, спросила:

– То есть забыл?

– Вот так! – обиженно произнесла она и отвернулась.

– Он тебя обидел? – со страхом задала вопрос, надеясь на отрицательный ответ.

– Нет. Но потом…

– Видео все же есть или нет? – рявкнула я, желая услышать честный ответ.

– Есть, где мы… где я… – бубнила Зелинская, дергая свое светло-фиолетовое платье.

– Спите? – уточнила и, замечая, как она побледнела, совсем нахмурилась. Такой я Лизку еще не видела, как будто ей жутко стыдно.

– Я там… обнаженная и… выпившая, – тихо произнесла она, а потом фыркнула и, прикрыв глаза и кусая губы, добавила: – Неадекватная я бы даже сказала. Именно это видео обсуждалось… в группе…

– Когда? – осведомилась, понимая, что дерьмо у нее ситуация, а она каким-то бредом все прикрыла. Ее бросил Львов на белом танце. Слов нет! Бред! А тут оказывается…Тьфу! Дура!

– В июле…

– И Львов выставил это видео на всеобщее обозрение? – напирала я, вытаскивая из нее информацию клещами.

– Да!!! Он одобрил его, – прокричала она, хватаясь руками за голову, отворачиваясь от меня.

– Но…

– Именно так! У меня случилась паника, когда я очнулась в неизвестной комнате и увидела себя голую. Но я не пила алкоголь! Клянусь! Помню моментами: комнату, Львова, потом я полуголая иду вниз, а он оттолкнул меня… что-то громко выкрикивая. Мне было так плохо, что я даже не понимала слов, только чувствовала его гнев, и смех всех…

– Если ты не пила, тогда почему ни черта не помнишь? Я не пью, и у меня таких пробелов в памяти не бывает! – рявкнула, намекая, что не складываются пазлы.

– Не знаю я! – почти прокричала она, обхватывая руками свои плечи. – Я хотела пить и попросила сок. Олеся принесла мне его. А потом стало жарко и помню…. периодами. Мы танцевали, громкая музыка, меня трясло и я чувствовала себя непонятно. Еще все смеялись и это раздражало, а потом Олеся отвела меня в комнату. Она сказала, что Артур ее бросил, что он ищет такую как я. В тот день я как раз поссорилась с Пашей, и мне так захотелось доказать ему… Я… не знаю, что на меня нашло… Потом рядом со мной оказался Львов. И я… хотела признаться, что он мне тоже нравится. Мы стояли рядом, а после… ничего не помню. Проснулась я полностью обнаженной на кровати в этой же самой комнате. Рядом лежала рубашка Львова. Кое-как одевшись, спустилась вниз. Праздник проходил на загородной даче Бертова, лучшего друга Львова, и там находилась половина института. Увидев его, я… а он… – она замолчала и уставилась в пол.

– Полуголую? Не помнишь ничего… И ты считаешь, что Львов занимался с тобой сексом, когда ты была в неадеквате?! Он совсем идиот? – воскликнула я, пытаясь собрать все в кучу.

– Я голая была! А потом… на следующий день… пришел… пришел конверт, а там фотки и флешка. На всех я обнаженная…

– С ним?

– Нет! А вот на видео мы обнимаемся в спальне, а может и нет, там… плохая съемка и ничего толком непонятно. В основном я – крупным планом. Потом на видеозаписи сцена на улице, когда он отталкивает меня и все смеются.

– Очуметь! И это видео было везде?

– Оно было у меня! А потом позвонила Олеся, и заявила, чтобы я приготовила деньги. Но я… не могла. Не могла попросить у отца такую огромную сумму денег! Мне было стыдно и противно. Я ответила ей – нет. А вечером пришло сообщение, чтобы я заглянула в группу. И там было все. Я…

Наблюдая, как ее трясет, рванула к кухонному гарнитуру и, схватив корвалолу из аптечки (мама всегда закупает его литрами), накапала в стакан, добавив немного воды. Почти влила ей в рот и спокойно проговорила:

– Успокойся! Все прошло. Знаю, что тема неприятная, но давай уж полностью и начистоту.

Лиза кивнула и продолжила:

– Понимаешь, я… как с ума сошла… Мне было так стыдно. Я… не справилась… Отец отвез меня в клинику, и я пробыла там месяц.

– Почему я вот ни черта не знаю? Я что, изгой, последний человек в этом доме, и моя помощь нужна только тогда, когда пришло время мстить? – гневно выпалила, убирая в сторону стаканчик.

– Просто мне было стыдно, – хрипло выдала она, опуская голову вниз. – Ты, родители, да и все считали меня чуть ли не святой, а я…

– Ладно, успокойся. Все мы люди. Теперь вот что. Это видео обсуждалось в группе?

– Когда я зашла – да. Все уже как полчаса комментировали, и я сразу же удалилась, не в силах читать и смотреть.

– Ты думаешь, что это Львов?

– Нет, но он… воспользовался моим состояниям и нежными чувствами, а потом оттолкнул и разрешил выложить это… это… в группе. По-другому я думать не могу, так как очнулась обнаженная. Я даже не смогла полностью одеться. У меня голова шла кругом. Когда попала в больницу, мне сказали, что в крови у меня был сильный запрещенный препарат, действующий как наркотик. Но с этим, я уверена, Олеся постаралась.

– Вот сука! Прибью! – рявкнула, уже мечтая встретиться с этой гнидой.

– Нет! Она не тот человек кого трогают, даже со связями моего отца. Да и ничего ты не докажешь… – прохрипела девушка, с силой сжимая плечи руками.

– А кто у нас папа у этой твари?

– Депутат, а мама ученый.

– А дочь – тварь, которую некогда было воспитывать, – подытожила я.

– Понимаешь, я … только хотела, чтобы Артур понял, что нельзя так поступать с девушкой, которая… которая…

– Поняла тебя. И… последнее... Что ты хотела от меня на этом карнавале? – спросила в лоб, требуя сказать желаемый для нее итог.

– Прости, что втянула. Я знаю, что это подло. Но во мне это сидело все время, пока я не услышала про грандиозное событие, где будет весь универ. Я хотела хоть что-то сделать…. А потом подумала о тебе. Ты же всегда рвешься в бой и я… не смогла бы, но хочется, чтобы он ощутил на своей шкуре, что не все около его ног лежат, что…