На восьмой день я уже отчаялась, ничего не удавалось, источники были все более бессмысленными, записи стали повторяться, трактовка менялась и путала меня все больше. Голова раскалывалась, хотелось посидеть в обнимку с унитазом. Когда я отключалась, я не знаю. Просто, внезапно открыв глаза, я обнаруживала себя на страницах какой-нибудь книги, излагающей летописи того времени.
Однако в этот раз я проснулась не сама. Чья-то рука лежала у меня на плече. Зажмурившись, я посмотрела на того, кто оказался рядом. Зрение пришло в норму далеко не сразу.
– Привет, красавица, – улыбнулся он.
Я представила себя со стороны: заснувшая на книгах, забывшая о том, что такое прическа, нормальная одежда и посвежевший внешний вид. Это был добрый комплимент, поэтому улыбнулась я. Мышцы лица затекли, совсем забыла, что значит улыбаться.
– Привет, Макс, – подперла рукой голову я.
Он придвинул ко мне стул и сел совсем рядом.
– Как ты тут? – Спросил он.
Зрение ко мне наконец-то вернулось, правда, все равно немного все расплывалось каждый раз, когда я моргала.
– Учитывая тот факт, что ты оставил Зора и пришел ко мне, не очень, видимо.
Я выдохнула грустную, усталую улыбку и поняла, что если скажу еще хотя бы одно слово, разревусь.
– Эдди рассказал мне, где ты, – объяснил Макс. – Я просто волновался. Ты не приходила, я думал, ты уже с Энцо.
– Пока нет, – натягивала маску беззаботности на лицо я.
Так было легче, так лицо Макса не выглядело исполненным сострадания и скорби. Это означало обреченность моей затеи. А мне нужна была уверенность.
– Что именно ты делаешь? – Поинтересовался Макс.
Я тяжело вздохнула, вернувшись к мыслям о своем не легком занятии. Надо сказать – это кошмар. Еще одна разновидность ада – поиск человека по книжкам, по десять раз переписанных, переведенных, с новой трактовкой.
– Я ищу его, – объяснила я.
– Он ассассин, ты же знаешь, никто не запишет его имя в историю.
– Да, но он лучший ассассин, о нем должно быть упоминание в очерках о самом громком и потрясающем убийстве.
Макс задумчиво опустил взгляд.
– Что ты уже нашла? – Спросил он.
– Пока ничего, но я проверила только вот эти семнадцать книг, те шестьдесят три, что у меня на очереди определенно дадут мне хоть какую-то информацию.
Мы помолчали какое-то время, а потом Макс заглянул мне в глаза так проникновенно и искренне, что я не сдержалась.
– Я не понимаю, – выпалила я даже против своей воли. – Почему Эдди так со мной? Ведь я ничего плохого не сделала. Энцо просто был со мной, он ничего плохого не делал, возможно, тот факт, что он бы остался со мной в моем времени, спас больше жизней, чем, если бы он вернулся обратно в прошлое.
Из глаз сорвались предательские слезы. Это было тяжело, я понимала, но я держалась до этого момента, до этого откровения. Макс подался вперед и притянул меня к себе, крепко обняв. Я не плакала, но слезы текли ручьем, не переставая. У меня не было сил на истерики, у меня уже ни на что сил не оставалось.
После того, как я побывала подле правителя, настоящего правителя, вернуться в это мир, где все считают себя главнее тебя, и то было испытание. Но Энцо…. Если бы он только был рядом, мне бы было все равно. Сейчас я бы обнимала его крепко-крепко, слушая размеренное биение его сердца, и наслаждалась каждой подаренной минутой с ним.
Мысли заставили меня сжаться, я смяла свитер Макса в руке. Хоть отдаленно, хоть отголоском, но если зажмуриться, можно почти представить, что сейчас со мной он…
– Возможно, у Эдди были на то причины, – тихо произнес Макс.
– Какие? – В отчаянии говорила я. – Ну почему он мне о них не рассказывает? Почему?
– Я не знаю. – Макс сделал паузу, я решила себе позволить расслабиться, а зря. – Может быть, тебе стоит его отпустить.
Я поднялась не сразу, сил не было, особенно, когда кто-то близкий тебе подставляет свое плечо, ты доверяешь ему полностью, позволяя себе слабость, а он вдруг говорит тебе совсем не то, на что ты могла рассчитывать.
– Как ты можешь так говорить? – Спросила я.
– Я все понимаю, но это… – Макс окинул взглядом заваленный книгами стол, – ты погребаешь себя под тоннами информации, но с какой целью?
– Неужели ты серьезно? – Хмурилась я.
– Я волнуюсь за тебя.
– Но ведь ты делаешь то же самое с Зором, сидя возле его постели все это время. И ты не собираешься останавливаться.
– Я не говорю, что твои действия не правильные, я не говорю, что не одобряю их. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Энцо…. Это были хорошие отношения. Но, возможно, тебе пора выбрать кого-то другого.
– Кого?
– Для этого тебе нужно отложить это все и выйти в мир. Там столько хороших парней, которые готовы подарить тебе нормальные, здоровые отношения. И ты можешь выбрать любого.
Я медленно улыбнулась.
– Макс, – хлюпнула носом я, – неужели ты не понимаешь? Он выбрал меня. А я выбрала любить его.
Он на несколько секунд завис, а потом снова продолжил.
– Мир не кончается с ним.
– Мой кончается.
– Это больно только в начале. Потом все пройдет.
– Когда-то… – я сглотнула ком в горле, у меня не было сил противостоять Максу сейчас, – ты просил меня поддержать тебя. Сейчас я прошу тебя о том же.
Я заглянула ему в глаза измученным взглядом. Он долго смотрел на меня, как будто чего-то ожидая, но потом вздохнул и подарил мне грустную улыбку.
– Я никогда не переставал тебя поддерживать, Сирина, – положил руку мне на плечо он. – Просто я не хочу, чтобы ты провела в этой библиотеке полжизни в поисках хоть какой-то зацепки.
– Меня это не напрягает, – мотнула головой я.
– А меня напрягает. – Макс выдохнул улыбку. – Позволь мне немножко за тебя побеспокоиться. – Он повел бровью. – Оказывается, это интересное чувство.
Мы тихо посмеялись. Потом снова воцарилась звенящая тишина.
– Могу я чем-то тебе помочь? – Спросил, наконец, Макс.
– Нет, – соврала я. Сейчас бы его помощь была неоценимой, но я не могла его заставить, ведь в этом случае ему придется оставить Зора, а я знаю, как для него это сейчас важно. – Возвращайся к Зору. Он тебя ждет.
– Сирина, – серьезно позвал меня Макс, – я, правда, настроен тебе помочь.
– Я знаю. Я это очень ценю. Но я справлюсь. С твоей поддержкой – обязательно.
Макс улыбнулся мне, а затем поцеловал меня в лоб.
– Я принес тебе покушать, – достал пакет с едой он. – Теперь я тебя обеспечу вкусным обедом, хорошо?
Мы перекусили, а через полчаса Макс ушел, оставив меня в одиночестве, окруженную лишь тоннами книг.
Поиски продолжились.
Говорят, книги наполнены знаниями. Может быть, но иногда они начинают сильно раздражать. В них было все, я уже практически наизусть знала о каждом шаге местных правителей одиннадцатого века, но ничего нужного там не было. Было, правда, упоминание об убийстве какого-то там герцога немецкого, но помимо того, что его убили, ни о чем больше упоминаний не было.
Но я взяла эту темную историю на заметку, собираясь отправиться в прошлое к тому событию. Вдруг это был Энцо? Ну, а если не он, то…
Не хочу об этом.
Две недели. Две чертовых недели я провела за этими книгами! Когда прямые источники заканчивались, я начинала находить обходные варианты. Хоть какие-то крупицы, упоминания, что-нибудь! Хоть что-нибудь…!
Но не было ничего. Ничего, абсолютно ничего. Я начинала сдаваться. Истощение сказывалось на мне и, если бы не Макс с его регулярными обедами, я бы скоро была похожа на тень отца Гамлета. Сил практически не оставалось, зрение я испортила в ноль. Интересно, оно еще может вернуться? Надежда приходила тогда, когда после сна первые страницы книг я еще могла разобрать не щурясь.
Все это не важно, это настолько не важно!
Ну, где же он? Почему я ничего не могу о нем найти?! Книги таяли, словно мороженое, но никакого упоминания об Энцо не было. Нигде. Я впадала в отчаяние, и это было видно по мне, я читала это во взгляде Макса, который смотрел на меня с каждым разом все с большей жалостью. Мне это не нравилось, я не должна была сдаваться.
Забив на все, я стала рыскать во времени вокруг одиннадцатого века, но там тоже ничего не было. Ничего, абсолютно ничего. Почему? Ну почему это происходит?
На восемнадцатый день моих безуспешных поисков я открыла очередную книгу и принялась читать о том, что там было описано. Очередная древняя летопись в переводе Де Марка. Ненавижу этого Де Марка! То ли он переводил так тяжело, то ли сами рукописи были такими, но читался он почти с таким же трудом, с каким тащишь телегу, заполненную булыжниками, в гордом одиночестве.