Карета графа повезла их по ночным улицам. Валерия нерешительно обратилась к спутнику:
— Быть может… с моей стороны… нехорошо затруднять вас подобными просьбами. Тем более что вы уже любезно согласились… доставить меня домой?
— Домой вы сможете отправиться, как только пожелаете. Но мы оба проголодались. Я отвезу вас в одно славное местечко, где хорошо готовят и где мы сможем поговорить. В таком грохоте, как в «Мулен», это немыслимо.
У него был низкий голос, и говорил он спокойно и сдержанно, не то что испанец, который только что так напугал ее. Граф спросил:
— Что вас так напугало, пока меня не было?
— Один мужчина… Он заговорил со мной…
— А чего же вы ожидали, придя в «Мулен»?
— Конечно… ничего подобного я не ожидала, — тихо ответила Валерия.
Но тут она сказала себе, что по собственной воле пришла туда, где выступают танцовщицы, подобные Мими. Поэтому не следовало удивляться, что мужчины там ведут себя иначе, чем на балу в Лондоне.
— Что же он сказал вам?
— Я… я не могу говорить об этом. Я сейчас подумала, что сама виновата, раз пошла в… такое место.
— Но вас уговорил ваш друг Тони, — заметил ее спутник. — Скажите ему, чтобы в следующий раз он лучше о вас заботился.
— Да, конечно. Но, знаете, он еще так молод. И ему так хотелось побывать в Париже! А мой… его отец не разрешал этого.
Она поймала себя на том, что чуть было не сказала «мой отец», и подумала, что впредь следует быть осторожнее.
Карета остановилась около небольшого уютного ресторанчика.
Валерия прежде никогда не ужинала в ресторанах, тем более — вдвоем с мужчиной. В Нормандии она видела маленькие ресторанчики, похожие на этот, когда они с матерью делали покупки, но внутрь они не заходили.
Граф, которого и здесь хорошо знали, провел ее в дальний конец зала, к столику, возле которого стоял полукруглый диван. Диван стоял так, что людей, сидевших на нем, трудно было разглядеть другим посетителям.
Впрочем, во всем зале были еще два подобных дивана и не более десятка обычных столиков.
Валерия почувствовала, как приятно находиться в этом тихом и уютном месте после тревожной суеты, царившей в «Мулен-де-ля-Мер».
Граф предложил заказать ужин на его усмотрение, и она согласилась.
— Желаете ли вы выпить шампанского? — спросил он.
— Простите, но мне не хотелось бы злоупотреблять вином, — ответила девушка. — Но мне хочется пить. В «Мулен» я попросила Тони заказать минеральную воду, но ее так и не принесли.
— Разумеется, — улыбнулся граф. — Им выгоднее заставить вас пить их дорогое шампанское. Они не позволят вам утолять жажду чем-либо еще.
— Мне это и в голову не пришло! — рассмеялась Валерия. — Но, конечно, это очень хороший способ получать доход от посетителей.
Граф заказал бутылку минеральной воды, которую тут же принесли.
Выпив воды, Валерия сказала:
— Спасибо вам за вашу любезность. Может быть, мне не следовало сюда приходить, но очень интересно посмотреть на ресторан изнутри. Тут довольно приятная обстановка.
— Не следовало сюда приходить? — удивленно переспросил граф.
— Ну, знаете… наверное, не следовало принимать приглашение от джентльмена… которого я вижу впервые и которому… не была представлена.
Граф улыбнулся, словно зная, что она подразумевает нечто совсем другое.
— Заверяю вас, мадам, — сказал он, — это вы оказали мне любезность, избавив от необходимости ужинать в одиночестве.
— Разве вы не собирались пригласить на ужин мадемуазель Рене?
Граф покачал головой:
— Если вас это интересует, я собирался ужинать с другом-дипломатом, но его срочно вызвали по делу как раз перед моим приездом. Он оставил мне письмо, в котором выразил свое сожаление. Так как пойти мне было некуда, я отправился в «Мулен».
— Но вы заказали там столик, — заметила Валерия.
Граф снова улыбнулся.
— В действительности я заказал его на время следующего представления, но так как меня в «Мулен» знают, они готовы были отказать клиенту, который не представлял для них особого интереса.
— О, я так рада, что вы уступили Тони! Для Тони было бы страшным ударом не увидеть канкан после того, как мы с таким трудом добрались до Биаррица.
— Ну, что же, вот он и увидел канкан, — заметил граф, — а теперь еще и собирается в гости.
Тон его показался Валерии странным, и она спросила:
— Вы ведь не думаете, что в том, как он намеревается провести вечер, есть что-то опасное… противозаконное или что-нибудь вроде этого?
Она была явно встревожена, и граф поспешил ее успокоить:
— Конечно, нет. Я только удивлен, что вы не ревнуете вашего друга, который желает провести вечер с мадемуазель Рене.
— Не ревную? — удивленно переспросила Валерия. Потом, словно только что уловив смысл его слов, она ответила: — Нет, конечно. Я давно знаю Тони, и мы с ним добрые друзья. — Ей показалось, что граф слегка приподнял брови. Чтобы переменить тему, она попросила: — Не могли бы вы рассказать мне об этих картинах? Сейчас в Биаррице много современных художников?
— Как и в Париже, здесь есть так называемые импрессионисты. Ради любопытства я сам купил одну-две их картины.
— Хотела бы я на них посмотреть! — воскликнула девушка. — Я много читала об импрессионистах. Мне кажется, старшее поколение всегда воспринимает все новое настороженно. Но, может быть, когда-нибудь придет время, и эти художники войдут в моду.
— Возможно, — ответил граф с сомнением. — Как бы то ни было, у них — новая техника живописи, отличающая их картины от творений признанных мастеров.
— Вы коллекционируете картины?
— У меня есть полотна, которыми я очень горжусь, — ответил он. — Быть может, однажды, как вы сами предлагали, я покажу вам их.
— Я бы посмотрела с удовольствием, — ответила девушка, подумав про себя, что едва ли снова увидится с графом.
— Вы считаете, что встреча, о которой я говорю, невозможна? — вдруг спросил он.
— Как вы узнали, о чем я думаю?
— Я читаю ваши мысли.
— Но… этого вам делать… не следовало бы…
— Почему же?
— Потому что мои мысли — это мои мысли. Мне было бы страшно, если бы вы или кто-нибудь еще их угадывал бы.
— Разве вы думаете о чем-нибудь плохом?
— Надеюсь, что нет! Но они касаются меня… и только меня.
— Посмотрим, — загадочно ответил граф. — А теперь скажите, отчего вас шокировал танец Мими Блан?
Валерия на мгновение застыла, потом с трудом проговорила:
— Я… не хотела бы обсуждать это.
— Но вы были шокированы.
— Да, это правда… Канкан я примерно так себе и представляла, но я не думала, что женщина способна вести себя так… недостойно.
— Сколько же вам лет? — спросил граф.
Валерия вздрогнула. Негодуя на Мими Блан, она забыла об осторожности. Сейчас она почувствовала, что вступила в опасную зону.
Они не договорились с Тони о том, как ей отвечать на подобный вопрос, да Валерии и в голову не приходило, что кто-то может спросить ее об этом. Она понимала, что в этом наряде выглядит значительно старше, чем дебютантка, но не представляла, сколько же лет можно ей дать.
Однако граф ждал ответа.
Валерия с трудом проговорила:
— Я всегда считала, что… невежливо со стороны джентльмена… спрашивать даму о возрасте, особенно если она француженка.
— Я, кажется, получил выговор, — заметил граф.
— Нет, нет, пожалуйста, так не считайте… дело не в этом. Просто я хочу быть молодой… Каждая женщина этого хочет.
— По-моему, вы действительно молоды, — медленно произнес он. — И мне трудно удержаться от искушения угадать ваш возраст… и еще многое, что касается вас, мадам Эрар.
— Это было бы ошибкой, — сказала Валерия.
— Ошибкой? — переспросил он.
— Сегодня мы с вами встретились в первый и, возможно, в последний раз. Мы словно корабли, разминувшиеся в ночи. Завтра я буду вспоминать об этом, как о волнующем эпизоде.
— Но не о таком, который хотелось бы повторить?
— Дело не в желании, — ответила Валерия. — Просто я уверена, что этого не случится. Поэтому я просто хочу наслаждаться каждой минутой, не чувствуя смущения или вины.
Граф засмеялся: