Мариана Запата - Виннипегская Стена и я

Рейтинг: 18+

Серия: Вне серий

Главы: 30 глав+Эпилог

Переводчик: Галя Р.

Редактор: Ленуся Л.

Вычитка и оформление: Натали И, Екатерина Л.

Обложка: Таня П.

ВНИМАНИЕ! Копирование без разрешения администрации группы и переводчиков ЗАПРЕЩЕНО!

Специально для группы: K.N ★ Переводы книг

(https://vk.com/kn_books)

ВНИМАНИЕ!

Копирование и размещение перевода без разрешения администрации группы, ссылки на группу и переводчиков запрещено!

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Я собиралась надрать ему задницу.

Однажды.

В один прекрасный день, когда уволюсь, и никто меня не заподозрит.

— Эйден, — заворчала я, хотя мне стоило бы догадаться. Из-за ворчания я только заслужила «этот» взгляд — печально известное снисходительное выражение, благодаря которому Эйден в прошлом попал не в одну драку. Или так мне говорили.

Когда уголки его рта, опустившись вниз, напряглись, а веки над его карими глазами потяжелели, мне захотелось нажать на кончик его носа пальцем. Так наша мать поступала с нами, когда мы были маленькими и дулись.

Этот мужчина, находящийся на грани воображаемой жестокой смерти, мастерски продуманной, в которой фигурировали жидкость для мытья посуды, еда и долгий промежуток времени, зашумел из-за миски салата с киноа перед ним, размеров которой хватило бы, чтобы накормить четверых.

— Ты меня слышала. Отмени все, — повторил он, будто в первый раз, когда он сказал это, я оглохла.

Ох, я слышала его. Громко и четко. Именно поэтому я хотела его убить.

И это доказывало, насколько удивителен человеческий мозг; как можно заботиться о ком-то и вместе с тем желать перерезать ему или ей горло. Это как иметь сестру, которую хочется ударить прямо по яичникам. Все еще любишь ее, просто хочешь с размаху врезать ей по органу, отвечающему за рождение детей, чтобы преподать урок, — не то чтобы я знала это по своему опыту.

То, что я не ответила незамедлительно, заставило его добавить с тем же выражением на лице, адресованным напрямую мне:

— Мне плевать, что тебе придется им сказать. Просто отмени все.

Поправив левым указательным пальцем на носу свои очки, я опустила правую руку, чтобы шкафчик прикрыл средний палец, который я показывала Эйдену. Если выражение его лица было терпимым, тон, который он использовал, раздражал меня еще сильнее. Это был голос, который он использовал, чтобы предупредить меня, что спорить с ним бесполезно; он не изменит свое мнение сейчас или потом, и мне надо смириться с этим.

Мне всегда приходилось мириться с этим.

Когда я только начинала работать на трехкратного «Защитника года» Национальной Футбольной Лиги, было всего три вещи, которые мне не нравилось делать: спорить с людьми, говорить им «нет» и засовывать руку в мусор, потому что я была как поваром, так и уборщицей в этом доме.

Но если и было что-то, что я ненавидела делать, — и я имею в виду, правда, правда ненавидела делать, — это отменять встречи с людьми в последнюю минуту. Это действовало мне на нервы и шло вразрез с моими моральными принципами. Обещание есть обещание, не так ли? Хотя, с другой стороны, технически, это не я подводила фанатов. А Эйден.

Чертов Эйден, который был занят поглощением своего второго за день обеда, не заботясь ни о чем в этом мире, и он не беспокоился о раздражении, с которым мне придется столкнуться, когда я позвоню его агенту. После всех проблем, с которыми мы столкнулись, чтобы назначить эту встречу, я должна была сообщить новость, что Эйден не приедет на автограф-сессию в Сан-Антонио в магазин спортивных товаров. Юухуу-уу.

Я вздохнула, вина скрутила все мои внутренности, меня мучила совесть, и я опустила руку, которая не была занята тем, что выражала мое раздражение, чтобы почесать колено.

— Ты уже пообещал им…

— Меня это не волнует, Ванесса, — он снова одарил меня «этим» взглядом. Мой средний палец дернулся. — Пусть Роб все отменит, — настаивал он, в то время как его гигантское предплечье поднялось, чтобы он смог закинуть в рот еду, которая, кажется, весит восемь унций. Вилка, которую он держал, на мгновение замерла в воздухе, когда его мрачный упрямый взгляд встретился с моим взглядом.

— Это проблема?

Ванесса, то. Ванесса, это.

Отмени все. Пусть Роб все отменит.

Бу-у-у.

Начнем с того, что мне не так уж и нравилось звонить его мудаку-агенту, а еще и для того, чтобы он отменил встречу за два дня до назначенной даты. Он выйдет из себя, а затем направит свое раздражение на меня, как будто я могла остановить Эйдена «Виннипегскую Стену» Грэйвса.

По правде говоря, самая близкая моя помощь в принятии решения состояла в том, что я посоветовала ему, какую камеру лучше купить, и то лишь потому, что у него «есть дела поинтереснее, чем заниматься выбором камеры», и потому, что «это то, за что я тебе плачу».

Конечно, в его словах был смысл. Между тем, за что он мне платил, и тем, что время от времени откалывал Зак, у меня получалось надевать на лицо улыбку — даже вынужденную — и делать то, что он просил. Иногда я даже делала маленький реверанс, а Эйден притворялся, что не замечал этого.

Не думаю, что он ценил то безграничное терпение, которое я выработала, работая с ним последние два года. Уверена, кто-то другой уже заколол бы его во сне. По крайней мере, когда я разрабатывала планы того, как бы убить его, обычно способы убийства были безболезненными.

Обычно.

С тех пор, как в прошлом году у него произошел разрыв ахиллова сухожилия, он стал другим. Я пыталась не винить его, правда пыталась. Он пропустил почти три месяца игрового сезона, и его винили за то, что команда не прошла в плей-офф, и с этим трудно было смириться.

Кроме того, некоторые думали, что он не сможет вернуться полностью после шести месяцев восстановления и реабилитации. Травма, которую он перенес, была нешуточной.

Но это же Эйден. У некоторых спортсменов уходило намного больше времени, чтобы встать на ноги, если у них вообще это получалось. Мое терпение не раз подвергалось проверке, когда я возилась с ним, пока он был на костылях. Отвозила и забирала его с реабилитации, возила на встречи.

В день ты можешь справиться лишь с несколькими причудами маленькой сучки, даже если тебе за это платят. Эйден любил то, чем занимался, и я могла лишь представить, как он боялся, что не сможет снова играть, или что он вернется, но его игра будет уже не на том уровне, на котором была до травмы, но не то чтобы он озвучивал вслух свои страхи.

Для меня это было понятно. Я даже представить не могу, что буду чувствовать, если что-то случится с моими руками, и будет шанс, что я больше никогда не смогу рисовать.

Несмотря на это, его капризность поднялась на новый уровень, ранее не задокументированный в мировой истории. И это о чем-то да говорит, учитывая, что я выросла с тремя старшими сестрами, у которых менструальный цикл наступал в одно и то же время. Из-за них многое — особенно люди — не беспокоили меня. Я знала, на что это похоже, когда над тобой издеваются, и Эйден никогда не переступал черту и не был излишне груб. Просто иногда он был болваном.

К счастью для него, я была немного, слегка, малую толику влюблена в него, иначе пырнула бы его ножом еще пару лет назад. Опять же, все, у кого есть глаза и кому нравились мужчины, что-то испытывали к Эйдену Грэйвсу.

Когда он приподнял брови и посмотрел на меня из-под этих изогнутых черных ресниц глубоко посаженными темно-карими глазами (улыбку на этом лице я видела лишь в присутствии собак), я сглотнула и медленно покачала головой, скрипя зубами и оценивая его. Поскольку он был размером с небольшой дом, у него должны были быть крупные кривые черты лица, из-за чего он походил бы на пещерного человека, но, конечно, это было не так.