Мариана Запата - Виннипегская Стена и я

Отклонив голову назад, я проглотила ком, поднимающийся из моего желудка вверх по горлу, и приготовила для него немного нервную, застенчивую улыбку. Но когда я посмотрела Эйдену в лицо, выражение на нем оказалось таким серьезным... таким чертовски серьезным. И моя улыбка увяла.

Лифт снова дернулся, и почти сразу зазвонил аварийный телефон.

Мягко прикоснувшись к моему колену, Эйден поднял меня и пересадил в сторону, будто мой вес для него — это ничто, а я совсем не пушинка. Потом он поднялся и потянулся к стене, вытаскивая телефон из держателя.

В этот момент его взгляд скользнул ко мне, и из-за твердости на его лице мне показалось, будто я сделала что-то не то.

— Да... Как раз вовремя... Да, — после этого он повесил трубку, вероятно посреди разговора. — Мы выйдем через пятнадцать минут.

Я кивнула на его заявление, а потом притянула ноги к груди и обняла себя руками. Но Эйден не сел обратно, вместо этого он прислонился к стене и скрестил руки на груди. Как и лодыжки.

Не прошло и десяти минут, как в лифте раздался громкий звук, и следующее, что я поняла, он снова поехал вверх. Когда двери, наконец, открылись, перед нами возникли двое работников здания, они спрашивали, все ли с нами в порядке, но Эйден прошел мимо, будто их не существовало.

— Вы в порядке? — спросил один из сотрудников.

В порядке ли я? Нет, но я не собиралась говорить им об этом. Особенно потому, что мне стыдно, что я испугалась. И я не была уверена, из-за чего на лице Эйдена было такое выражение после того, как включили свет.

— Ты идешь? — спросил Здоровяк с того места, где ждал меня.

Вот это мужчина, которого я знаю.

— Придержи коней, Солнышко. Я иду.

Его губы дернулись, и я поняла, что ему не очень понравилось слово «Солнышко», но самое важное, он знал, что мне плевать, если он его ненавидел.

— Пошли. У него почасовая оплата, а мы уже опоздали.

Мы быстро нашли то, что нам нужно. На стене, рядом со стеклянной дверью с каркасом из твердой древесины, висела табличка с надписью «Адвокат».

Нас поприветствовала красивая, приятная деревянная мебель теплых оттенков коричневого и зеленого. И меня снова накрыло осознание, что я сейчас похожа на пятнадцатилетнюю вульгарно одетую девушку в свитере огромного размера, в котором кажется, будто под ним у меня ничего не надето.

Эйден выглядел не лучше: на нем футболка, прилипшая к телу, длинные, черные шорты чуть ниже колен и обувь для бега. Разница лишь в том, что ему плевать на то, как он выглядел.

Прямо перед дверью за столом сидела пожилая женщина и улыбалась нам.

— Могу я вам помочь? — спросила она.

— Да. У нас встреча с Джексоном. Я звонил и предупреждал, что опоздаю, — объяснил Эйден.

И это все меняло.

— Ох, мистер Грэйвс. Верно. Одну секунду, пожалуйста. Из-за проблем со светом его встреча затянулась.

Проблемы со светом. Мы с Эйденом посмотрели друг на друга.

Я ничего не могла с собой поделать, особенно сейчас, когда мы покинули ужасный лифт, и хихикнула, у меня на лице расцвела улыбка.

Недовольные уголки его губ слегка приподнялись — всего лишь слегка — но вот оно. Он улыбался. Он, черт побери, улыбался мне. Снова. И это было так же великолепно, как и в первый раз.

Когда мы сели, чтобы подождать, он развернулся всем своим большим телом в сторону и впился в меня взглядом.

— Что за взгляд у тебя на лице?

Я подняла руку и прикоснулась к своему лицу: ко рту и щекам, и поняла, что да, я, светилась. Не улыбалась. Светилась.

Он мне улыбался. Как еще я могла реагировать?

— Просто так.

Уголки его губ опустились.

— Кажется, будто ты на наркотиках.

Это заявление стерло мою не-улыбку с лица.

— Мне нравится твоя улыбка. Вот и все.

Здоровяк окинул меня кислым взглядом.

— Из-за тебя я чувствую себя Гринчем.

— Я не это имела в виду. Ты должен улыбаться чаще.

Недовольное выражение на его лице ни в чем меня не убедило. В конечном итоге, когда я села прямее, он опустил свою руку на спинку моего стула. Мы ждали, пока женщина за столом разговаривала по телефону, и я прошептала:

— Что именно мы тут делаем?

— Он хочет обсудить кое-какую информацию, — объяснил он.

А я задалась вопросом, не мог ли адвокат просто отправить нам письмо по почте, но оставила эту мысль при себе.

— Так что, я не могу подождать здесь?

— Нет.

Я заерзала и сильнее понизила голос.

— Адвокат думает, что это по-настоящему, не так ли?

— В противном случае это мошенничество.

Черт. Я соскользнула ниже на своем стуле, и горячая кожа его предплечья потерлась об мою шею. Из-за этого слова по моей спине пробежал страх. Я не хотела отправиться в тюрьму.

Будто читая мои мысли, Эйден прошептал:

— Ничего не случится. Никто не поверит, что это не по-настоящему.

Не знаю, откуда у него такая уверенность, но мне тоже надо найти нечто подобное.

К счастью, вскоре открылась дверь, ведущая в зал ожидания. Оттуда вышла пара, и они яростно что-то обсуждали, кажется, на немецком языке, и не обратили на нас внимания.

По-видимому, настало время шоу.

Когда мы встали, секретарша показала, чтобы мы заходили. Я переплела наши с Эйденом руки и слегка сжала его ладонь.

Он сжал мою в ответ.

— Зак! Ты готов? — прокричала я, обувая кроссовок.

— Я обуваюсь, миссис Грэйвс!

Идиот.

— Я жду тебя внизу, — ответила я, засовывая вторую ногу в обувь.

— Хорошо, — крикнул он в ответ, когда мои ноги коснулись ступенек. Когда я спустилась и зашла на кухню, то нашла там Эйдена, он сидел в уголке для завтрака, а перед ним стоял большой стакан с чем-то коричневым и вонючим, держу пари, там какие-то бобы и овощи.

Я подошла к холодильнику, чтобы выпить воды перед пробежкой, и спросила через плечо:

— Здоровяк, хочешь чего-то из холодильника, пока я здесь?

— Нет, спасибо.

Сейчас вечер понедельника, вчера у команды «Три Сотни» была игра. Бедный парень приехал из Мэриленда в четыре часа утра, и ему пришлось вытаскивать себя из кровати в девять, чтобы встретиться с тренером, а потом сидеть на одной встрече за другой.

Язык его тела отчетливо доказывал, насколько он изнурен. А как иначе?

Я налила себе пол стакана воды и осушила его. Наконец, на другом конце комнаты Эйден оторвался от своего пазла, который сейчас заканчивал, и спросил:

— Куда вы двое идете?

— На пробежку.

— Почему он идет с тобой? — прямо спросил он, между его бровей появилась морщинка. Его длинные пальцы, кажется, поглотили кусочек пазла.

— Я убедила его бежать со мной марафон, — он что, в первый раз видит, как мы уходим вместе?

Что-то в моих словах, должно быть, заинтриговало его, потому что его голова дернулась, и из его рта вырвалось нечто, похожее на смешок.

— Он собирается бежать марафон?

Ну, это прозвучало обидно даже для моих ушей. А тот факт, что когда он задавал свой вопрос, на кухню зашел Зак, совсем не помог ситуации. Он сморщил нос, окинув долгим взглядом своего бывшего товарища по команде.

— Ага.

— У тебя самое ужасное кардио, которое я только видел, — заявил Мистер Никаких Социальных Навыков, и его совсем не смущало то, что все его слышали.

Я не могла не согласиться с ним. Учитывая, что Зак ― элитный спортсмен, первые наши пробежки были похожи на то, что я бегу со своим клоном, которым была два месяца назад, после того как решила начать тренироваться.

Я не могла пробежать даже двух километров без одышки и боли в колене, и я думала, что это неплохой результат.

Зак, с другой стороны, вел себя так, будто я босиком и без воды вела его через пустыню Мохаве.

— Неправда, — спорил он. — Ван, почему ты киваешь?

Я остановилась.

— У тебя... ауч! Не надо меня щипать, — я посмотрела, как я думала, на своего друга, который вдруг оказался около меня. — У тебя ужасная выносливость. Твое дыхание даже хуже, чем у меня.

— Я смогу пробежать марафон, если захочу, — щеки Зака слегка покраснели, а я попыталась отойти от него, чтобы он снова меня не ущипнул.