— Я буду снаружи, — предупредила я Эйдена и взяла складной стул, который специально для этого заранее оставила у двери.
Я едва села на свой стул в нашем маленьком внутреннем дворике, когда открылась входная дверь и оттуда выглянули ножки такого же стула, как и у меня, и затем показался большой, почти двухметровый мужчина, за которого я законно вышла замуж.
— Что ты делаешь? — спросила я, когда он поставил стул рядом с моим, чуть подальше от двери.
— Ничего.
Он внимательно осмотрел меня. Честно, небольшая часть меня беспокоилась, что швы сидения разорвутся, когда он сядет, но, о чудо, этого не произошло. Отклонившись назад, он скрестил руки на груди и уставился на улицу.
А я пялилась на него.
Он никогда не сидел снаружи. Никогда. Когда у него есть время? Да и зачем ему?
— Ладно, — пробормотала я больше для себя, нацелив свое внимание на улицу, и заметила несколько детей в трех домах от нас. Сейчас еще рано, только шесть, поэтому я не очень задумывалась над тем, почему на улице так мало народу.
В квартале, где выросла я, уже в пять часов вечера улицы были заполнены маленькими детьми, в восемь выходили дети постарше и делали свой обход. Каждый дом в том районе был украшен настолько, насколько позволяли средства — кроме нашего — но все равно было круто. Все были увлечены.
Мама не очень хотела покупать нам костюмы, но это не останавливало меня и младшего брата. Я набила руку с тех пор и теперь могу создавать костюмы буквально из ничего. Каждый год, несмотря ни на что, мы одевались и выходили с Дианой, и нас сопровождали ее родители.
Даже в квартирном комплексе, где я жила до этого, были дети, и два года, что я прожила там, они постоянно заходили во время праздника. Сейчас же, с другой стороны, я испытывала разочарование, хотя, может быть, еще слишком рано?
— Тебе все это нравится? — произнес грубый голос.
Я откинулась на спинку стула и положила себе на колени маленький «Кит-Кат» из ведерка.
— Да, — я засунула половину шоколадки себе в рот, и она торчала, как сигарета. — Мне нравятся костюмы и воображение. Конфеты. Но больше всего я люблю костюмы.
Он быстро осмотрел меня.
— Ну не знаю.
Я скрестила руки на груди и слегка наклонилась к нему.
— Что? Я не одета как сексуальный кролик или медсестра из особняка Плэйбой.
Взгляд его глаз был устремлен вперед.
— Это так одеваются большинство девушек?
— Некоторые... если у тебя нет воображения. Т-с-с. В прошлом году я одевалась как Гоку. Мы с Дианой ходили на вечеринку одной из ее подруг на Хэллоуин. Я заставила ее одеться как Транкс.
Это заставило его посмотреть на меня.
— Что за Гоку?
Ага, мне пришлось вцепиться руками в свой стул, пока я пялилась на его бородатое лицо.
— Он второй величайший боец в истории аниме. Он персонаж из аниме «Драгонболл», — я поняла, что одновременно шептала и разглагольствовала, и закашляла. — Это японский мультик, который я люблю. Ты никогда о нем не слышал?
Его густые брови сошлись на переносице, он положил одну ногу на другую и вытянулся на этом бедном, бедном стуле.
— Это мультик... с драками?
— Межгалактическими сражениями, — попыталась завлечь его я, приподняв бровь. — Как «Уличный боец», но со смыслом. Он эпичен.
Возможно, добавлять межгалактические сражения было лишне, потому что он покачал своей большой головой.
— Что, черт возьми, такое «межгалактические сражения»?
— Сражения... — я уставилась на него и вязала две конфетки, протянув ему «Эирхэд» (Примеч. Жевательные конфеты AirHeads со слабым вкусом фруктов и ягод, отличительная особенность — окрашивают язык), потому что знала, он — веган. — Вот. На это уйдет некоторое время.
— Все время у него был хвост? — спросил Эйден и поднес к губам леденец «Блоу Поп», который он взял из ведра, когда доел «Эирхэд». Мне, возможно, раз или два пришлось заставлять себя отводить взгляд от его губ. — Это кажется глупым. Кто-то мог схватить его за хвост и использовать это против него.
То, что он рассуждал над стратегией в аниме, которое я просто обожаю, очень взволновало меня; и я пыталась не позволять этому проявиться на моем лице.
— Нет, он потерял свой хвост, когда вырос, — объяснила я.
Мы весь последний час обсуждали «Драгонболл». И за это время к дому за конфетами подошли лишь четверо детей, но я была слишком занята, объясняя мое самое любимое шоу в мире Мистеру У-меня-не-было-детства, что не очень заостряла на этом внимание.
Он моргнул, обдумывая мое объяснение.
— Он потерял хвост, когда достиг полового созревания?
— Да.
— Почему?
— Почему это важно? Это генетика. У парней растут волосы в разных местах, когда они достигают полового созревания; он может потерять свой хвост, если хочет его потерять. Ты просто должен посмотреть, чтобы понять.
Эйден выглядел не очень убежденным.
— А потом, есть еще «Драгонболл Зет» и «ДжейТи», и, по моему мнению, они даже лучше.
— Что это?
— Это серии, где они уже взрослые. У них есть дети, они вырастают и становятся лучше них.
Его бровь дернулась, как и рот, я в этом уверена.
— И это у тебя тоже есть на DVD?
Я улыбнулась.
— Может быть.
Он искоса посмотрел на меня и почесал свою бородатую щеку.
— Возможно, я должен его посмотреть.
— Когда захочешь, Здоровяк. Моя коллекция видео — твоя коллекция видео.
Клянусь, он кивнул, будто на самом деле принял мое предложение.
Победоносно вздохнув, я снова обратила свое внимание на улицу, которая оказалась абсолютно пустой. Ни одна душа не бродила по нашему или соседнему кварталу в пределах видимости. Что-то щелкнуло в моей голове, и я по-настоящему задумалась о сегодняшнем вечере, об Эйдене и о том, что он вышел наружу и сидел со мной.
Я закусила губу и медленно произнесла:
— Вероятно, детей сегодня больше не будет, да?
Он приподнял плечо и вытащил изо рта леденец.
— Похоже на то.
Я встала, удерживая в руках почти полное ведро конфет, и опустила голову, собирая ножки стула. Мое горло сжалось.
— Дети здесь не часто ходят за конфетами, не так ли?
Эйден промычал самый раздражительный не-ответ в мире.
Но я его все же получила.
Поверить не могу, что мне понадобилось так много времени, чтобы это понять.
Он знал, что дети в его районе не ходят за конфетами — в его чертовом районе с воротами. Поэтому он вышел, чтобы составить мне компанию. Как насчет этого.
— Эйден?
— Да?
— Почему ты не сказал мне, что здесь мало маленьких детей?
Он даже не посмотрел на меня, когда направился в дом со стулом под мышкой.
— Ты выглядела такой взволнованной. Я не хотел портить тебе день, — признался он, и в его голосе не было ни капли смущения.
Бах-черт-возьми-бабах.
Не знаю, есть ли подходящие слова, которые я могла бы сказать ему в ответ. Я думала о его проявленной доброте, забирая у него стул и убирая их в гараж, пока он пропадал в ванной.
У меня заурчал желудок, и я достала горох, помыла и высушила его, все время думая об Эйдене. Вскоре он появился на кухне и сел за стол для завтрака, его плечи сгорбились, пока он спокойно работал над пазлом. Я приготовила ужин — в четыре раза больше, чем обычно готовлю для себя — и все время повторяла, что делаю это лишь потому, что он был мил со мной.
Я даже не собиралась спрашивать, голоден ли он. Потому что он всегда хочет есть.
Через тридцать минут ужин был готов, я наполнила две миски и одну протянула ему, наложив туда в три раза больше, чем себе. Забирая миску, Эйден неотрывно смотрел мне в глаза.
— Спасибо.
В ответ я лишь кивнула.
— Пожалуйста. Я пойду, поем и посмотрю телевизор.
Я уже дошла до места, где гостиная соединялась с коридором, проходящим посреди дома.
— Хочешь посмотреть это шоу, «Драгонболл»?
Я остановилась, когда расслышала его слова.
— Мне любопытно теперь, что это за маленький мальчик с хвостом обезьяны, который, предположительно, может надирать задницы.
Я посмотрела через плечо, чтобы убедиться, что он не тянет меня за хвост, и заметила, что Эйден сидит на краю своего стула, и уже готов встать, если я подам ему знак. Прежде чем отреагировать, я на секунду остолбенела. И мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы не улыбаться, как лунатик.