Глаза моего друга вроде как остекленели, и он устремил свой взгляд в пустоту, смотря на что-то у меня за плечом.
— Ау. Зак?
Он снова посмотрел на меня, сфокусировался, и, наконец, на его лице появилась настоящая улыбка.
— Прости.
У этого парня нет ни одной грубой косточки, но мне не понравилось, что он отстранился. Я прищурилась.
— О чем ты думаешь?
Он бросил мне мои же слова.
— Ни о чем, миссис Грэйвс.
— Прекрати.
Следующая неделя пролетела очень быстро. У меня было много работы, и когда мне позвонили и попросили посидеть с детьми брата Дианы, Родриго, потому что она не может из-за своей работы, я не сказала «нет». Я не могла отказать.
Мне нравились его мальчики, даже если Родриго идиот, который отказывался верить, что его сестра может ему врать, он все еще отличный парень. И так уж случилось, что я нашла у его детей игрушку, из-за которой я рассмеялась, и заплатила им пять долларов.
Один раз позвонила мама, чтобы спросить, приеду ли я на ужин в честь Дня Благодарения, и я дала ей тот же ответ, что и каждый год с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать.
— Нет, — и я перестала придумывать оправдания, почему не могу этого сделать.
Моего младшего брата тоже там не будет, потому что я могла приехать лишь, если бы он умолял меня, но он никогда так со мной не поступит. Она ничего не сказала о Сьюзи или двух других демонах, с которыми у меня одна ДНК.
И прежде чем я поняла, наступила среда, и дом оказался полностью пустым. В День Благодарения у «Трех Сотен» игра против главных соперников, а единственный сосед, который у меня остался в городе, все время отсутствовал.
Поэтому я удивилась, когда в среду вечером мой телефон пикнул со своего места на моем столе.
Это Эйден.
Эйден: Идешь завтра на игру?
Я: Запиши меня, но всего один билет. Пожалуйста.
Эйден: Всего один?
Я: Да...
Зак уехал, а Диана по смс уведомила меня, что едет на День Благодарения к своим родителям в Сан-Антонио, и если я захочу поехать, она не намерена специально разбить свою машину по пути.
Я написала ей в ответ, что ценю ее искреннее предложение, но останусь в Далласе, потому что планирую встретиться с младшим братом, который в пятницу будет играть матч неподалеку.
Я решила, что в День Благодарения займусь дизайном футболок, пока у меня есть вдохновение.
Эйден: Тебе не с кем пойти?
Я: *Всегда одна*
Эйден: *Всегда Раздражающая*
Я: Ты бы скучал, если бы меня не было, Солнышко.
Я чуть не нажала «отправить», но написала ему другое сообщение.
Я: Спасибо за билет.
Он не ответил, но когда тем вечером я вышла из душа, то нашла на кровати что-то в цветах команды, завернутое в пластик, и долго пялилась на этот предмет. Когда я разорвала упаковку, то встряхнула ее и увидела, что это новенькая джерси с надписью ГРЭЙВС на спине, и я улыбалась так, что у меня заболели щеки.
Взглянув на часы у своей кровати, я увидела, что еще нет девяти, и пошла к комнате Эйдена, хозяйской спальне в конце коридора. Когда я оказалась там, его дверь была закрыта, но я постучала, слушая его передвижения с той стороны.
И, конечно же:
— Ванесса?
— Это Кексик.
Он издал звук, который я не смогла распознать.
— Заходи.
Я повернула ручку и скользнула внутрь, оставляя ее открытой. Он сидел на краю своей большой королевской кровати, вытирая голову полотенцем. Первое, что я заметила, какая гладкая у него челюсть.
Без бороды он выглядел моложе... симпатичнее. В прошлом я лишь пару раз видела его гладко выбритым, но так как он обычно делал это вечером, пока спал, она всегда слегка отрастала.
— В твоей комнате отключился свет? — спросил он, закинув полотенце себе на шею.
— Ты такой забавный, — я закатила глаза, чтобы он знал, как раздражал меня. — Манекен.
Уголок его полных губ слегка приподнялся, когда он забросил полотенце в корзину в углу комнаты.
И только тогда я поняла, что на нем лишь маленький кусочек золота между ключицами и боксеры. Серые, облегающие, сделанные из какого-то спандекса, боксеры.
У меня пересохло во рту, и я отвела глаза в сторону — куда угодно — вместо... вместо этих огромных бедер, которые я все время видела в обтягивающих шортах, когда делала его фотографии.
Или вместо этой толстой, темной выпуклости, прижатой слева к его ноге. Я разглядывала его комод.
— Я, эм, видела подарок, который ты оставил на моей кровати, — заметила я, подбирая слова.
— Угу, — пробормотал он, и я увидела своим периферийным зрением, что он встал и пошел в сторону комода, на котором я пыталась сосредоточиться.
Что он делает? Я сглотнула и бросила секундный взгляд на самую потрясающую задницу, которую когда-либо видела, прежде чем снова отвести взгляд.
— Я просто хотела поблагодарить тебя.
Мышцы на его шее поднимались и опускались. Вы никогда не видели трапециевидные мышцы, пока не видели Эйдена.
— Я получил ее бесплатно, а тебе была нужна новая.
Я на секунду снова взглянула на его задницу. Я слабая. А потом посмотрела снова. Такая чертовски слабая.
— Они дали ее тебе бесплатно? — мой голос звучал напряженно, а почему бы и нет?
Я не могу перестать пялиться на самую великолепную округлую задницу и бедра во Вселенной. Я хотела укусить их. Я, правда, хотела покусать их.
— Я попросил ее впервые. Им пришлось дать ее мне, — бросил он через плечо.
Его комментарий согрел меня сильнее, чем должен был, и я сосредоточилась на золотой цепочке вокруг его шеи. Я хотела спросить его о родителях и почему они не фигурируют в его жизни. Я хотела знать, был ли он занозой в заднице, когда был ребенком.
Но сильнее всего я хотела узнать, что больше всего он любил в своих дедушке и бабушке. Но не сделала ничего из этого. Вместо этого, я спросила в его спину:
— Могу я кое о чем спросить тебя?
— Я сказал, что ты можешь.
Возможно, наши отношения и стали лучше, но мне все равно время от времени хотелось встряхнуть его. Что-то мне подсказывало, что это никогда не изменится.
— Я всегда задавалась вопросом, почему вместо футбола ты не играешь в хоккей?
Он развернулся лицом ко мне всем своим большим, влажным телом, надевая серо-лиловые пижамные штаны. Из-под мешковатых краев его штанов выглядывали эти длинные ноги. И эта верхняя часть его тела...
Данная картина не надоедала, и я не стала невосприимчивой к этим твердым, круглым соскам, которые окружены влажными, темными волосами. Или к этим жестким, твердым мышцам брюшного пресса. К этим широким плечам, узкой талии и выпуклым мышцам, из-за чего он выглядел более впечатляюще.
В прошлом году он отказался от съемок для обложки журнала по какой-то глупой причине, и я не понимала, почему. Даже если он много весил, он выглядел потрясающе. Если бы он только решил продавать календарь со своими фотографиями, он заработал бы так много денег.
Но об этом я подумаю позже, а не когда Эйден рассказывает мне о том, что я исказила стереотипы об остальных его соотечественниках.
— Не все канадцы хорошо играют в хоккей, — объяснил он, завязывая шнурок своих пижамных штанов.
Я посмотрела в его спокойное лицо и приподняла брови.
— Ты говоришь, что полный отстой в этом?
Он окинул меня своим самодовольным взглядом, который обычно я ненавижу, и уперся своими руками в бедра.
— Я не полный отстой. Я хорош в хоккее. Просто не наслаждаюсь игрой.
Высокомерный?
— Ты же сидела со мной на всех этих интервью. Ты все знаешь, — добавил он тоном, который задел что-то во мне, будто он пытался сказать мне что-то, что я никак не могла собрать воедино.
— Ты просто всегда говорил, что тебе нравилось играть в лакросс, вот и все, — по какой-то причине, никто никогда не спрашивал, почему он не играет в более популярный канадский вид спорта, чем в тот, который был преимущественно американским, ну, насколько я помню.