Мариана Запата - Виннипегская Стена и я

Стероиды? Ну да, как же.

Я сделала несколько фотографий, пытаясь получить действительно хорошую. Его поклонницы постоянно сходят с ума из-за снимков, демонстрирующих мощь, сдерживаемую в этом великолепном теле. А когда на нем еще и узкие шорты, и он наклоняется. «Бам. Я беременна», — написала одна из его фанаток на прошлой неделе, когда я опубликовала фотографию, на которой Эйден делает приседания. Я почти выплюнула воду изо рта.

После таких фотографий его почтовый ящик ломился от писем. Фанаты получали то, что хотели, а Эйден совершенно не возражал. К счастью для него, между семестрами я посещала курс фотографии в местном общественном колледже в надежде найти подработку на лето в качестве свадебного фотографа.

Шина начала переворачиваться. Лицо Эйдена исказилось, пока пот стекал по его вискам и толстому, пяти сантиметровому шраму, который располагался вертикально вдоль линии волос и исчезал под щетиной, отросшей за ночь. Я слышала, как люди обсуждали его шрам, когда не знали, что я слушаю. Они думали, он заработал его во время пьянки в колледже.

Но я-то знала.

Сквозь призму лицо Эйдена напряглось, и тренер, находившийся рядом, подбадривал его. Я сделала еще несколько фотографий, подавляя сонный зевок.

— Эй, ты, — прошептал голос слишком близко у моего уха.

Я замерла. Мне не надо было оборачиваться, чтобы знать, кто это. Был лишь один человек в группе людей, окружающих Эйдена, из-за которого мой радар, засекающий придурков, зашкаливал.

«И, вероятно, ты увидишь его еще лишь пару раз», — сказала я себе, когда меня накрыло желание дернуться.

К тому же, что-то мне подсказывало, что если я покажу, как он мне неприятен, ситуацию это не улучшит, а я вроде как не собираюсь рассказывать Эйдену, что от члена его команды у меня мурашки по коже бегут. Если я не рассказала Заку, который был моим лучшим другом, что из-за Кристиана я некомфортно себя чувствую, то чертовски точно не скажу об этом человеку, который даже не являлся моим другом.

Но это правда. Когда я появлялась на мероприятиях, связанных с командой «Три Сотни», я заботилась о своих собственных делах и была милой с теми, кто был добр ко мне. Тревор вбил мне в голову, что меня должно быть не видно и не слышно. Внимание всегда должно быть на Здоровяке, а не на каком-то диком ассистенте, и меня все это абсолютно устраивало.

Натянув на лицо фальшивую, вымученную улыбку, даже если я не смотрела ему в лицо, я удерживала камеру на месте, готовая к действию.

— Привет, Кристиан. Как ты? — спросила я дружелюбным тоном, который мне пришлось выдавливать из себя, с легкостью игнорируя привлекательные черты, за которыми скрывался мужчина, отстраненный от нескольких игр из-за драки в клубе.

Полагаю, это многое говорит о нем, потому что, кто совершает такие глупые поступки? Он зарабатывает миллионы в год. Лишь настоящий идиот ставит под угрозу нечто хорошее.

— Отлично, ведь теперь здесь ты, — ответил придурок Кристиан.

Я почти застонала. Я не знала, что он тренируется в том же месте, что и Эйден. Сомневаюсь, что и Эйден знал об этом, да его и не волновало подобное.

— Делаешь фотографии Грэйвса? — спросил он, опускаясь на пол около меня.

Я поднесла фотоаппарата ближе к глазу, надеясь, что он поймет — я слишком занята, чтобы болтать.

— Ага, — чьи еще фотографии мне делать? Я сделала еще пару кадров того, как Эйден снова и снова переворачивал покрышку и каждый раз приседал в позицию, широко расставляя ноги.

— Как у тебя дела? Сколько времени прошло с тех пор как мы виделись в последний раз?

— Хорошо, — было ли это циничностью — давать подобные расплывчатые ответы? Да, но я не могла найти в себе силы быть с ним мягче после того, что он сделал. Плюс, он чертовски хорошо знал, как много времени за сезон Эйден провел вне игры. Он был звездным игроком команды. С тех пор, как он получил травму, кто-то из команды постоянно общался с ним.

Кристиан не мог не знать о прогрессе Эйдена. Казалось, каждый раз, когда я переключала спортивные каналы, какой-нибудь ведущий или еще кто-то строили предположения по поводу будущего Эйдена.

Жар его тела приник к моему плечу.

— Грэйвс очень быстро встал на ноги.

Через объектив я заметила, что Эйден смотрит в мою сторону, в паре шагов от него стоит тренер, что-то записывая на планшете, который держит в руках.

Я разрывалась между желанием помахать и встать, но Эйден предотвратил любое мое движение, громко произнеся:

— Теперь можешь уйти.

Теперь можешь...

Опустив фотоаппарат на колени, я пялилась на него, прижимая чуть ближе к лицу очки указательным пальцем. Я неправильно расслышала, не так ли?

— Что ты сказал? — тихо переспросила я, так, чтобы только он мог меня услышать.

Он даже не моргнул, повторяя свои слова:

— Теперь можешь уйти.

Теперь можешь уйти.

Я глазела на него. Сердце пропустило глухой удар. Я сделала резкий вдох.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять.

— Отплати им добром, — сказала мама Дианы, когда я рассказала ей об издевательствах сестер. Я не принимала ее слова во внимание, когда дело касалось семьи, но они приобрели смысл, как только я повзрослела и пришла пора мириться с заскоками других людей.

Когда ты милая и улыбаешься, вместо грубости в ответ человеку, который ведет себя как мудак, то придурки еще больше выходят из себя.

Хотя, в некоторых ситуациях, когда такое происходит, люди могут подумать, что у тебя просто повреждение головного мозга, но это риск, который я готова была принять.

Но в данной ситуации, в данный момент, заставить себя не послать Эйдена прилюдно было намного сложнее, чем обычно.

Одно дело, когда он игнорирует меня, а я пытаюсь быть игривой с ним, или говорю «пока» и «доброе утро», но когда он ведет себя так перед другими людьми? То есть, он не был, конечно, плюшевым медвежонком даже в хорошие дни, но обычно он не ведет себя, как самый отпетый придурок. И не тогда, когда мы среди людей.

Раз, два, три, четыре, пять. Я справлюсь.

Я приподняла брови и посмотрела на него так, будто ничего не произошло, даже если внутри я кипела и задавалась вопросом, как вызвать у него диарею.

— В чем, черт побери, его проблема? — пробормотал Кристиан себе под нос, пока я убирала камеру в чехол, а затем в сумку. Я не могла решить, мне уйти как можно быстрее или остаться здесь, потому что он лишился своего гребаного рассудка, если думал, что я буду исполнять его приказы, когда он так со мной разговаривал.

На меня снизошло напоминание, что мне больше не нужно терпеть его ужасное поведение, и я распрямила плечи. Я принимала, когда он был отстраненным и холодным. Справлялась, когда ему было абсолютно плевать на меня, но смущать меня перед другими людьми? Я многое могла забыть и игнорировать.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть.

— Он всегда такой? — вырвал меня из мыслей голос Кристиана.

Я пожала плечом, с трудом удерживая себя от того, чтобы не засунуть ногу в рот тому, кто был практически незнакомцем, даже если человек, о котором идет речь, не был в моем списке людей, кого я бы вытащила из горящего здания.

— Он хороший босс, — принужденно выдала я вежливый ответ, поднимаясь на ноги. — Я не принимаю это на свой счет.

Обычно.

— Мне все равно пора идти. Увидимся, — произнесла я, надевая ремешок сумки на плечо и поднимая мешок-термос с едой Здоровяка.

— Уверен, скоро увидимся, — заметил он, его тон был слишком веселым, слишком фальшивым.

Я кивнула, прежде чем заметила, что Эйден опустился на колено на торф, на лице совершенно бесстрастное выражение. У меня нехорошее предчувствие, что он практически готов заорать на меня, требуя остановиться, поэтому я остановилась напротив покрышки. Он был потным, майка липла к мускулам его груди как вторая, но более бледная кожа. Его лицо напряженное, почти скучающее — так что все в норме.

Я пыталась успокоить свои слова и сердце. Замешательство, гнев и, честно, боль залегли в моем желудке, пока я наблюдала за ним.

— Что-то не так? — спросила я медленно, уверенно постукивая пальцами по шву чехла его камеры и по своим вещам внутри.

— Нет, — ответил он резко, как говорил всегда, когда я спрашивала, не хочет ли он на ужин что-то с фенхелем.