Татьяна Тронина - Вишни для Марии

Марию разбудил какой-то неясный, едва слышный монотонный шорох, источник которого находился именно тут, в комнате… Он слышался явственно, хотя за приоткрытыми окнами звучала целая какофония звуков, сплетенных из собачьего лая, людских голосов, велосипедного перезвона, стрекотания кузнечиков и еще какого-то отдаленного, мрачного гудения – наверное, от пролетающих в небе самолетов…

По утрам в поселке всегда было довольно шумно, но то – шум привычный, незаметный.

Сейчас же недовольная, некстати разбуженная Мария открыла глаза, сощурилась от ослепительно-белого света, пробивающегося сквозь легкую кисею, и увидела бабочку.

Это бабочка билась в окно, рвалась на волю, то замирая, то вновь принимаясь колотиться о прозрачную преграду.

Глупая бабочка. Неужели так и не догадалась, что все ее попытки пробить стекло обречены на провал? Что надо отлететь в сторону – и лишь тогда можно оказаться на свободе, вырвавшись сквозь оконную щель?

Нет. Бьется и бьется, трепыхается и трепыхается, рвется вперед, не жалея своих красивых крылышек…

С ощущением раздражения и одновременно жалости Мария вскочила, сдвинула кисейную занавеску и распахнула окно шире… Бабочка еще раз метнулась туда-сюда, а потом упорхнула наружу, в мир – к солнцу и цветам.

«А Костик-то где?» – спохватилась Мария.

И словно в ответ – в глубине дома засвистел чайник, зазвенела посуда. А еще через несколько мгновений из кухни потянуло сильным ароматом настоящего, свежесваренного кофе. Мария не любила настоящий кофе, любила только его запах. От самого напитка у нее сжимался желудок, горечь подкатывала к горлу…

Она пила растворимый, когда оставалась одна, от растворимого ее организм не бунтовал, и молодая женщина была вполне довольна жизнью.

Но Костик считал растворимый кофе – помоями, а тех, кто его пьет, – плебеями. Мария с ним не спорила, терпеливо поглощала то, что готовил ее возлюбленный.

Еще бы ей протестовать! Костик покупал где-то в Москве, в каких-то тайных местах, известных лишь гурманам, необыкновенные и редкие сорта кофе, привозил его Марии, сам варил, приносил ей в постель…

Ах, ну да. Мария юркнула обратно под одеяло. И вовремя – через минуту распахнулась дверь, в комнату торжественно вплыл Костик с подносом.

– Все-таки проснулась? – ласково спросил он. – Ну, с добрым утром, Мари.

Он всегда называл ее Мари. И Марии это нравилось. Не «киса» и не «зая», а что-то такое, изящное, с французским подтекстом… Молодая женщина улыбнулась. Костик поставил ей на колени поднос с маленькой фарфоровой чашечкой. Мария отпила кофе – словно чернил хлебнула. Но виду не подала.

– Вкусно? – спросил Костик. – Это какой-то вьетнамский новый сорт.

– Немного непривычно… – осторожно заметила Мария.

– Вот, ты тоже это почувствовала! – обрадовался тот. – Такой горьковатый, глубокий, насыщенный…

Он стоял и любовался, как Мария пьет кофе.

И она тоже вдруг забыла о том, что не любит этот напиток, гораздо важнее была ее любовь к этому мужчине.

Потом, за те четыре года, что они встречались, от Костика она видела только хорошее. Очень ласковый, очень нежный и добрый мужчина. Он не был способен ни на гадость, ни на грубость.

Поначалу, при первой встрече, Костик показался Марии – нет, не некрасивым (она не делила людей на некрасивых и красивых), а скорее смешным. Невысокий, худенький, но притом – с небольшим «животиком», с круглыми, близко посаженными к переносице, темными глазами на круглом же лице, стрижеными волосами, торчащими вверх. Очень энергичный и разговорчивый. Воробышек. Воробей-воробьишка, забавный и милый мужчина, ничуть не напоминающий героя-любовника.

Лишь потом, привыкнув к Костику, Мария уже не находила в нем никаких недостатков. Он же сразу, с ходу стал относиться к Марии как к принцессе, необыкновенному ангелу, неземному созданию. Он поклонялся ей, он постоянно делал какие-то приятные мелочи, от которых у Марии становилось тепло на душе.

А душа-то – она важнее желудка.

Костик все стоял и смотрел на нее, как-то уж слишком печально, ласково смотрел.

– Ты опять уезжаешь? – догадалась Мария, проглотив последнюю капельку черной, горькой жидкости.

– Ага, – сокрушенно кивнул Костик. – Прямо сейчас. Отдел еще в одном торговом центре открываем, в Химках.

– О, поздравляю!

– Спасибо. Вот уж не думал, что наш бизнес окажется таким выгодным… Будем, кстати, продавать новый сорт сыра, ничем не хуже хваленых зарубежных.

– Торопишься? Погоди, я сделаю тебе завтрак, – вскочила Мария, накинула на себя халат, тоже подарок Костика – шелковый, легкий, яркий. – До Москвы четыре часа ехать, а то и пять! Ты же не станешь в какой-нибудь придорожной забегаловке есть.

– Омлетик хочу, – застенчиво признался возлюбленный. – Обожаю твои омлетики. С помидорками и зеленью.

– Конечно-конечно, с помидорками и зеленью…

Быстро, минут за пять, Мария приготовила завтрак – для своего любимого и для себя.

Костик с аппетитом проглотил омлет, допил все то, что оставалось еще в турке, а затем, вздохнув, поцеловал Марию на прощание и выскользнул из задней двери дома, ведущей во внутренний дворик. Она же наблюдала за возлюбленным из окна… Как Костик отворяет калитку в заборе, высунул голову наружу и замер на некоторое время. И только убедившись, что никто за ним не наблюдает, поблизости нет гуляющих (в негустой роще за калиткой или за рощей, в поле), Костик исчез целиком…

После его ухода Марии стало грустно.

Она вернулась на кухню, развела в чашке своего обычного, растворимого кофе (надо же залить этот пожар, бушевавший в желудке!) и включила переносной телевизор.

Выступал какой-то мужчина в белом халате – пожилой, восточного вида, с красивыми, четкими, словно нарисованными бровями. Внизу экрана надпись: «Профессор Балкисан И.А.»

«…В основе этого препарата – кортизол. Но я не стану загружать вас, дорогие телезрители, медицинскими терминами и всеми теми биохимическими процессами, которые происходят в нашем организме. Скажу коротко – все те эмоции, которые нами владеют, это результат выброса гормонов. Выбрасывается в кровь один гормон – мы испытываем страх. Другой – радость и удовольствие… И так далее. А что, если изобрести препарат, который устранял бы негативные эмоции, которые нами подчас владеют, и добавил бы м-м… ощущение счастья? Да, да, ощущение счастья – это тоже результат действия определенных гормонов. Конечно, счастьем обычно «накрывает» после каких-либо приятных событий, а можно ли стать счастливым, не прилагая к тому особых усилий? Можно. Но! – профессор Балкисан загадочно улыбнулся, обнажив ровные белоснежные зубы, контрастирующие с его смуглым лицом. – Все те средства, которые могут, хе-хе… привести нас в состояние эйфории – как лекарственные, так и, скажем, народные… я, конечно, имею в виду алкоголь, о каких-либо наркотических веществах даже упоминать не хочу… Так вот, все те химические средства, что могут повысить нам настроение, обычно имеют множество побочных эффектов. Существует ли она, идеальная таблетка счастья?»

– Надо же… – заинтересованно пробормотала Мария. – Таблетка счастья? Как просто…

«Да, – царственно кивнул ей с экрана профессор Балкисан. – В лаборатории под моим руководством было изобретено вещество, способное повысить настроение, и без какого-либо побочного действия. Но, разумеется, если у вас нет аллергии на какой-либо из его компонентов. Я так и назвал это лекарство – «Таблетка счастья». И у нее нет каких-либо противопоказаний. Совсем скоро, после клинических испытаний (а они уже почти завершены), таблетку запустят в производство. Но, разумеется, прежде чем принимать это лекарство, лучше сначала проконсультироваться с врачом. И еще надо помнить, что чуда тоже не случится. Таблетка не решит ваших проблем. Но она придаст хорошего настроения. Оптимизма. Нет, вы не испытаете бурной радости и безумной эйфории. Просто у вас исчезнут мрачные мысли, тоска, вы почувствуете прилив сил – для того, чтобы потом спокойно решить все ваши проблемы…»

Мария с интересом слушала профессора, изобретшего столь полезное лекарство. С одной стороны, она верила в силу науки, с другой… «Ну ясное же дело, на таких таблетках можно обогатиться. И название подходящее… Очень удачный маркетинговый ход! Интересно, а я – счастлива? Мне нужна эта таблетка?»