«Если я спрошу Костю, сможет ли он купить мне участок, и он согласится сделать это, то… то жизнь моя потечет здесь, как и раньше. Если же он откажется… то… он откажется. И мне придется самой принимать решение. Только это так страшно – опять менять все. Не исключено, что я опять наделаю кучу глупостей… Я никому не нужна, я не знаю, что делать, я боюсь. Но мне надо окончательно выяснить отношения с Костиком, в любом случае. Я не смогла поговорить с братом когда-то, но с Костей я обязательно должна обсудить эту проблему. Нужна я Косте или нет, в конце концов? Нет, разрушать его семью я не собираюсь, но мне надо услышать, что я не пустое место для него…»
О Федоре Байкалове Мария даже и не вспоминала в этот вечер.
Июль в Москве – это ад. То есть дома или в машине с кондиционером эту жару еще можно вытерпеть, но Федору все эти дни пришлось бегать по присутственным местам. Раскаленный асфальт, душные приемные, потные злые люди, бестолковые и вялые секретарши…
Справок и прочих документов для оформления визы предстояло собрать немало.
Что касаемо квартирного вопроса. Федор же уезжал… Возможно, навсегда, но все равно стремно как-то расставаться с квартирой совсем. Не проще ли ее сдавать?
Желающих снять его московскую квартиру было много, несмотря на кризис и летнее затишье. Но они настойчиво предлагали снизить цену. Демпинговать?
Ладно, пока время еще есть для раздумий.
Еще надо что-то делать с домом (и с прилагающимся к нему огромным куском земли) – в Дербенево. Недвижимость эта досталась Федору от родителей. Дворянское, вернее, семейное гнездо, где обитали предыдущие поколения Байкаловых. Сначала многочисленные и многодетные, потом под влиянием разных причин, исторических и личных, поколения усохли до одной семейной ветки. После безвременного ухода родителей в мир иной там еще, в Дербенево, – некоторое время обитала незамужняя и бездетная сестра матери, потом и она умерла, и последние лет пять на даче уже никто не жил. Федор нашел сторожа, который присматривал за участком, зимой топил в доме…
Самого Федора в Дербенево даже не тянуло. Очень далеко от Москвы. Слишком далеко для дачи. «Правильная» дача – это та, до которой можно добраться часа за полтора. Не больше. Да и потом, Федор никогда не являлся поклонником отдыха на пленэре, ему даже и полтора часа жалко было тратить на дорогу.
Так вот, дачу эту необходимо продать как можно скорее, для получения очередной справки. Причем можно продать либо все целиком, либо поделив территорию на участки. Если по участкам – то это можно сделать достаточно легко и быстро. Если целиком – то по нынешним временам опять придется долго ждать покупателя…
Конечно, жалко распиливать семейное гнездо, но что поделать. Да и вообще, к черту эту глупую сентиментальность…
Кто первым заинтересуется, тому (или тем) и будет дача принадлежать.
Для этой цели Федор и отправился в Дербенево, ожидая в ближайшее время визита риелтора.
Что там еще… Да, в общем, все. С работой Федор разобрался в первую очередь – уволился из института еще в конце июня, не со скандалом, но… определенное «брожение масс» наблюдалось. Часть коллектива знала о причинах ухода Байкалова, одного из самых перспективных сотрудников, другая часть… тоже знала, но видела ситуацию совсем в ином свете.
Словом, одни считали его «незаслуженно обойденным и обманутым», вторые – выскочкой и жадным нахалом, и обе стороны активно спорили между собой.
Но ни с той ни с другой группировкой Федор уже не мог нормально общаться. Он ненавидел их всех – и тех, кто был на его стороне, и тех, кто выступал против него. Первые его не поддержали, когда надо было, вторые – до сих пор радовались его унижению.
Бороться со своим бывшим учителем, стоявшим во главе всей этой заварухи, Федор, конечно, пытался. Пока не осознал бесполезность подобной борьбы. Это же Система, с ней ему придется воевать, а не с каким-то конкретным человеком. Система, которая сложилась уже давно, еще до его рождения. Устои, сложившиеся в научном мире, не позволили бы Федору свалить с трона его учителя, могущественного профессора… С трона – то есть с места директора Института органического синтеза. Никто бы не позволил Федору безнаказанно обвинить своего учителя, известного и уважаемого человека, в присвоении чужого открытия.
Поэтому Федору проще бросить все, продать часть своего имущества и уехать в Америку. Известный университет в штате Массачусетс, который был рад всем талантливым специалистам из любой страны, пригласил Федора к себе на работу. Ему обещали свою лабораторию, где он мог бы стать полноправным хозяином. Это произошло еще зимой, в самый разгар борьбы с учителем, с Системой.
Федор, разумеется, согласился на приглашение. Тогда университет, предложивший ему сотрудничество, направил петицию в американское Министерство труда… Какое-то время пришлось ждать подтверждения из министерства. Наконец оно пришло.
Теперь Федор намеревался собрать все необходимые документы и подать их в посольство. Потом его должны будут официально вызвать туда на собеседование. Собеседование обещали не откладывать, и оно являлось последним звеном в эпопее Федора, получавшего рабочую визу в Америке. Визу так называемой категории «О» – для особо одаренных и талантливых личностей.
Вызов из посольства на собеседование (или его еще называют – интервью) являлся в случае Федора простой формальностью. Уж слишком ценным и перспективным специалистом он являлся. Скорее всего приглашенного просто спросят о цели визита в Америку и профессиональных планах. И только. Так что сейчас для Федора главное – собрать и правильно подготовить для сдачи все необходимые справки и документы.
Вот получит он этот вызов на собеседование – и поминай как звали их с Ташей…
Таша могла выехать в Америку с Федором как член семьи, правда, без права на работу там. Кстати, не забыть бы, что на последнюю субботу июля как раз и запланировано то самое событие, которое и сделает их, Ташу и Федора, официально родными людьми…
Но эти, по сути, последние дни в Москве, заполненные ожиданием, переговорами, сидением в присутственных местах, окончательно доконали Федора.
Он ненавидел здесь все и всех. Город, людей. Эту жару, которая стояла в Москве все последние дни… Хотя там, куда он собирался уезжать, тоже летом, говорят, жарища будь здоров.
…Неприятности стали сыпаться на Федора с раннего утра.
Накануне, перед поездкой в Дербенево, он не спал полночи, разбирал весь тот хлам, что скопился в квартире за последние годы (потом, возможно, некогда будет). А когда выносил утром мешки на помойку, споткнулся, приложился скулой о входную дверь в подъезде, словно кто-то неведомый решил подставить ему подножку…
Да и джинсы еще умудрился испачкать, завтракая, пролил на них томатный сок. Пришлось надеть первое, что попалось под руку… Лишь садясь в машину, Федор заметил, что летний костюм, который он нацепил на себя впопыхах, жутко мятый.
Потом, где-то на полпути к Дербенево, почти закончился бензин. На заправке сдачу Федору сознательно не дали. Пусть совсем небольшую сумму, но как же это мерзко, дело же не в деньгах, а в принципе… Чужое же. Чужое нельзя брать, нельзя, даже ни одной копейки, елки-палки, поймите вы, люди!
Потом лопнуло колесо на каком-то старом гвозде, и пришлось менять его на запасное… Проезжающие мимо фуры обдавали пылью, пока возился с «запаской» на обочине.
Мелочи все это, конечно, но, видимо, их накопилось за этот день столько, что прибыл Федор в Дербенево в самом плачевном состоянии – грязный, усталый, окончательно измятый, злой и с фингалом под глазом.
Ко всему прочему пришлось еще довольно долго стоять у своих ворот, сигналить, пытаясь привлечь внимание сторожа. Ключи от ворот и от дома Федор, оказывается, благополучно забыл в Москве. Ахмед появился позже, вынырнул откуда-то из-за угла, со старорежимной авоськой, в которой болтался батон хлеба. Оказывается, старик бегал в магазин…
Но отдыхать было некогда – завтра, возможно, уже прибудет риелтор, появятся покупатели. Опять же придется очередные бумажки оформлять… Поэтому, пока выдалось свободное время, Федор принялся обходить свои владения. С инспекцией, так сказать…
И сразу обнаружил на территории чужого человека. Какая-то девица преспокойно собирала вишню в его саду. И это несмотря на то, что Федор давал Ахмеду строжайшие указания – никого не пускать на участок, пусть хоть сто раз там ягоды пропадают! Если пустить посторонних в сад – от этого сада скоро ничего не останется…