Время

На часы размениваются дни, на дни – недели, на недели– месяцы, на месяцы– жизнь. Эта закономерность и давно доказанный факт тысячами мыслителей и деятелями культуры были выявлены крайне давно. Истина, которая не требует доказательства– аксиома, а следовательно, зачем в лишний раз поднимать эту тему? Но если заглянуть глубже, то мы поймем, что это лишь верхушка айсберга, в действительности существования которой никто не сомневается. Однако все, что скрыто под водой, и таит в себе самое интересное. Причем сравнение с айсбергом на воде не так уж случайно. И действительно, мир довольно холоден и бледен по отношению к каждому, а то, на чем держится твой или чей-либо айсберг, никак нельзя назвать иначе, как «вода», которой окружающие тебя омывают. Ветер, который постоянно то ласкает, то пытается толкать наперекор течению огромную ледяную глыбу, только кажется заманчивым и романтичным связующим звеном между парусом и движением корабля. На самом деле, он только приносит очередные испытания, а в минуты затишья мы радуемся штилю, т.е. мы радуемся отсутствию ветра, соглашаясь с самими собой, что он являлся именно испытанием и ни чем иным. Иногда мы любуемся штормом и ураганом в море с берега, и то, только тогда, когда убедились, что ничего нашей жизни не угрожает. Да даже не это интересно, а то, на чем плывет айсберг. На сколько метров под воду он уходит, и уходит ли вообще. Это можно было бы сравнить с внутренним миром, если презюмировать, что сам айсберг есть воплощение нашей жизни. Но и это было бы слишком просто. Кто-то тратит свои часы впустую, а в конечной точке приходит к осознанию, а еще хуже к смирению со своей жизнью. Он может не признаться в ее нелепости, скучности, шаблонности, ссылаясь на тысячи прочитанных книг, просмотренных кинолент и даже на жизненный опыт. Но забывается главное – ради чего? Ради чего ветер все эти годы гонял его айсберг? Где реальная цель? Особо верующие могут возразить, утверждая, что наша жизнь– сплошное чистилище, и мы должны ее прожить праведно, дабы потом попасть в истинное царствие Божье. Кто-то попытается рассказать, что вся жизнь состояла из «хочу» и «должен», и стремление познать и найти самого себя в этих двух вещах и есть та сокровенная цель. А кто-то, что порой честнее всего, даже об этом не задумывается, свыкшись с тем, что его ледяная гора просто скользит по воде. Безусловно, есть и те, которых мы привыкли звать фанатиками. Люди, слепо идущие за навязанной другими людьми или рожденной своим воспаленным разумом идеей. Но тогда их айсберг и вовсе плывет под водой. Одним словом, существует множество вариаций и синтезов тех самых личностей, о которых было сказано выше. И, так или иначе, все живут, все плывут, все рано или поздно растают.

Однако есть и те, кто хотя бы попытался найти ту самую цель и направить на нее свое ледяное изваяние. Их лед, как и у других, состоит из тех же самых принципов, устоев, нравственных начал, просто у кого-то они быстрее откалываются и испаряются, а кого-то сопровождают до талого. Они пытаются зацепиться за каждое мгновение своего путешествия по океану, при этом нельзя сказать, что они живут одним днем. Дела их меряются исключительной самоотдачей, они просто готовы к тому, что завтра второго шанса не будет, что завтра они встретятся с кормой заблудшего, а еще хуже, целенаправленно идущего на них корабля и, расколовшись на тысячи льдинок, пойдут ко дну. Таких обычно называют импульсивными, «сорви головами», а порой даже дураками и идиотами. Мир в восторге от них, они задают векторы движения всем остальным, раскрашивают серые оттенки бытия и становятся героями, про жизни которых интересно читать книги, слушать были и небылицы, смотреть театральные и кинопостановки. Но этот же мир от них быстро устает и пытается как можно скорее растопить или раскрошить их, потому что в какой-то момент осознает, что уже не контролирует своих героев, что они нарушают жизненный баланс, и их становится все труднее понимать, что угрожает обыкновенной череде жизни большинства.

Андрей очень любил задавать провокационные вопросы, которые, на первый взгляд, были очень просты. И его интересовал даже не ответ, потому что он, как правило, давал не более двух вариантов, а то, как человек аргументирует его. Ему было интересно, кто перед ним сидит: мертвая, холодная, не отличающаяся по сути от других глыба льда или произведение ледяного искусства. А задавал он их только тогда, когда в его голове нечто подобное созревало, и он сам находил ответ и аргументировал его для себя. Так однажды проснувшись с очередной девушкой в кровати, он повернул голову в сторону тумбочки, на которой стояли два стакана: с водой и с недопитым виски. Тут и возник вопрос: «вот я проснулся, у меня во рту Сахара, на которой паслось стадо верблюдов, поднимая пыль, испражняясь и плюя себе под копыта. И у меня выбор – что выпить? Стаканчик виски или стакан воды?». В этот момент, спящая рядом девушка, пошевелилась, обратив внимание Андрея на себя. « Безусловно, я выпью стакан воды, – продолжал он размышлять.– Но а как же тогда она? Это тельце скоро проснется с тем же чувством. Нет, это не рвотовызывающая, максималистским поносом отдающая розовая романтика. Это реалии. Она проснется, и ей будет хуево, потому что накануне мы влили в себя изрядное количество алкоголя, а потом она долго трясла головой над моим членом, и, скорее всего, ее укачало. Но та ли эта женщина, ради которой я должен сейчас выпить стакан виски, схватиться за голову, в муках заснуть, чтобы больше не мучила жажда и надеяться, что, проснувшись, она не пойдет за водой на кухню, а поняв мой выбор, выпьет половину стакана, а второй половиной, разбудив меня, поделится. По сути, вопрос даже не в том, что выбрать, а готов ли ты ждать, умышленно себя убивая, ради того, чтобы человек это оценил, разбудил, и разделил». Андрей еще раз посмотрел на рядом мило спящее создание, поцеловал ее в лоб и залпом выпил по очереди стакан воды, а за ним стакан виски.

Это была идея Андрея. Жить ради женщины. Он давно пришел к выводу, что современный мир открывает огромные возможности. Ты можешь поехать в соседнюю страну, а можешь полететь на соседнюю планету – вопрос денег и желания. Но что дальше? Побывал, увидел, ахринел. И? Он всегда стремился стать Колумбом в жизни любой девушки. Своего рода открывать для них Америку. Это могло выражаться в бытовых мелочах, жизненных историях, местах совместного пребывания, сексе и даже в том, как он смотрит на очередную «Нее». Но каждый раз, он приходил к тому, что это все по отдельности, что, да, он показал что-то новое, но дальше не хочется плыть вместе, не хочется показывать больше, нет настроения. Его роковой дар анализировать развитие событий в дальнейшем «путешествии» всегда ему указывал на тот или иной огрех в рядом стоящей, который должен был стать в будущем, как он говорил, «беспросветным и всепоглощающим пиздецом» между ними». И даже не это плохо, а то, что он не видел, за счет какого ресурса эта женщина может его удержать, быть интересной для него на длительный срок и как она с ним совладает. Потому Андрей всегда знал, к чему он плывет на своем айсберге. Он плывет к женщине, которая бы в его жизни стала бы отвечать за бурю в его сердце и покой в его доме, а он за тот самый «пиздец» в Ее жизни, но никак не между ними.

Андрей жил не случайно этой мечтой. Он искренне был убежден, что все женщины никчемные создания. Он всегда приводил в пример исторические справки, в которых места великих, по его мнению, людей занимали исключительно мужчины. А женщины, что порой проскальзывают в истории как творцы выдающихся событий, не более чем случайное исключение, и что даже те без мужчин не смогли бы ничего путного поделать. Заканчивал он свою аргументацию всегда одинаково, примером из современного мира. Что женщина, которая строит из себя бизнес леди, схожа с феминисткой. Он отождествлял и одинаково призирал эти два понятия, потому что феминистки слепо верят в то, что мужчины им не нужны, а бизнес леди считают, что они справятся с мужской работой не хуже сильного пола, что, по сути, косвенно утверждает, что мужики заменимы. Он всегда говорил: « Нет, вагина создана для хера, а хер создан для вагины! Разборки и добыча огня с мясом созданы для хера, а рождение детей для вагины! Не может женщина просто так придти в кабинет и построить 20 хуёв, она их может только поднять своим внешним видом, но не более того. А если происходит именно так, то значит в кабинете нет ни одного нормального хуя, который бы не просто встал, а еще и показал место на себе этой вагине». А если человек, в данном случае женщина, не созидает ничего путного и масштабного в мире– значит он никчемен. Но в тоже время, что бы делали мужчины без них? Ведь для кого они строят этот мир? Для самих себя? Чтобы реализовываться перед самими собой? Чтобы со временем все равно разделиться на два мира– мужчин и гомосексуалистов? Нет, ведь «хер создан для вагины». И ни в коем случае нельзя понимать эту фразу исключительно узко в контексте. Эта фраза таила под собой куда большее. Что мужчина и создан для женщины, что бы ее вести по этому миру, оберегать от этого мира и «почаще трахать, а то этим займется кто-то другой». Но в этот путь нельзя идти с кем попало. Андрей говорил: «Я лучше пробухаю всю свою жизни, меряя на своем члене разные вагины, пока в один прекрасный день мне не скажут: «не продается»,– и я продамся сам, лишь бы лежать на прилавке рядом с ней, чем окажусь в самой чумовой жопе на этой планете, но с завязанными ее дорогим шарфом глазами, залитыми ее бредом ушами и с ее тампонами в носу. Каждому своя вагина и своя попа, и она бывает только одна – это и называется любовью!».