Элоиза Джеймс - Вкус блаженства

– На королеву? – Джози рассмеялась. – А мне-то казалось, что я пухлая, обожаю глупые романы и боюсь ездить верхом.

– Господи! – Мейн явно получал наслаждение от этой дискуссии. – У тебя масса достоинств, которые ты могла бы предложить супругу!

– Правда, я очень жизнерадостна, – поспешно сообщила Джози, – и даже иногда могу быть забавной. Я очень честная, и мне всегда внушали, что это достоинство, хотя иногда оно оборачивается против меня.

– А красота?

Джози покачала головой:

– Никакой, по сравнению с другими женщинами.

– Теперь позволь сказать, какой вижу тебя я...

– Не стоит: я терпеть не могу ложь.

– Тогда я не стану утомлять тебя описанием губ или волос, глаз или кожи, хотя у тебя самая прекрасная кожа, какую я имел удовольствие видеть вблизи. Лучше я буду говорить с тобой руками.

Мейн дотронулся пальцем до ее щеки, и прикосновение это оказалось сладостным, как поцелуй ребенка. Потом палец медленно заскользил, и Джози глубоко вздохнула.

Большой палец приблизился к ее нижней губе, и когда он на мгновение остановился, она сжала его губами. Вкус пальца показался ей необычно мужественным, и она затрепетала.

– Сделай это снова! – Голос его слегка охрип.

Ее губы вновь сомкнулись вокруг пальца, потом Джози игриво прикусила его.

В этот момент руки Мейна заскользили ниже, оставляя огненный след на шее Джози.

– Посмотри на меня!

Она покорно посмотрела в его притягивающие глаза, потом опустила взгляд. В лунном свете руки Мейна казались огромными и сильными.

Его теплые пальцы спустились к вырезу ночной рубашки, потом к расстегнутым пуговицам.

Джози затаила дыхание. Что он сделает? Его руки прошлись по всей длине ее рук, и он ощутил их совершенную форму, нежность и красоту.

– Ты когда-нибудь видела портреты возлюбленной Рафаэля?

Услышав этот вопрос, Джози подняла глаза и ощутила, как пылают ее щеки. Тем временем Мейн поглаживал ее запястья, ожидая ответа.

– Нет, – прошептала она.

– У нее твоя фигура, – ответил он тоже шепотом. – Такие изгибы, однажды увидев, мужчина не сможет забыть.

Пальцы Мейна поднялись вверх по ее рукам, но на этот раз его движения стали еще нежнее. Потом его руки нырнули в вырез ее ночной рубашки и принялись описывать там круги, пока он не потянул рубашку за вырез вниз.

Джози слабо вскрикнула, ощутив прохладной от вечернего воздуха кожей тепло его ладоней.

Одно движение – и рубашка упала к ее бедрам.

– Посмотри вниз! – приказал Мейн.

Джози опустила глаза. Руки Мейна кружили по ее груди, будто пытались открыть неизвестную землю.

Опустив глаза, Джози увидела свою грудь его глазами. Она вызывала чистое желание, ее холмы казались нежными и живыми, а соски приподнялись после того, как Мейн дотронулся до них.

Джози прикусила губу, чтобы не позволить своим бедрам рвануться ему навстречу, когда его руки снова заскользили вниз, отмечая свой путь на шелковистой коже, и под мгновенным движением его пальцев ночная рубашка сползла с бедер и упала к ее ногам. Его руки тут же пробежали по изгибам ее бедер и окружности ягодиц, а потом Джози внезапно поняла мужское желание глубже окунуться в эту мягкость.

– Скажи, – задыхаясь, пробормотала Джози. – Все эти женщины, все твои женщины... Они были стройными, очень стройными, поэтому ты влюбился...

Она умолкла, чувствуя, что ее сердце бьется все быстрее и быстрее.

Потом ощутила нежное прикосновение его руки между своих бедер.

– Они были тощими, – неожиданно шепнул Мейн ей на ухо. – А ты необыкновенно нежная.

Джози вздохнула.

Его смеющиеся глаза были устремлены на нее, a oнa растерялась и не знала, что сказать.

– Тебе довелось любить столь многих!

– Это неправда. И ни одна женщина не смотрела на меня так, как ты.

– Даже Сильви?

– Даже Сильви. Стыдно в этом признаться, но, когда ты так смотришь на меня, я чувствую себя красивым. А когда я смотрю на тебя, то не могу сдержаться. Я никогда не позволял себе приблизиться ни к одной женщине, способной заставить меня испытывать подобные чувства; я даже еще не вполне уверен в том, что мы на самом деле женаты...

– На самом деле мы не женаты.

– Ничего, теперь уже скоро.

В тот же миг Джози оказалась в его объятиях, а через секунду Мейн уже укладывал ее на диван.

– Ты хочешь меня, а иначе не зашла бы так далеко, – уверенно произнес он, стоя возле нее и срывая с себя одежду.

При этом Джози даже не пыталась принять такое положение, чтобы все линии ее тела выглядели скромнее, потому что ей вдруг стало трудно дышать. Причина была в том, что она увидела все его мускулистое тело с широкой грудью, сужающейся к талии и бедрам, и то, что было ниже.

Мейн проследил за ее взглядом.

– Никогда еще не спал с девственницей, – сказал он, и между его бровями появилась морщинка.

– Я тоже ни разу не спала с мужчиной, – Джози протянула к нему руки, – но хочу попробовать.

Вместо того чтобы, получив согласие Джози, тут же наброситься на нее, Мейн осторожно прилег рядом и принялся осыпать поцелуями ее глаза и щеки, а она трепетала под этими поцелуями. Заниматься любовью с Мейном таким образом – настоящее чувственное пиршество, думала она, и все это требует времени. Однако уже скоро Джози жадно изучала его тело, касалась и гладила его.

Мейн поцеловал ее в щеку, в шею, потом принялся осыпать поцелуями плечи... И все время он нашептывал ей нежные слова, а его руки блуждали по ее телу.

Наконец терпение Джози кончилось.

– Гаррет, – осторожно сказала она. – Не то чтобы это не доставляло мне наслаждения, но не думаешь ли ты, что пора перейти к более решительным действиям?

– Чего бы ты хотела теперь, Джози? Может, так? Или так?

К этому времени ничто из того, что он говорил, уже не имело значения: гораздо больше Джози занимало то, что Мейн делал руками, а потом и ртом... Она изогнулась и могла только отвечать на его ласки тихими стонами, пытаясь в то же время вести себя достойно, как подобает настоящей леди. Получалось это у нее плохо, потому что она издавала неподходящие для леди звуки и никак не могла заставить себя перестать тянуться к нему. Наконец Мейн раздвинул ее колени, и когда он навис над ней, она на мгновение испугалась его вида. Этот образ остался в ее памяти навсегда – Гаррет с суровым лицом и глазами, в которых она видела одновременно деликатность и безумие.

Теперь она ему окончательно поверила и не сомневалась, что все это для него так же ново, как и для нее.

Внезапно Мейн тяжело задышал и качнулся к ней; потом она расслышала гортанный звук, слетевший с его губ, когда он вошел в нее.

Одна из причин, почему Джози запомнила все происшедшее так ярко и живо, была та, что секунды через две после его вторжения ей пришлось признать, что все обстоит не так уж хорошо. Когда лихорадочный жар, снедавший нижнюю часть ее тела, спал, ей тут же захотелось чертыхнуться, употребив слова, слышанные ею только от грумов на конюшне. Она ощущала, как плоть ее мучительно болезненно растягивается, и вообще все было совсем не так, как обещала Аннабел.

Когда Мейн посмотрел на нее сверху вниз, она ответила слабой и напряженной улыбкой.

– Это все? – Она постаралась, чтобы в ее голосе не прозвучала слишком явная надежда.

– Не совсем. Как мне лучше двигаться – быстрее или медленнее?

– Господи, да как угодно! – Она гадала, не слишком ли поздно аннулировать их брак. К сожалению, у нее все получилось совсем не так, как у сестер. Она не... – О! – вскрикнула Джози, окончательно впадая в ярость. – Черт!

В этот момент Мейн сделал рывок, и в ней что-то лопнуло.

– Прости, Джози! – Он замер и несколько секунд не двигался, зато Джози ерзала и извивалась, стараясь не думать, что погубила свою жизнь навеки...

Наконец она пробормотала:

– Пожалуй, сейчас немного лучше...

Действительно, теперь Джози было уже не так больно, и она смогла подумать о том, какими странными вещами они занимались или, точнее, какие странные вещи проделывал с ней Мейн.

Как только боль спала, Джози вновь ощутила жар, охвативший нижнюю часть ее тела. Она пробежала пальцами по его мускулистым плечам, и от этого жар только усилился.

Мейн склонился к ней, его лицо коснулось ее груди, и тут неожиданно Джози стало казаться, что все не так уж плохо.