— Стащил из вашей корреспонденции, — нисколько не смутившись, признался Уильям. — Оказывается, барон или, скорее, его референт — человек привычки. Как бы то ни было, вот уже десять лет он посылает одним и тем же людям одни и те же приглашения.
— Оно адресовано моему отцу.
— Оно адресовано, — медленно произнес Уильям, — графу Тарстону.
— Лорд Эпперсли будет возражать.
— Сомневаюсь. Слишком хлопотно для него. Пошлите письмо с согласием, и посмотрим, что будет.
Вит кивнул.
— А Мирабелла?
— Мирабелла?
— Завтра она едет к дяде, — пояснил Вит, хотя знал, что Уильяму все прекрасно известно.
— И пусть.
— Ей нельзя ехать. Она не…
— Конечно, можно, — возразил Уильям, — и она поедет. Если вы приедете, а Мирабелла — нет, барон заподозрит неладное.
— Он в любом случае что-то заподозрит.
— Не совсем так.
— Уильям…
— Я не стану рисковать. Раз вы не можете одновременно проводить расследование и присматривать за девушкой, я найду того, кто сможет.
Вита задели его слова.
— Я смогу, черт возьми, о ней позаботиться!
— Отлично. Теперь, если вы не возражаете, я пойду спать. Завтра рано утром я уезжаю в Лондон. Вернусь через пару дней.
— Счастливого пути, — процедил Вит и невольно представил, как Уильям кубарем летит с лошади. Картина оказалась настолько приятной, что он еще раз прокрутил ее у себя в голове, прежде чем подняться, задуть свечи и уйти.
Ему придется придумать, как объяснить семье и Мирабелле, почему он принял приглашение барона. «Еще есть время до утра, чтобы поразмышлять над этим», — решил Вит, запирая кабинет на замок. Он совершенно не ожидал, что кто-то из них до сих пор не спит.
— Добрый вечер, Виттакер.
Вит медленно выпрямился и так же медленно стал оборачиваться, надеясь, что строгий голос Мирабеллы, звенящий теперь в его правом ухе, ему послышался. Виту очень хотелось верить, что уставший мозг попросту сыграл с ним злую шутку и, когда он обернется, в голове его прояснится и коридор окажется пуст. Он знал, что не так уж и устал, но продолжал надеяться.
И зря — Мирабелла стояла в дверях соседней комнаты, скрестив руки на груди, и сверлила его взглядом.
Вит в сердцах чертыхнулся и протянул руку, чтобы взять ее под локоть, но девушка вывернулась и по собственной воле зашла в комнату.
— Давно ты здесь? — спросил Вит после того, как вошел за ней, притворил дверь и запер ее на ключ. — И даже не начинай возмущаться по поводу закрытой двери. Если что, я выпрыгну через окно.
— Сначала отдай мне ключ, — потребовала она.
Он нетерпеливо вытащил ключ из кармана и протянул ей.
— Вот, теперь ответь на мой вопрос. Как долго…
— Достаточно, — перебила она, выхватив ключ, — чтобы понять: ты и Уильям Флетчер рехнулись.
Не в его правилах было повторяться, но Вит снова выругался.
— Ты ничего не слышала. Понятно? Забудь каждое слово…
— Съехали с катушек.
Он приблизил к ней свое лицо. Теперь они стояли почти вплотную.
— Забудь. Каждое. Слово.
— Никогда, — сказала она тихо, но так решительно, что у него внутри все оборвалось, несмотря на закипающую злость.
— Будь благоразумной, чертовка…
— Благоразумной? — едко рассмеялась она. — Ты обвинил моего дядю в мошенничестве, и после этого у тебя хватает наглости читать мне нотации? Ради бога, Вит, ты же знаешь, что он тут ни при чем. У него для этого нет ни умения, ни связей, ни даже ума, чтобы приобрести их.
— Если это так, то тебе не о чем беспокоиться. Я докажу, что он невиновен.
Она скривила губы.
— И все же ты меня не убедил.
— Мирабелла…
— Я сама во всем разберусь. Он расхохотался в ответ.
— Что, прости?
— Я не допущу, чтобы ты совал нос в дела моей семьи. Оставайся здесь, в Хэлдоне. Это касается только меня, и я сама все улажу.
Он сложил руки на груди.
— И как ты собираешься это сделать?
— Так же, как и ты, — сказала она, словно ответ был очевиден. — Найду доказательства его виновности или отсутствия его вины, что более вероятно.
— Ты не знаешь, что искать или даже где искать.
— А ты, видимо, знаешь? Ты, стало быть, в этом деле знаток?
— Да, я кое-что в этом смыслю.
— Неужели? — тихо спросила она. Затем склонила голову и посмотрела на него недоверчивыми шоколадными глазами. — Как вышло, что Уильяму Флетчеру известно о личных делах моего дяди, и почему он поручил тебе расследование?
Он взял ее рукой за подбородок. Мирабелла выпрямилась.
— Это тебя не касается.
— Ты не можешь стереть из моей памяти этот ночной разговор, Вит.
— Да, но я могу изменить твое отношение. — Он провел кончиками пальцев по ее щеке. — И я могу заменить твои воспоминания другими, более интересными.
Она оттолкнула его руку, но он успел заметить вспышку гнева в ее глазах.
— Это унизительно для нас обоих.
— Я не нарочно, — искренне ответил Вит. Он не хотел обидеть ее. Он хотел уберечь ее от неприятностей. — Я не могу позволить тебе вмешиваться, Мирабелла.
— От тебя ничего не зависит. Я должна быть на празднике дяди, нравится тебе это или нет. Двум сыщикам там нет места. К чему все это? Мой дядя — мошенник? Вздор. Твоя мать подтвердит это. Она… — Мирабелла прервала тираду и сердито посмотрела на Вита. — Что ты собираешься ей сказать? Она никогда не поверит, что тебе вдруг захотелось навести мосты к соседу.
— Скажу, что ты пригласила меня.
— Тебя, а не ее? — с усмешкой спросила Мирабелла. — Не Кейт и не Иви?
— На охотничий пир?
— Звучит так же нелепо, как и то, что я пригласила тебя. Это ведь не мой праздник, правда?
— Я сумею сочинить правдоподобную отговорку, если понадобится, — сказал Вит.
— Другими словами, ты умеешь лгать, — уточнила Мирабелла. — Часто ли ты обманываешь свою мать?
— Я ограждаю ее от дел, которые ее не касаются.
— Как и меня. Он кивнул. — Да.
— Но она твоя мать: все, что ты делаешь, касается ее так же, как и твои намерения шпионить за моим родственником касаются меня.
— Ты права, — ласково сказал Вит. — Не стану скрывать, чем обвинение в фальшивомонетничестве обернется для тебя, какой урон оно нанесет твоему имени.
Мирабелла побледнела, но когда он приблизился, чтобы утешить ее, она покачала головой и сменила тему.
— Ничего не выйдет. Леди Тарстон ни за что не поверит, что я пригласила тебя на охотничий пир, а мой дядя — что ты ни с того ни с сего решил подружиться с ним.
— Как я сказал, беру все на себя.
— Будет лучше, если ты останешься в Хэлдоне и позволишь мне…
— Для тебя, наверное. — Вит склонил голову и взглянул на Мирабеллу. — Знаешь, о чем я думаю?
— Нет, — процедила она, — зато знаю, как редко и как скудно. Мысли посещают тебя не чаще двух раз в год, да?
— Если год удачный, — ответил Вит. Ему не хотелось, чтобы ее колкость разожгла огонь старой вражды с новой силой. — Думаю, ты что-то скрываешь.
— Теперь ты обвиняешь в мошенничестве и меня? — хмыкнула Мирабелла.
— Ты поняла, о чем я. Почему ты не хочешь, чтобы я поехал, чертовка?
— Потому что тебя это не касается, — отрезала она.
— Нет, тут что-то другое, — тихо произнес он. — Ты ничего не сказала в защиту дяди, только то, что он не способен совершить преступление. Ни слова о его чести.
— То, что я не люблю своего дядю, ни для кого не секрет. Но, кроме него, у меня никого нет, и я должна, а не ты, спасти его доброе имя. — Мирабелла говорила убедительно, но отвела взгляд. Вит прищурился: он знал, что она лжет.
— Он должен сделать это сам, — сказал Вит, не сводя с нее глаз. — У тебя руки дрожат.
— От злости.
— Когда ты злишься, ты сжимаешь их в кулаки, — возразил он. — Мне ли не знать. — Вит поднял глаза и пристально посмотрел ей в лицо. — И ты сильно побледнела.
— Переела пудинга за ужином.
Он пропустил эту несуразную отговорку мимо ушей. Вит долго и пристально смотрел на Мирабеллу, и то, что он увидел, отозвалось тревогой в его сердце.
— В твоих глазах — страх, — прошептал Вит. Не мешкая, он взял ее за плечи. — Чего ты боишься, чертовка?