Марсия Андес - Вкус вишнёвой лжи

— Ты дебил совсем? — не понимаю я. — Оставь ты меня в покое уже. Черт тебя дери. Тебе лучше пойти домой, — отступаю к двери, киваю на его рану.

— Ир, — Костя снова пытается остановить меня, но я уже решительно открываю дверь и захожу в магазин.

К счастью, Назаров не преследует меня. Вот и славно. Надеюсь, в этот раз я окончательно от него избавилась.

— Чтобы больше я никогда про Назарова не слышала, — заявляю я, возвращаясь за прилавок.

Элли невинно хлопает глазками, будто совершенно не при чем, и это раздражает еще больше. Строит из себя овечку, а на деле та еще акула. С ней связываться — себе дороже, и я это прекрасно знаю, но все равно каждый раз наступаю на одни и те же грабли.

Ставлю пакет с футболкой под ноги и сажусь на табурет. Безумие какое-то…

Подруга постукивает ноготками по стеклу, осматривает полки позади меня и явно дожидается подходящего момента, чтобы ретироваться. Я смотрю на ее идеальный макияж, уложенные волосы, стильную одежду и думаю о том, как вообще мы с ней начали общаться? Совершенно ведь противоположные личности. Она — богатенькая девчонка, получающая все, что пожелает, а я живу с больной бабушкой и загибаюсь на трех подработках. У нее обеспеченные родители, а у меня отец, и тот живет в другой семье. У Элли куча возможностей, лишь щелкни пальцами и уже несут на блюдечке, а мне приходит довольствоваться малым.

Два разных мира, две жизни и две судьбы, которые никогда не должны были пересечься.

Но они соприкоснулись, и вот мы сейчас здесь в аниме-магазине, в котором мне еще торчать как минимум пять часов.

— О чем говорили? — как бы просто так спрашивает она.

— Ни о чем. И больше не смей пытаться меня свести с ним, — бурчу я.

Она пожимает плечом, смахивает с плеча невидимые соринки, а после выпрямляется и хлопает в ладоши

— Ну, я свое дело сделала, так что не буду тебе мешать, — заявляет блондинка.

Чем, собственно, она мне мешала, я понятия не имею, ведь я все равно здесь ничего не делаю, но спорить с ней бесполезно. Не удивлюсь, если она сейчас побежит догонять Назарова, чтобы расспросить его о нашем разговоре, а потом еще начнет советовать ему, как добиться моего сердца.

А этому не бывать. Никогда. Ни за что на свете. Нет, нет, нет и еще раз нет.

— Увидимся, дорогая, — Элли нагибается ко мне, целует в щеку, хватает сумочку и пружинистой походной направляется к выходу.

Бренчит колокольчик, и тишина обрушивается на меня вместе с давящим одиночеством.

Макеева Элеонора Викторовна — моя одноклассница. Я знаю ее с первого класса, но тесно общаться мы с ней начали только после смерти моей мамы. Это был шестой класс, мне было двенадцать. Тогда я сильно переживала, часто пропускала школу, отдалилась от своих друзей и совсем замкнулась в себе. Никто меня не пытался подбодрить. Одноклассники видели, какой мрачной я становилась, и это их пугало. Постепенно я вообще перестала с кем-либо общаться, держалась в стороне, вообще не участвовала в жизни класса.

И тут появилась Элли, словно лучик света, будто капля надежды в моем темном безжизненном мире. Она растрясла меня, взбодрила и вернула к жизни. Единственная девочка из класса, которая попыталась мне помочь. С тех пор мы не разлей вода.

— Она уже ушла? — разочарованно бормочет Гриша, выходя из подсобки.

— Ага.

Парень мечтательно вздыхает.

— Эх, какая женщина! — тянет он. — Эталон красоты и элегантности.

Я брезгливо кривлюсь, смотря на напарника.

— Ей восемнадцати нет, чувак, — морщусь я. — Прибереги свои развратные мыслишки для кого-нибудь другого, а то восемь лет получишь.

Гриша фыркает, возмущенно кривится и отворачивается, пряча налившееся кровью лицо. Тоже мне, альфа самец. Только и делает, что слюни пускает на Элли. Хотя на нее все парни заглядываются. Это вам не я, девочка в спортивном костюме, которая знает приемы самообороны и выглядит так, будто не спит уже неделю.

Да и не доставляет мне удовольствия ловить на себе чужие взгляды, это же отвратительно. Такие парни только и думают, как бы затащить тебя в постель.

Я их всех насквозь вижу, меня никто не проведет…

— А, может, ты мне номерок ее дашь? — невинно спрашивает парень, улыбаясь, словно ребенок.

Я закатываю глаза.

— Гриш, вот тебе двадцать пять лет, а ведешь себя, как маленький, — упрекаю его я. — Возьмись за ум уже. Найди себе девушку нормальную и перестань уже задрачивать на аниме-тянок.

— Двадцать четыре вообще-то, — обижается парень. — И я не задрачиваю на них.

— Ну, да…

— Ты не понимаешь, — парень приносит еще одну табуретку и усаживается на нее. — Элли — самая красивая девушка, которую я когда-либо видел в жизни! Она идеальна!

Ты просто не знаешь ее так, как я. Идеальной ее уж точно не назовешь. Капризная девчонка, которая получает все, что ей захочется, говорит, что думает, делает, что хочет. Но с другой стороны она хорошая и добрая, в какой-то степени одинокая. Хочет, чтобы ее все любили, хочет быть ярче всех, красивее, успешнее. Хочет, чтобы в ней видели не просто богатенькую девочку, а личность.

Вот только у нее это не особо хорошо получается.

А вот мне даже немного обидно. Я у Макеевой как страшная подружка, которая нужна, чтобы выглядеть на моем фоне симпатичнее. Все на нее внимания обращают, а я так, просто тень. Пусть я и говорю, что мне не нужно мужское внимание, но в глубине души все равно неприятно.

— Но не твоей весовой категории… — бурчу я.

— Это да, — вздыхает Гриша. — Может быть, правда записаться в спортзал?

— Ну, запишись.

Дверь открывается, впуская посетителей и избавляя меня от разговоров про неразделенную любовь Гриши. Что ж, работа ждет, не время расслабляться!

Домой я возвращаюсь поздно, примерно в двенадцатом часу. Бабушка спит, сидя в своем любимом кресле перед включенным телевизором, но я не спешу ее укладывать в постель. Для начала захожу к себе в комнату, чтобы переодеться, бросаю на кровать пакет с футболкой.

Надев домашние шорты и майку, я потягиваюсь и широко зеваю. Чертовски устала, а спать почему-то совершенно не хочется. Но завтра придется снова вставать в восемь утра и идти на работу, благо, смена всего пять часов, так что вечер обещает быть свободным. Хотя, это как сказать. Нужно зайти в аптеку, в магазин, может, даже на почту заскочить, чтобы оплатить счета. Дел невпроворот.

Достав футболку из пакета, я мну ее в руках, решая, стоит ли закидывать вещь в стирку или же повременить с этим. Ткань почти незаметно пахнет духами Назарова. Или одеколоном. Может быть, даже просто дезодорантом. Я в этом не разбираюсь, а вот Элли сразу бы определила, духи ли это и, если да, то насколько дорогие.

Встряхиваю футболку, чтобы выпрямить ее, и вдруг замечаю, как из складок выскальзывает какая-то бумажка, падая на покрывало. Это небрежно сложенный тетрадный лист, смутно напоминающий мне школьные приколы. В него плюют и начинают передавать по классу, пока какой-нибудь идиот не раскроет ловушку и не измажется.

Но вряд ли это здесь уместно, поэтому я решительно беру листок и разворачиваю его. На нем корявым почерком написано несколько фраз.

«Типа если не захочешь со мной базарить. Глубоко извиняюсь за тачку и мое непристойное поведение. Вспылил, каюсь. И типа за гонево что ты из богатых тоже сорян. Короче спасибо что зашила меня. Захочешь норм извинения звони».

А дальше номер.

И никаких запятых… Ну, хоть без ошибок написал.

Тоже мне, мастер извинений.

Плюхаюсь на кровать и несколько раз перечитываю послание. Так, вот, что ему нужно было от меня в магазине. Просто попросить прощение… А я так заистерила, словно идиотка. Даже совестно теперь как-то.

Блин.

Беру в руки телефон и долго всматриваюсь в экран. Думаю, ничего не случится, если я ему напишу. Тем более, если он захочет, то запросто мой номер узнает, это только дело времени. Элли сдаст меня с потрохами.

«Извинения приняты. Больше не нарывайся на неприятности. Прощай. Ира».