Морщится. Наливаю в стакан сок и подхожу к Ире, протягивая. Девушка благодарно улыбается и забирает сок, случайно задевая мои пальцы. Тело пронзает напряжение, но, думаю, не из-за случайного контакта, а из-за слов гостьи. Костян реально заигрался.
— Если твой отец пронюхает, что я друг Назарова, то это конец. Я не знаю, что Макеева наплела ему про меня, но… она ведь в курсе о похищении, видела Костяна в деле. Думаешь, все будет в порядке?
Ира делает несколько жадных глотков, облизывает губы и пару секунд молчит. Думает. Я стою рядом с ней в паре шагов и пристально вглядываюсь в задумчивое лицо девушки, ее нахмуренные брови, плотно сжатые губы, ямочки на щеках.
— Я не знаю, — поднимает голову, встречаясь со мной взглядом. — Вообще ни хера не знаю. Но мне не нравится эта ситуация. Жопой чую, что что-то всплыть должно. Что-то, о чем мы забыли.
Например, бита на дне реки. Под снегом и льдом, увязшая в иле. Интересно, сколько хранятся отпечатки и ДНК? Если спустя полгода ее отыщут, смогут ли определить виновника?
Или, еще хуже, какая-нибудь копия видео просочится в сеть. Назар не мог все удалить, что-то где-то должно остаться. Но если ничего не всплыло за последние месяцы, почему должно именно сейчас?
— Я поговорю с ним, — обещаю я. — А тебе стоит держать его подальше от отца.
Ира корчится.
— Че вот я вообще с вами связалась! — бурчит, смешно морща носик, делает глоток сока, вздыхает.
— Ир, — тихо тяну я, и Ольханская бросает на меня исподлобья взгляд. — А тебе Костян нравится?
Она замирает, словно я только что сказал нечто шокирующее, отводит взгляд в сторону и залом допивает сок.
— Я не хочу, чтобы моим парнем был безбашенный придурок, который не думает головой, — немного резко отвечает Ира, затем пихает мне в руки стакан. — Мне пора. Еще к Марине нужно заехать.
Не смотря на меня, направляется у выходу.
— И поговори с Назаровым! — поспешно одевается, застегивает сапоги и небрежно натягивает на голову шапку. Оборачивается, широко улыбаясь. — Иначе мне придется переехать в другой город подальше от вас.
Задерживает на мне взгляд чуть дольше, чем надо. Спохватившись, иду к ней, чтобы попрощаться. Ну, там, обнять или хлопнуть по плечу, как мы делаем в последнее время, но Ира резко отворачивается и поспешно покидает квартиру. Слегка разочаровываюсь, но дверь за гостьей все-таки запираю.
Хорошая она. Костяну повезло, что у моей бывшей-шлюхи есть такая классная подруга. Была. Элли конкретно облажалась, раз смогла просрать такого человека как Ольханская. Надеюсь, Назар не налажает. Было бы здорово, если бы Ира с Костей действительно начали встречаться, а не творили черт знает что. Друг заслуживает шанс на счастье, учитывая, как с ним поступила жизнь.
Интересно, а заслуживаю ли я?
Стоп, я что сейчас почувствовал зависть? Нет, глупости какие-то. После стычки с Элли мне уж точно не до новых отношений. Я опустошен, разбит и обессилен. Нужно для начала реабилитироваться, а потом уже думать о личной жизни.
Только заваливаюсь на диван, как звонок в дверь в очередной раз отвлекает меня от бессмысленного времяпрепровождения. Неужели, Ирка че-то забыла? Сердце почему-то радостно подпрыгивает — я вскакиваю на ноги и несусь к двери. Заранее расплываюсь в улыбке, чтобы пошутить по поводу ее внезапного возвращения, но весь план рушится на сотни осколков, как только я открываю дверь.
На пороге моей квартиры стоит мать, а за ее спиной прячется Элли и два охранника. Последние, кстати, возвышаются над гостьями чуть ли не на две головы и уж точно не пытаются заползти под плинтус, как моя бывшая подружка. Злость вспыхивает неожиданно, затуманивая разум.
— Че вы здесь забыли? — не понимаю я. — Пришли пригласить на свадьбу? Так я все равно не приду.
Элли не смотрит на меня, а глаза матери скрыты за солнечными очками. По охранникам уж точно ничего не понять: как обычно с постными кислыми лицами. Если бы я был главой компании, нанял бы народ повеселее.
Губы мамы неожиданно начинают дрожать — она шумно выдыхает и бросается ко мне в объятия. Тут же пробирает дрожь из-за внезапного холода, и я мысленно скулю.
— Не будет никакой свадьбы, Стас, — с нескрываемой неприязнью в голосе говорит Элли, нагло заходя в квартиру. Охрана проходит следом, прикрывая дверь.
Мать издает непонятный звук, напоминающий хриплые стенания призраков, и начинает рыдать.
— Че, братец свадьбу отменил? — издеваюсь я, а сам мысленно ликую, потому что еще ни разу в жизни не видел Макееву такой… злой? Даже не знаю, как описать ее эмоции. Она то ли в ярости, то ли в отчаянии, то ли так странно радуется. — Хоть что-то Тема сделал правильно.
При звуке имени брата, мама неожиданно отталкивает меня и неровной походной направляется к новенькому бару, даже не разувшись. Конечно, проходите. Стас все равно потом приберется. И полы вымоет, и проветрит, и… да проще сжечь эту студию, чтобы забыть обо всем, что здесь когда-то происходило. Я думаю, что до этого осталось недалеко.
Никто ничего не говорит. Элли стоит ко мне спиной в белой шубке, осматривает захламленную квартиру, будто собираясь купить. Мать садится на стул и небрежно наполняет стакан крепким напитком.
— Че происходит? — скрещиваю на груди руки. — Добить меня решили?
— Это конец, Стас, — снимает очки и кладет на стол, залпом осушает стакан. Как давно она рыдает? Неделю? Неужели из-за разрыва помолвки? Это на нее не похоже.
— В смысле, конец? — не понимаю я. — Объясните нормально, в чем дело и че вам надо.
Мама открывает рот, но ничего не говорит. Отворачивается, наливает половину стакана, выпивает.
— Я не могу, — бормочет она. — Я так не могу. Я так больше не могу… — запускает руки в волосы, бормочет непонятную дичь.
— Ты можешь объяснить нормально? — начинаю злиться.
Мама осушает третий стакан и только после этого поворачивается ко мне лицом. Медлит.
— Твой отец… и твой брат, — тихо говорит она, — попали в аварию. Максим в больнице в тяжелом состоянии, а Тема… — осекается. — Темы больше нет…
Трясущейся рукой закрывает рот и отворачивается, начинает снова рыдать. Ее плечи дрожат, голова опущена, слышны лишь всхлипы и несвязные бормотания.
Я цепенею. Меня кто-то вырывает из собственного тела и уносит в никуда. Услышанное кажется шуткой, сказкой, сценой из дешевой мелодрамы. Мой отец в больнице, а брат… что значит «Темы больше нет»? Что это, блять, значит?
Это такая попытка заставить меня вернуться в семью? Изощренная манера наладить со мной отношения? Это ведь бред. Полный бред. Не может этого быть. Сейчас они рассмеются и скажут, что пошутили. Ну, же. Давайте. Не тяните.
— Когда? — только и могу выговорить я.
— Три дня назад, — через силу почти воет мама.
— Три дня назад? — возмущаюсь я, не понимая, что чувствую: обиду, ужас или ярость. — А почему мне только сейчас сказали? Какого хрена?
— А тебе ли не плевать?! — неожиданно вскрикивает Элли, поворачиваясь ко мне лицом. — Ты только и думаешь, что о себе! Какой я бедный маленький мальчик, меня никто не любит, я никому не нужен! А ты сам хоть раз пытался наладить отношения с братом? Хоть с кем-нибудь?!
— Да что ты знаешь?! — в ответ кричу я, делая шаг к блондинке. Краем глаза вижу, как дергается один из охранников, но ничего не предпринимает. — Ты трахалась у меня за спиной, а сама клялась в любви. Это нормально, по-твоему?!
— При чем тут это?! — взвизгивает Элли. — Речь о Теме. Тебе всегда плевать на него было, ты его ненавидел! А он все уши про тебя прожужжал. Младший брат, младший брат. Да он о тебе думал больше, чем о компании! А теперь он мертв!
Элли осекается, замолкая, и на меня неожиданно обрушивается осознание происходящего. Заплаканная мать, невеста брата в истерике, охрана с каменными лицами.
Нет. Это все брехня. Если бы Тема действительно погиб… Даже если бы была авария… За три дня по новостям это выпотрошили и собрали бы миллион раз. Все бы только и кричали о несчастном случае, произошедшем с главой крупной компании. Ничего не было. Ничего! До сих пор ведь говорят только о свадьбе брата…
— Хрень полная, — скалюсь я. — За три дня весь мир бы об этом узнал, не только я.
— Информация еще не просочилась в сеть, — уже спокойнее отвечает Элли, а я только сильнее злюсь из-за рыданий матери, выводящих меня из равновесия. — Пока что все конфиденциально, но это ненадолго.