Судя по сумрачной морде того же Паркера-старшего, он не откажется «щелкнуть меня по носу». А тут такой шикарный повод…
После озвучивания и так очевидной причины этого дивного собрания поднялся шум. Перебивая друг друга, члены совета делились своим честным мнением на мой счет.
– Это недопустимо! – яростно втолковывала остальным пожилая полная дама, с энтузиазмом тряся тремя подбородками. – Да как можно оставлять таких людей в образовательном учреждении?!
– Согласна, – усмехнулась в лицо мне памятная Эмма Бронсон. – Как теперь спокойно отпускать своих дочерей в университет, если они там непонятно чем в кабинетах с преподавателями занимаются?
Я мимолетно вспомнил, чем именно мы с Фел занимались в кабинете, и едва сдержал совершенно неуместную в данной ситуации улыбку.
Если честно, перспектива вылететь с места работы не пугала. Последние годы преподавательская деятельность была скорее отдушиной, куда я направлял всю свою энергию. После Клары это было особенно актуально.
– Господин ректор, что же вы молчите? – мои мысли прервал возмущенный голос Паркера.
Ректор и правда все это время молчал и не вмешивался в более чем оживленную дискуссию, но когда ему задали прямой вопрос, отмолчаться уже не смог.
– Жду, пока вы завершите полемику, и мы предоставим слово мистеру Брауну, – невозмутимо ответил глава университета. – В свою очередь, я гарантирую, что Адам Браун является одним из самых блестящих специалистов за мою практику, и я уверен, что от него мы услышим объяснение, которое всех устроит.
На меня перекрестились несколько взглядов и воцарилось молчание. Обвиняемому дают слово? Да неужели!
– Хочу заметить, дамы и господа, что Фелисити Томпсон является моей невестой. Мы это не афишировали как раз для того, чтобы избежать досужих домыслов, и собирались перестать скрывать после выпуска девушки, который состоится буквально через пару недель.
Вот так.
Я с удовольствием оглядел вытянувшиеся лица присутствующих и потянулся к бокалу с водой на столе.
Во рту пересохло.
Как просто оказалось озвучить то, что даже я сам еще не до конца принял и тем более не успел обсудить с Фелисити. Но, с другой стороны, я был подсознательно готов к этому шагу еще с той ночи, когда у нас все впервые случилось и Фел стала не просто приходить ко мне домой, чтобы скрашивать вечера, а осталась жить. Такое в секрете точно не утаишь.
– Невеста? – слегка улыбнулся ректор, с лица которого сбежала тень. – Это несколько меняет дело.
– Но подождите… – попыталась было начать возмущенная Эмма Бронсон.
– Это не просто роман, а отношения на грани свадьбы, как я полагаю? – Похоже, ректор сам ухватился за мою свадьбу, как за спасительную соломинку. Ему не меньше моего хотелось избежать скандалов и тем более огласки. – Так что этот вопрос несомненно снят.
Ректор довольно улыбнулся, но вот, судя по всему, остальным присутствующим такой быстрый исход дела не понравился. Быстрый и для меня благоприятный.
Старательно подзуживаемые Эммой Бронсон, дорогие меценаты и спонсоры мигом вспомнили и про мораль, и про еще много ранее не свойственных никому из них человеческих качеств.
– Господин ректор, вы считаете нормальным саму возможность такого рода взаимоотношений между преподавателем и ученицей?
Я смотрел на эту престарелую курицу и ухмылялся. Ректор тоже смотрел и, судя по всему, тоже хотел заткнуть.
– Вы повторяетесь, уважаемая миссис Бронсон, – лениво протянул я, поправив запонки на рукаве пиджака.
Обвинения в растлении постепенно захлебнулись в моих аргументах, хотя это, конечно, стоило немалых нервов.
Я начинал злиться…
И желание найти тварь, которая мне устроила такой занятный психологический квест, крепло с каждой минутой, с каждой фразой этих людей, у которых за плечами тоже более чем достаточно грешков.
Моралистка Эмма содержит красивых мальчиков-альфонсов, ну а Паркер-старший даже разделяет ее увлечения.
Странно, как, с учетом склонностей папы, у него вообще появился сын.
– Также у нас есть основания полагать, – решил добить меня Паркер, – что в этом свете отличные отметки девушки вовсе не заслуга ее знаний.
Фраза про «а совсем другого места» не прозвучала, но в воздухе повисла, вызвав у меня приступ глухого раздражения.
– Что же касается инсинуаций в сторону отметок… Я не единственный преподаватель у Фелисити. И по остальным предметам она учится так же блестяще. Вдобавок, если вы ставите под сомнение мой профессионализм, то всегда можно созвать независимую комиссию и проверить. Уверяю вас, мисс Томпсон не разочарует.
Искренне надеюсь, что так оно и будет…
Увы, какой бы ты ни была умницей, если преподавательский состав целенаправленно тебя топит – сдать сложнее многократно.
Утешает одно: я ни с кем не конфликтую из коллег и, возможно, они не станут вредить моей Фелс.
Вновь в диалог вмешался ректор.
– Мистер Браун, я уже посмотрел на табель успеваемости мисс Томпсон и хочу заметить, что ввиду скорых экзаменов необходимости в дополнительном тестировании нет, но вот ваше присутствие в экзаменационной комиссии выглядит неэтично.
– Предлагаю исключить Адама Брауна из экзаменационной комиссии, – тут же вставил Джон Паркер, не скрыв торжествующий блеск в глазах.
Ага, для его сыночка все оборачивается самым лучшим образом. У нас в университете очень мало несговорчивых преподавателей, и я, можно сказать, золотой призер в плане неподкупности. Так что мое устранение открывает красивые перспективы.
Ну и плевать. Я не идейный пакостник, чья цель не позволить Джареду Паркеру защитить диплом. Самое главное, чтобы у Фел не было неприятностей.
Еще полчаса мы утрясали формальности, я подписал пару документов и позволил себе небольшую приятную пикировку с Паркером и буквально дымящейся от злости Эммой Бронсон.
Уже после окончания собрания я догнал в коридоре ректора и, пользуясь тем, что отношения у нас если не теплые, но весьма доброжелательные, спросил:
– Не подскажешь, кому я обязан сегодняшним представлением?
– Подскажу. Пост с ссылкой на облако был опубликован в одном из студенческих сообществ. В числе материалов были фотографии, где ты и мисс Томпсон в городской больнице в обнимку, а после в твоей машине. Весьма недвусмысленные фото.
– М-да… – я едва сдержал порыв грязно выругаться. – Пост был анонимный?
– Разумеется, – со вздохом ответил начальник. – Какой-то недавно созданный аккаунт. В общем, я сочувствую тому, как все раскрылось. В свете этого очень хорошо, что до сдачи диплома осталось всего ничего, так как, учитывая твою популярность среди студенток, мисс Томпсон просто затравили бы.
Я лишь кивнул и скрипнул зубами.
Мы попрощались, но не успел я сделать и нескольких шагов, как в кармане пиликнул телефон, и, проведя пальцем по экрану, я прочитал сообщение, пришедшее с незнакомого номера:
«Ну, как тебе начало обещанной мести? То ли еще будет, милый, то ли еще будет…»
Вот же сучка!
Чертова мстительная сучка!
Мне стоило немалых усилий подавить в себе вспышку агрессии. Не время, не место, и свидетели не нужны.
Я продолжил движение, напряженно размышляя над тем, что же теперь делать.
Как я не любил воевать с женщинами, кто бы знал.
Хотя бы потому, что баб нельзя было с чистой совестью морально и материально уничтожить в случае чего. Были у меня определенные табу на эту тему.
Но оставлять поступок бывшей без наказания нельзя хотя бы потому, что я прекрасно знал, насколько мстительной мерзавкой она может быть.
Я задумчиво перебрал пальцами в воздухе, а после решительно открыл телефонную книжку и сделал один звонок. В наше время нет ничего невозможного… Ничего не стоит найти одну зарвавшуюся барышню, имея на руках номер телефона и аккаунт в соцсети, по которому элементарно можно вычислить айпи.
Ну а сейчас пора собираться и ехать домой. К Фелс…
Несмотря на подавленное состояние, я улыбнулся, вспомнив свою золотоволосую яблочную девочку. Она очень гармонично вписалась в мой дом и сделала его… настоящим домом, а не местом, где я с комфортом ночую. Мне теперь ХОЧЕТСЯ туда возвращаться. К ней.
А значит, я все делаю правильно.
Вернувшись за рабочее место, я по-быстрому закончил все дела и, подкидывая ключи на ладони, пошел к парковке.
Уже в машине в голову пришла интересная мысль о том, что я еще ни разу не дарил Фелисити цветов. Да и вообще ничего не дарил…