Усилием я заставил себя просто войти и встать на пороге.
Фелс меня не видела.
Щебетала со своим женихом по скайпу на МОЕМ ноутбуке после секса со МНОЙ! Этот недоумок улыбался ей с экрана, а я ненавидел его смазливую мордашку. Почему-то многие бабы западают именно на таких, приторно слащавых и ухоженных. И, похоже, Фелс не исключение…
– Да, малыш. О чем же еще? – Женишок смотрел на нее с такой нежностью, что, пожалуй, разбить мне захотелось не статуэтку, а ноутбук. – Отключаюсь, здесь связь никудышная!
Несколько долгих секунд в комнате висело молчание. Фелс смотрела на экран, кажется, думала о чем-то своем, а я ждал, пока она обернется и увидит меня.
Специально молчал, ждал, что скажет. Возможно, у нее есть оправдание этому разговору.
Черт, каких сил мне стоило держать сейчас себя в руках, но когда она увидела меня, вместо того чтобы объяснить, какого хрена она наступает опять на те же грабли, из-за которых мы тогда поругались на утесе, она кокетливо заправила прядь за ухо и совершенно невозмутимо произнесла:
– Адам, мне звонил Эштон. – Как будто я, блин, не видел. – И… он звал меня поговорить. В «Дикий Роджер». Насчет свадьбы. Ты же понимаешь, да?
Стоять на месте, Браун! Пытаться включить разум и осознать произошедшее! Не срываться и наконец понять, что тебя опять поимели. Вот так странно и по-идиотски.
Потому что эта яблочная сука по первому зову своего женишка готова рвать от тебя когти на всех парах, чтобы поговорить с ним о СВАДЬБЕ!
– Ты слышал, о чем я говорила? – спросила, приближаясь еще на шаг. – Мне нужно кольцо.
– Кольцо?.. Конечно, понимаю… – своего голоса не узнал. Удивительно мертвый и бесцветный.
– Отдай. Ты ведь обещал отдать, когда Эштон вернется, – Фелс нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, покусывала губы и даже ладошку протянула в ожидании. – Он уже в городе, мне нужно к нему.
– Зашибись! – Вместе с матом я всадил кулаком в дверной косяк, сбивая костяшки в кровь. – А больше тебе ни к кому не нужно, Фелс? После всего того, что я делал и пытался делать? Ты бежишь к нему? Просто зашибись, Фелс! Ну и вали!
Я двинулся к вазочке с мелочью, в которой зарыл почти месяц назад этот золотой ободок, достал кольцо и сжал с такой силой, что металл начал деформироваться.
Видя это, Фелс кинулась ко мне и принялась разжимать мне пальцы и пытаться забрать украшение.
– Ты что делаешь? Это же Эштона…
Ее слова – пощечины! Хотя нет, они сильнее.
Удары в солнечное сплетение и тут же по почкам с ноги.
В голове вспомнились слова университетского друга Томаса: «Любая целка хочет мощный член, а в отношениях они скорее предпочтут домашнего хомячка, которому сядут на шею и свесят ножки вниз. А трахаться прибегут к таким, как мы».
Этот паскудник всегда любил девок, особенно невинных сучек. Пунктик у него был на этом деле, поэтому откуда у него были такие своеобразные суждения, свойственные опытному мужчине, на тот момент мне было не ясно, зато сейчас его слова заиграли новыми красками.
Я тот самый мощный член, с которым предпочли трахаться.
А Эштон – мальчик-коврик, о которого вытрут ноги.
Об меня, собственно, тоже ноги вытрут, но перед этим милостиво разрешив потрахаться и насладиться яблочным запахом, от которого плыву, как мальчишка.
Как же это неприятно – осознавать собственные слабости и не знать, как от них избавиться.
– Убирайся! – Я с усилием разжал пальцы и позволил ей забрать немного измятое кольцо.
– Что? – В глазах мелькнуло непонимание, а может, и искусное притворство. – Но ведь…
– Убирайся. К жениху или домой. Куда хочешь! Вещи заберешь позже!
– Но я…
– Я что-то непонятно сказал? Дверь вон там!
Что она могла мне сказать после того, что я услышал? Что я все не так понял? Смешно.
Поэтому не стоит даже давать ей возможности навешать мне лапши на уши.
Демоны сыты, член удовлетворен. Фелс свободна!
Я не помню, как одевалась. Словно грубый портной вырезал из памяти отрывок моей жизни, чтобы я не сошла с ума прямо в тот момент. Очнулась, только когда вышла из троллейбуса и брела по городу в сторону злосчастного «Дикого Роджера».
Что произошло? А главное, почему?
Я действительно не понимала, за что Адам меня выгнал.
Выбросил, словно ненужную шавку.
Использованную шавку. В голову приходили десятки ужасных мыслей о том, что Адам просто добился от меня такого секса, как всегда желал, и теперь я стала ему не интересна.
Но внутри меня все противилось этому. Я ведь помнила те нежные слова, что он шептал мне до этого. Как утешал, поддерживал, давал опору. Все это казалось не ради того, чтобы меня просто поиметь, а ради чего-то большего.
Или Адам обиделся за то, что я попросила обратно кольцо? Но разве я могла иначе? Мне просто нужно его вернуть Эшу, чтобы разорвать помолвку. Это будет честно.
Но сейчас, когда я брела по улице, начинала, пусть и невольно, задумываться, стоит ли теперь что-то разрывать.
Адам меня выгнал, а Эштон еще нет. Я ведь, наверное, могла бы оправдаться перед ним. Измена… Возможно, он бы простил, ведь сам тоже не без греха. Я вспомнила Леонору. Почему-то сейчас к ней не было никакой ревности, впрочем, как и чувств к Эштону.
Никакой любви.
Я вдруг отчетливо поняла, что не смогу его эгоистично обманывать и не стану даже предпринимать попытку построить с ним что-то заново. Он мне попросту неинтересен как мужчина. И люблю я, несмотря ни на что, совершенно другого – выгнавшего меня подонка Адама Брауна. Он даже не дал мне сказать ни слова, хотя я и не представляла, какие должна произнести.
Унизиться перед ним? Попросить разрешить остаться рядом, потому что мне теперь без него больно и плохо?
Нет!
Наверное, так могла бы поступить прежняя Фелс, которую прогибали обстоятельства, и она могла показать свою слабость. Но не сегодняшняя.
К чертям!
Если я чему-то научилась за этот месяц, то тому, что способна пережить многое и идти дальше.
Ноги сами донесли меня до университетской кафешки. В этот вечерний час здесь было необычайно людно. Зайдя внутрь, я поймала несколько любопытствующих взглядов знакомых по универу студентов. Ах да! Мои отношения с профессором сегодня тема номер один для обсуждения, и Эштон умудрился выбрать самое неудачное место для встречи из всех возможных!
Впрочем, плевать!
Я с полной решительностью прошла мимо всех ехидно улыбающихся к дальнему столику, как раз туда, где сейчас сидел Эштон и листал что-то в телефоне. Рядом с ним лежал букет белых роз и парил свежий кофе.
– Привет, – нашла в себе силы первой поздороваться я, когда подошла и, можно сказать, нависла над ним сверху.
Эш поднял на меня взгляд, широко улыбнулся и, спрятав телефон во внутренний карман, подхватил букет со стола, протягивая мне.
– Эти прекрасные непорочные белые розы для самой непорочной в мире девушки!
Если бы не его светящиеся искренностью глаза, я бы решила, что это издевка, но, кажется, Эштон был действительно очень рад меня видеть.
Пока я рассеянно хлопала глазами, рассматривая белоснежные лепестки, Эш почти силком сунул букет мне в руки, и от неожиданности я укололась одним из шипов.
Как символично!
– Эш, нам нужно поговорить! – Я отложила букет в сторону, хотя ради приличия, наверное, нужно было вдохнуть их аромат, и села напротив.
Парень быстро стал серьезным, улыбка слетела с лица. Он мгновенно приосанился и тоже сел.
– Да, ты права. Нам нужно серьезно поговорить, и я бы хотел начать с того…
– Стой! – тут же перебила я. Потому что слушать то, как он начнет обсуждать со мной свадьбу, будет совсем невыносимо, лучше даже не начинать, а выпалить на одном дыхании ему всю правду. Это будет честно. – Эштон, я хочу начать первой.
Он несколько растерялся от моего внезапно проснувшегося пыла, но кивнул:
– Хорошо.
Я набрала в грудь побольше воздуха. Понимая, что признание будет слишком болезненно не только для Эштона, но и для меня, ведь одно дело сознаваться в правде, когда за спиной есть надежный тыл и место, куда можно вернуться. У меня же были сожжены все мосты и пути отступления.
– За последний месяц многое изменилось. Я встретила другого мужчину и полюбила его. Мне очень жаль, Эштон, но я не могу обманывать тебя дальше и тем более не могу быть твоей невестой. – Я очень аккуратно положила на стол слегка покореженное кольцо, заранее боясь реакции парня. – Я бы хотела разорвать помолвку.