Джессика Трапп - Властелин наслаждений

– Раздевайся, – скомандовал он.

Мейриона широко распахнула глаза, словно ее окунули в ледяное озеро. – Что?

– Раздевайся, – повторил Годрик. Его голос звучал приглушенно и зловеще.

Мейриона задрожала. Ее пугала эта перемена, и она не знала, что за ней последует.

– От рабов требуется повиновение. Ты уверена, что хочешь быть моей рабыней?

Боже! Он ее проверяет. Она предложила ему сделку, а он сомневается в серьезности ее намерений!

Мейриона крепко закрыла глаза. Этого она не ожидала, но если такова цена за мир, так тому и быть. Он уже видел ее обнаженной, весь замок видел. Еще один раз ничего не изменит. Она прекрасно знала, что, как только сомнение оставит его, Годрик станет самым заботливым любовником, какого только можно представить.

Развязав шнурок платья, она позволила ему соскользнуть по бедрам и упасть на пол.

– Рубашку тоже.

Потянувшись к подолу, Мейриона заметила, что ее пальцы дрожат. Быстро стащив рубашку через голову, она бросила ее к ногам Годрика.

– Если ты желаешь смутить меня, я принимаю твои условия.

– Хорошо, – произнес он, поглаживая подбородок. – Ложись на пол у моих ног.

Она нервно заправила волосы за уши.

– Ты, конечно же, шутишь. Годрик хмыкнул.

– Ты заявляешь, что хочешь остаться со мной в качестве пленницы, так повинуйся моим приказаниям.

Мейриона опустилась на колени и легла на ковер, ее спина утонула в мягкой шерсти.

Иисусе, почему же он к ней не прикасается? Похоже, он хочет, чтобы она чувствовала себя очень неловко.

Краем глаза она видела, как его огромное естество натянуло штаны, зрелище было пугающим и одновременно возбуждало.

– Раздвинь ноги. Мейриона села и нахмурилась:

– Почему ты так со мной обращаешься?

– Пленница не имеет права задавать вопросы своему господину. Раздвинь ноги.

– Нет!

– Нет? У раба нет права говорить «нет». Думаешь, я мог говорить «нет» каждый раз, когда вынужден был сносить очередное унижение?

У Мейрионы перехватило дыхание, когда она осознала, на какую сделку только что пошла. Она предложила Годрику стать его наложницей, но хотела, чтобы с ней обращались как с женой. Очень медленно она легла на пол. Он не причинит ей боли, уж в этом-то она была уверена; перемена в нем – всего лишь мужское самолюбие, которое требует удовлетворения за пережитые унижения.

Крепко зажмурив глаза, она раздвинула ноги.

– Шире. Подними ноги вверх.

Она подчинилась, ее лицо горело, а в интимном месте она чувствовала прохладный легкий ветерок. – Ну и как ты себя чувствуешь?

– Ужасно. – Мейриона опустила ноги и свела их вместе. – Прошу, пожалуйста, не надо больше этого делать.

– Думаешь, у рабыни есть выбор? Думаешь, у меня был выбор?

Мейриона сглотнула, горячие слезы жгли ей глаза. Присев рядом с ней на колени, Годрик поцеловал ее в щеку:

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Мейриона, а не рабыней. – Его прикосновение было нежным, но в голосе звучала мучительная невысказанная боль. – И не думай, что сможешь утолить мою жажду отмщения, предложив свое тело.

Мейриона подняла руки, чтобы обнять его. Она жаждала ответных нежных прикосновений, но Годрик отстранился и встал. Теперь он возвышался над ней.

– Поднимайся!

В полном замешательстве Мейриона поднялась на ноги, Годрик тут же заключил ее в объятия.

– Слушай меня, маленькая глупышка. Я могу иметь тебя и в качестве рабыни, но хочу, чтобы ты стала моей добровольно. Что касается Уайтстоуна – он все равно будет принадлежать мне. Ты не можешь положить себя на жертвенный алтарь, чтобы усмирить зверя и обезопасить свою семью; для этого тебе следовало бы придумать что-нибудь получше.

У Мейрионы защемило сердце, и по щеке покатилась слеза.

– Мне нечего предложить, кроме себя. Он осторожно вытер слезу.

– Много лет назад в часовне тебе следовало не предупредить меня, а выйти за меня замуж.

Поцеловав ее в губы, словно прощаясь, Годрик вышел из комнаты. Теперь Мейриона перестала сдерживать скопившиеся слезы, и они хлынули неудержимым потоком.

Она рыдала до тех пор, пока сон не сморил ее.

На следующий день Мейриона проснулась оттого, что ее настойчиво трясли за плечи.

– Просыпайся, девочка.

Открыв один глаз, она увидела, что рядом с ней на кровати сидит Годрик в мягкой черной рубахе, его крупное тело с такой силой давило на перину, что та жалобно поскрипывала.

Он вновь потряс ее за плечи, и она сердито посмотрела на него:

– Убирайся!

В ответом лишь ухмыльнулся – похоже, его совершенно не обескуражила ее утренняя сварливость. Всю ночь Мейрионе снилось, что она вышла за него замуж… Лорд и леди Уайтстоун – это звучало совсем недурно. Каким угодно способом она добьется того, что ее брак с дядей Пьером будет признан недействительным, – вот к чему она пришла в результате этого сна.

Отклонившись назад, Годрик открыл тяжелые занавески на ближайшем окне, и солнце ярко осветило спальню, позолотив его плечи.

Мейриона моргнула и прикрыла глаза рукой.

– Боже, который час?

– Утро уже настало, – весело ответил он, и Мейриона вновь нахмурилась.

Быстро сев, она натянула на плечи полотняную рубашку.

– Я занимаюсь здесь только тем, что ем и сплю, – проворчала она. – Может, есть хоть какие-то известия от моего отца?

– Нет, ничего, но это меня не волнует. Как только мы прибыли в Монтгомери, я отправил к нему гонца с предложением сделки. – Годрик нежно провел ладонью по ее руке.

– Думаешь, он еще не получил твое послание?

– Не знаю. Сегодня на рассвете я отправил еще одного гонца.

Мейриона вздрогнула. Что, если отец предпочтет напасть, а не вести переговоры ради ее возвращения? Она доверчиво положила руку на плечо Годрика.

– Обещай мне: что бы ни случилось, ты не причинишь вреда моему отцу или дяде Пьеру.

Глаза Годрика потемнели.

– Даже и не помышляй о возвращении к мужу. Несмотря на то что мы так и не пришли к окончательному соглашению, ты принадлежишь мне.

Мейриона замешкалась.

– Милорд, я…

Святые угодники! Что она скажет ему?

Она не может противиться своему сердцу. В качестве жены или в качестве пленницы она хочет принадлежать Годрику, но не сможет вынести, если ее эгоизм будет стоить жизни отцу или дяде.

– Прошу вас, милорд, обещайте, что не причините вреда моей семье. Пьер… Я хочу сказать… – Она отвела взгляд в сторону, стыдясь своей неверности. – Я не хочу, чтобы дядя Пьер оставался моим мужем, но также не хочу, чтобы он был мертв.

– Послушай, Мейриона. – Годрик прижал ее ладонь к своей щеке. – Вчера я получил послание от короля Эдуарда…

– Бесчестный монарх, – еле слышно пробормотала она.

– Будьте осторожны, миледи, даже стены замка могут иметь уши. Я не хочу, чтобы мою будущую жену обвинили в государственной измене.

Ее взгляд нервно прошелся по многочисленным гобеленам, украшавшим стены спальни.

– Шпионы короля Эдуарда утверждают, что в Уайтстоуне укрывают мятежных ланкастерцев.

Мейриона почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

– Это неправда!

Годрик пристально посмотрел на нее.

– В чем дело, милорд? Что вы скрываете от меня?

– Вашего отца вызывают в Лондон для допроса.

– Нет. Эдуард убьет его! Последний раз, когда отец был в Лондоне, его несколько месяцев продержали в тюрьме – тогда я заплатила королю выкуп, чтобы его освободили. – Мейриона почувствовала, что все закружилось у нее перед глазами. – Зачем на этот раз он понадобился королю?

– Видишь ли, Мейриона… – Годрик сделал глубокий вдох. – Нашего монарха совсем не позабавило сообщение о том, что твой отец продал меня в рабство. Ему также не понравилось то, что он выдал тебя замуж за французского графа, известного своими ланкастерскими симпатиями. Вот почему Эдуард приказал мне арестовать его и доставить в Лондон.

Мейриона нервно теребила руками простыню.

– Мой отец – старый человек. Почему король не позволит ему спокойно дожить последние дни?

Годрик схватил ее за плечи:

– Послушай меня, девочка. Эдуард, вне всякого сомнения, обвинит твоего отца в государственной измене. Если он хочет остаться в живых, ему следует сотрудничать со мной. Твой брак с Пьером необходимо расторгнуть как можно скорее. Только если ты станешь моей женой и Уайтстоун перейдет в мои руки, я смогу обратиться к королю с просьбой пощадить твоего отца.