– Дочка, дай мне руку, – прошептал умирающий, с трудом подавив кашель.
Мейриона подчинилась. Его ладонь была холодной и сухой, словно пергамент.
Айуэрт слабо погладил ее по руке, потом вложил в нее печатку.
– Ты была для меня лучшим ребенком… но ты не сын. Это кольцо дает тебе право собственности, но женщина сама не может защитить замок. Пока о тебе позаботится Пьер, но он уже далеко не молод. – Айуэрт неровно, с присвистом дышал. – Дочка, ты должна отдать это кольцо человеку сильному и надежному.
Мейриона изо всех сил старалась сдержать свои чувства. Ей хотелось рассказать ему о Годрике и обо всем, что произошло между ними, но она поняла, что не может этого сделать.
Айуэрт опять зашелся в кашле.
– Ищи разумных знакомств и держись подальше от Йорков. – Он откинулся на подушки и запрокинул голову.
– Папа! Папа! О святые угодники! – Мейриона потрясла отца за плечи, но его тело лишь безжизненно раскачивалось из стороны в сторону.
Она медленно опустилась на колени, и на ее глазах выступили слезы.
– О Боже, – начала она, – я попала в ужасно затруднительное положение и теперь не знаю, как из него выбраться. Я стала прелюбодейкой, папа мертв, дядя Пьер хочет остаться моим мужем, а человек, которого я люблю, сожжет дотла мой замок, если я не найду способ остановить его. Помоги, Господи, я не знаю, что мне делать.
Мейриона поднялась, не вполне уверенная, что Господь слушает женщин, которые в первую же брачную ночь покидают свадебное ложе и наставляют рога своим мужьям. Возможно, Бог покинул ее, и с ней произошло то же, что раньше случилось с Годриком. Отец завещал ей держаться подальше от Йорков, но больше всего она хотела разорвать свой брак и отдать замок Годрику.
От переполнявшего ее чувства вины у Мейрионы перехватывало горло. Ее мать была истинной христианкой: уступчивой, мягкой и покорной. Почему она не унаследовала от матери эти черты?
Так или иначе, она должна убедить дядю Пьера отказаться от брака до того, как сюда прибудет Годрик.
В коридоре раздалось шарканье, дверь отворилась…
– Дядя Пьер, – начала Мейриона, как только старик перешагнул порог, – мой отец…
– Что ты сделала с ним? – Прихрамывая, Пьер подошел к кровати Айуэрта, рассохшиеся половицы заскрипели под его старческими ногами. – Бог мой, да ты убила его!
От столь несправедливого обвинения Мейриона чуть не задохнулась. Она сделала шаг назад, почему-то испугавшись, что он ударит ее тростью.
– Я знал, что Айуэрт умирает, но это не должно было произойти так скоро. Вероятно, ты рассказала ему о своем любовнике и о том, как осквернила данную тобой клятву! – Пьер бросился к телу ее отца. – Айуэрт, Айуэрт, друг мой…
Словно заколдованная, Мейриона наблюдала за Пьером, а он все тряс и обнимал безжизненное тело.
– Дядя… – Ей было нелегко видеть старика почти обезумевшим.
– Это ты его убила! Это ты его убила! – причитал Пьер, перемежая стенания проклятиями.
Внезапно дверь распахнулась и в комнату вбежал запыхавшийся слуга.
– Госпожа, сюда идет целое войско! Они несут знамя короля, знамя с драконом и что-то похожее на окровавленную простыню.
Пресвятая Дева Мария! Годрик! Мейриона кивнула и попыталась стряхнуть оцепенение.
– Закройте ворота и заприте все двери на засовы. Люди пусть готовятся отразить нападение. Я отправлю послание и предложу Годрику переговоры.
Слуга кивнул:
– А ваш отец? Что сказать людям?
Мейриона задумалась. Смерть отца пришлась на время, когда ее люди нуждались в твердой руке. Встреча с Драконом будет и без того достаточно трудной, а если еще начнется хаос и люди перестанут повиноваться ее приказам, то…
– Пришли сюда Мэтти. Я могу ей довериться – она позаботится о теле отца и будет держать все в секрете, пока у меня не появится возможность должным образом обратиться к моим солдатам.
– Да, госпожа.
Неожиданно Пьер, громко всхлипывая, двинулся к Мейрионе.
– Бесчувственная шлюха! Твой отец мертв, а ты отмахиваешься от него без единой слезинки и спешишь встретиться с любовником! – Он вцепился в ее запястье. – Тебе это даром не пройдет! – Пьер повернулся к гонцу: – Объяви людям, что Айуэрт Уайтстоун мертв. Пошли за священником, чтобы благословить моего друга на его пути на небеса.
Мейриона почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Вероятно, весь замок слышит, как он орет, и скоро люди начнут метаться, подобно перепуганным кошкам, а затем воцарится хаос…
– Нет! Это неразумно и опасно!
Слуга попятился, на его лице появилось растерянное выражение. – Выполнять! Теперь я здесь хозяин!
– А я говорю, нет! – запротестовала Мейриона. Слуги начали с любопытством заглядывать в дверь, и Мейриона поняла, что проиграла.
Молчаливая, сурового вида женщина торопливо вошла в комнату и поспешила к кровати.
– Лорд умер, – заявила она, угрюмо посмотрев на тело Айуэрта. – Пошлите за священником. – Бросив подозрительный взгляд на Мейриону, она перекрестилась.
Мейриона вздохнула. Теперь ей будет гораздо труднее руководить мужчинами. Вероятнее всего, наемники просто сбегут, чтобы присоединиться к войску могущественного Дракона. Если это произойдет, у нее не останется ни малейшего шанса на мирное решение конфликта.
И все же у нее не оставалось выхода. Она должна действовать.
– Укрепите ворота. Скажите, чтобы на кухне начали кипятить масло, да велите лучникам приготовиться. Времени у нас мало. Поднимите белый флаг. Мы будем просить мира и молиться.
– Изменница, ты предаешь своих людей! – закричал Пьер. – Мне отлично известно, на чьей ты стороне. Прочь отсюда!
Мейриона больше не могла сдерживать гнев:
– Образумься, дядя! Ты даже не представляешь, что нас ждет. Если Годрик не остановится, весь замок будет лежать в руинах, а наших людей перебьют…
Неожиданно Пьер мертвой хваткой вцепился ей в плечо.
– Заприте эту вероломную шлюху в дальней комнате!
– Старый болван! У Годрика приказ короля. Если мы не подчинимся воле Эдуарда, все погибло!
– Подчиниться воле короля? Ха! Больше похоже на то, что тебе хочется подчиниться бастарду, оказавшись в его постели!
– Да как ты смеешь! – Колющая боль сжала ей грудь. – Я приехала сюда, потому что думала о своих людях, о тебе и об отце!
Пьер презрительно усмехнулся:
– Жалостливая шлюха! – Он подтолкнул к ней слугу: – Посадите ее под замок, а потом принесите мне кубок вина. Мы еще посмотрим, чья возьмет!
Мейриона не стала дожидаться исполнения приказа: бросившись к двери, она выбежала из комнаты.
– Держите ее! – продолжал командовать Пьер. – Я теперь здесь хозяин. Ну что стоите, вы, плуты? Вперед!
Тяжелые шаги эхом отдавались позади, и несколько пар крепких рук внезапно схватили Мейриону.
– Нет! – Извиваясь, она попыталась вырваться, но слуги, протащив ее по коридору, втолкнули в какую-то комнату и заперли дверь снаружи.
Глава 32
В воздухе висел едкий запах горящего дерева. Паника подступила к горлу Мейрионы, когда она увидела, что столб дыма поднимается из деревни Уайтстоун. Похоже, Годрик был совсем близко.
Если бы только она могла отправиться к нему, успокоить и все объяснить! Увы, теперь она была надежно заперта.
Передвигаясь от окна во двор к окну, выходящему в низину, Мейриона кричала, пока не охрипла, и колотила в дверь, пока ее руки не начали кровоточить, но никто так и не пришел к ней на помощь.
Вскоре в гуле голосов, раздававшихся во дворе, послышались пугающие слова: «Войско идет! Войско идет!» Она сильнее забарабанила в дверь:
– Выпустите меня!
Мейриона слышала, как кричали мужчины, обустраивая переходы и готовясь к сражению. Годрик своим грозным мечом проложил путь прямо к стенам ее замка, а толпа деревенских жителей, спасаясь от Дракона, искала укрытия внутри.
Мейриона бросилась к окну, выходящему на долину, и увидела, как клубы черного дыма поднимаются над поселением. Отчаяние охватило ее. Годрик намеревался не просто завоевать Уайтстоун – он собирался покончить с ним навсегда. А еще он пришел за ней. Святые угодники, он так ничего и не понял! Она сбежала, чтобы не дать разгореться войне, чтобы они как можно скорее могли начать спокойную мирную жизнь. Мейриона знала, что ее поступок приведет Годрика в неистовство, но она намеревалась тотчас по прибытии в Уайтстоун отправить к нему гонца и успокоить его мужское самолюбие. Когда ее заперли в ее комнате, это разрушило все планы. В результате он проснулся и обнаружил, что она сбежала, усыпив его. Возможно, сейчас он ее ненавидит.