– Вот и готово, – провозгласил Джей-Ти. Вдвоем с Арией они выкупали четырнадцать малышей, после чего передали их с рук на руки фрейлинам, чтобы те накормили детишек и нашли для них какую-нибудь одежду.
Усталые, но довольные, супруги Монтгомери сидели в полном одиночестве на мокром мраморном полу ванной комнаты принцессы.
– Почему ты так странно на меня смотришь? – спросила Ария.
– Я вспомнил женщину, которую встретил на острове. Она вечно чего-то требовала и всегда оставалась недовольна. Ты не позволяла простолюдину даже сидеть рядом с тобой, а теперь трешь мочалкой простых ребятишек.
– Ланконии нужны дети. Я это делаю во благо своей страны, как и всё остальное.
– Правда? – В его глазах вспыхнул опасный огонек. – Всё-всё?
Он схватил ее в объятия, и она вцепилась в него с той же исступленной, голодной страстью. Их мокрая мыльная одежда липла к коже и выскальзывала из пальцев.
– Детка, дорогая, как же я по тебе соскучился, – прошептал Джей-Ти, обхватывая ладонями грудь Арии.
Их тела слились воедино на холодном мраморном полу, потом Джей-Ти подхватил Арию на руки, усадил на край ванны, и все повторилось снова, пока оба они не свалились в грязную воду, но и это не охладило их пыла. Не выпуская жену из объятий, Джей-Ти резко выдернул пробку из ванны, но даже когда вся вода вылилась, они были так заняты друг другом, что не заметили этого.
Потом они долго лежали обнявшись, утомленные любовью. Джей-Ти пришел в себя первым. Подняв голову, он посмотрел на Арию с ужасом, словно увидел рядом с собой чудовище, и выскочил из ванны.
– Мне нужно уйти. Убраться отсюда как можно скорее, – прошептал он, натягивая форму. «Прочь, прочь отсюда! Немедленно». Наскоро пробормотав прощальные слова, лейтенант бросился вон из комнаты, словно тысячи демонов гнались за ним по пятам.
Не обратив внимания на стражников, охранявших двери, он пронесся по коридору, сбежал вниз по лестнице и выскочил за ворота. Он мчался без остановки, пока не очутился в Саду короля. Там он закурил, руки его тряслись.
Искушение, соблазн. В этой стране трудно не поддаться соблазну.
Когда бы ни вздумалось ему поесть, он мог затребовать себе любые яства. Мог снять с себя одежду и швырнуть ее на пол, а вскоре она уже висела в шкафу, вычищенная и выглаженная. Поблизости всегда крутились молчаливые люди, готовые исполнить любой его каприз, любое желание. Если ему нужна была машина, достаточно было попросить, и автомобиль появлялся как по волшебству.
Вдобавок у него всегда была возможность выбирать! Он мог сесть за руль сам или вызвать шофера. Подняться ни свет ни заря или спать до полудня. Маяться бездельем или работать по двадцать часов в сутки. Мог плавать, кататься на лошади, карабкаться по горам, бороться с великолепными атлетами, гулять по прекраснейшим паркам и садам. Такой богатый выбор пьянил и одурманивал.
Джей-Ти прислонился спиной к дереву и затянулся сигаретой.
А еще здесь была Ария. Самое сильное искушение, самый губительный соблазн. Сегодня он видел ее смеющейся, в мокром платье после купания малышей, и невольно вспомнил, какой она была на острове. Дедушка назвал ее доброй и сердечной, но Джей-Ти ему не поверил. На самом деле старый король был прав. Доброту и душевную щедрость Ария прятала под маской гордости и высокомерия, следуя незыблемым правилам своего круга.
В последние несколько дней, убедившись, что гвардейцы тщательно охраняют Арию, Джей-Ти посвятил работе все свое время без остатка. Забрав себе в помощь пару секретарей принцессы, умных, толковых парней, которым по большей части нечем было занять себя на службе, он поручил им выяснить, кто из членов королевского семейства нуждался в деньгах и кто больше всего выигрывал от смерти наследницы трона. Ария свободно разгуливала по окрестностям замка, словно никто никогда и не покушался на ее жизнь, но Джей-Ти ни на минуту не забывал об опасности. К немалому разочарованию дворецкого, который считал лейтенанта членом королевской семьи, Джей-Ти провел массу времени на кухне, беседуя с поварами, судомойками и прочей кухонной прислугой, пытаясь выведать любые слухи и сплетни. Но все его старания ни к чему не привели: слуги не смогли сообщить ему ничего нового. Лейтенант ни на шаг не приблизился к разгадке тайны и по-прежнему не знал, кому и зачем понадобилось покушаться на принцессу.
Джей-Ти старался изо всех сил относиться к своему пребыванию в Ланконии как к работе и только, но это ему не удавалось. Когда он впервые расстался с Арией, то был так зол, что почти радовался счастливому избавлению от нее. Он отлично помнил, как был взбешен, думая, что Ария обвела его вокруг пальца, что ему грозит пожизненное заточение в этой богом забытой стране. Одна лишь мысль о том, как легко он позволил себя обмануть, приводила его в ярость. А когда король приказал ему остаться в Ланконии, Джей-Ти просто рассвирепел.
Но теперь, прожив здесь несколько недель, Джей-Ти начал понимать, что означает быть частью королевской семьи. Он увидел, как много значит Ария для своего народа. Он стоял среди толпы и слышал, с каким почтительным благоговением обращаются люди к принцессе.
Он вспомнил тот день, когда они вместе с Арией ездили на виноградник. Там она была не принцессой, а его любимой, и он искренне гордился ею. Он видел своими глазами, как настороженное выражение на лицах людей исчезало, как угрюмые мужчины и женщины с потухшими взглядами начинали улыбаться. Им понравилась Ария. Она показалась им милой и забавной, доброй и внимательной.
В тот день Джей-Ти было невероятно трудно расстаться с принцессой. Как хотелось бы ему вернуться вместе с ней домой и забраться в постель! Что может быть естественнее для мужа и жены? Но Ария не принадлежала ему, и рано или поздно Джей-Ти предстояло проститься с ней навсегда, уступив ее другому. После поездки на виноградники он нарочно избегал встреч с Арией, пытаясь забыть ее, и надеялся, что она тоже его забудет. Всякий раз, видя ее рядом с коротышкой графом, он испытывал боль, словно грудь его сдавливали железным обручем, но молча терпел и не вмешивался.
И вот теперь лейтенант Монтгомери сделал самое худшее, что только мог: забыв обо всем, он поддался порыву и овладел Арией. Это не было долгой, упоительной ночью любви, о которой он столько мечтал, без сна ворочаясь в постели. Голодная, нетерпеливая страсть захватила его, он набросился на Арию, и она отвечала ему с тем же неистовством. Ему следовало остановиться! Думать только о работе, о важном правительственном задании. Нельзя было терять голову.
Джей-Ти не покидало ощущение, что в ближайшие дни убийца предпримет еще одну попытку, и он попросил стражников усилить охрану и удвоить внимание. Он не сомневался, что на этот раз злодей будет пойман, а значит, придется возвращаться в Америку.
Джей-Ти закрыл глаза, вдохнул смолистый запах сосен, мешавшийся с легким ароматом цветочных полей, и попытался представить себе море. Он женится на какой-нибудь милой женщине, влюбленной в море, и после войны осядет в Уорбруке, станет работать на отцовской судоверфи да воспитывать детишек. У него будет самая обычная жизнь, никакой экзотики. Ни королевства, чтобы управлять, ни позолоченного трона, чтобы на нем восседать, ни короны, чтобы нахлобучивать ее себе на голову… ни прелестной принцессы, чтобы любить ее.
– Черт! – громко выругался он. – Может, лучше пойти разбудить Фрэнка? Поработать над чертежами или попробовать переделать парочку автомобильных моторов? Никогда не видел, чтобы люди так скверно разбирались в механике, как эти ланконийцы. Они и машины свои содержат из рук вон плохо. Неплохо бы учредить тут несколько хороших технических училищ и научить местную молодежь обращаться с механизмами. Да и сельскохозяйственный колледж пришелся бы здесь как нельзя кстати. А девушки могли бы выучиться на медсестер или секретарей.
Он замолчал и сделал глубокий вдох. «Ты не отвечаешь за Ланконию, – напомнил он себе. – Через несколько недель ты будешь далеко отсюда, в Америке, и как распорядятся своей властью король Джулиан и королева Ария, тебя не касается».
Обогнув западное крыло, он заметил яркий свет в гараже и услышал раздраженный бас Фрэнка Таггерта:
– Серпообразный гаечный ключ, а не крестообразный.
– Откуда мне знать, который из них тебе нужен? – сердито огрызнулась Джина. – Я принцесса, а не автомеханик.
– И что с того? Сначала докажи мне, что ты чего-то стоишь. Вот он, серпообразный гаечный ключ. Ну же, милая, не плачь.