Сью-Эллен Уэлфондер - Влюбленный дьявол

В нем бушевала ярость, но он промолчал. Она нужна ему. Он не сомневался в ее способностях. Шпионы доносили ему все, что видели. Он наберется терпения и будет ждать.

Но только до сегодняшней ночи.

– Когда сможешь ответить на мой вопрос – немедленно сообщи. В твои обязанности входит присматривать за Робби и предупреждать меня о любом возможном заговоре. Больше я от тебя ничего не хочу.

– Ничего больше?

Дункан бросил на нее короткий взгляд. Казалось, она должна была почувствовать облегчение, но она посмотрела на него так, словно у него только что выросли рога и копыта.

– То есть, – тихо спросила она, – я не стану по-настоящему вашей супругой?

О небеса! Неужели она расстроена тем, что он не собирается ложиться с ней в постель?

– Умоляю вас, не принимайте мои слова за оскорбление, леди. Лично к вам это не имеет никакого отношения. – Он подошел к ней, взял за подбородок и приподнял голову так, чтобы она смотрела ему в глаза. – После смерти жены я поклялся никогда больше не жениться. Храня твое целомудрие, я отчасти останусь верен этой клятве.

– Как пожелаете. – Ее нижняя губа задрожала, но Линнет выдержала его взгляд.

– Наш союз не станет для тебя слишком уж обременительным, – заверил ее Дункан. – У тебя будет своя комната, много свободного времени и мое покровительство. Думаю, это лучше, чем твоя прежняя жизнь.

– Да, я благодарна вам за то, что забрали меня из дома отца.

– Вот и хорошо. – Дункан отступил и открыл перед ней дверь. – Ты найдешь дорогу в большой зал? Там тебя ждет Локлан, чтобы проводить на твою половину. Спокойной ночи, завтра у нас трудный день.

Он все еще держал дверь открытой, но Линнет не двигалась с места. Она продолжала смотреть на него так, как еще никто не смотрел. И когда слеза скатилась по ее щеке, Дункан проклял все и шагнул вперед, собираясь утешить самыми ласковыми словами, объяснить, что он вовсе не собирался отвергать именно ее.

Ему не нужна вообще никакая жена.

Целая толпа обнаженных сирен, одна желаннее другой, не заставила бы его изменить свое решение.

Линнет сорвалась с места и бросилась прочь из комнаты. Дункан дождался, пока стихнут ее шаги, закрыл дверь и ударил кулаком по холодной дубовой панели.

Невероятно, она бежала от него, словно сам дьявол гнался за ней. Дункан мрачно поджал губы. А может быть, он и есть дьявол?

– Она отказывается спускаться, сэр. – Локлан в полной растерянности приблизился к Дункану, стоящему у ступеней часовни.

Дункан поднял глаза к серому утреннему небу. Не самый лучший день для свадьбы. С севера дул пронизывающий ветер, моросил дождь, грозивший, судя по тучам, превратиться в настоящий ливень.

Впрочем, именно в такой день и должна была начаться их супружеская жизнь.

Мало того, что она ничего не сказала о Робби, так еще решила оскорбить его перед людьми.

Одетые в лучшие пледы и при оружии, члены его клана стояли полукругом у ступеней замка, готовясь сопровождать свою будущую госпожу. Часть их выстроилась в ряд от самого дома до возвышения, предназначенного для торжественных речей. Приготовления шли с самого утра.

Дункан оглянулся через плечо на священника. Тот стоял с безмятежным выражением лица и сложенными перед собой руками, образец самообладания на фоне окружающего его балагана. В часовне горели десятки свечей, рассеяв утренний сумрак.

Украшавшие двор букеты полевых цветов, которые должны были символизировать изобилие и радость, лишь подчеркивали тщетную суету всего происходящего.

Только присутствие священника не позволило Дункану разразиться самыми изощренными проклятиями.

– Она уже одета?

– Да, милорд.

Дункан повернулся к Мармадьюку. Английский рыцарь терпеливо ждал у арки при входе в часовню с таким видом, словно этот небольшой утренний сюрприз его весьма позабавил.

– Хватит злорадствовать, словно деревенская сплетница, – рявкнул на него Дункан. – Нет ничего смешного в том, что девица уперлась как баран.

Мармадьюк изобразил самую искреннюю улыбку, на какую был способен.

– Незачем срывать на мне свою злость. Не лучше ли спросить самого себя, что такого ты вчера сделал, что она не хочет выходить из своей комнаты.

– Что я сделал? – Дункан нахмурился. – Да ничего особенного. Она должна быть мне благодарна. Я спас ее от вечно пьяного отца и подарил целые сундуки роскошных платьев, которые она едва ли видела в своей жизни.

– Но что все-таки произошло в твоей комнате вчера вечером, почему она выбежала оттуда, будто за ней гналась целая орда дикарей?

Дункан забыл о священнике и выругался. Мармадьюк подошел к нему и похлопал по плечу.

– Вот ты и ответил на мой вопрос, дружище. Что бы ты ни сказал, ей это не понравилось. Я всегда тебе говорил, что леди требуют обходительности.

– Ничего плохого я не сказал, – оправдывался Дункан, глядя на окно спальни Линнет. – Объяснил, что она не будет обременена обязанностями.

– А точнее? – не унимался Мармадьюк.

Дункан тяжело вздохнул:

– Ах ты, наглый боров. Я сказал, что мне нужны ее дар провидения и забота о Робби.

Мармадьюк присвистнул и покачал головой:

– Это еще хуже, чем я думал. Столько времени провел в обществе короля Роберта Брюса, а ведешь себя с женщиной как последний дурак?

Локлан издал звук, похожий на сдавленный смешок, и ретировался, расталкивая стройные ряды членов клана, чем вызвал целую бурю негодования.

О небеса! Да они смеются над ним!

– Ну, если ты думаешь, что так уж неотразим, англичанин, почему бы тебе не привести ее сюда?

– С удовольствием. – Мармадьюк низко поклонился и направился к замку, но вдруг обернулся. – Придется давать тебе уроки обхождения с дамами, – сказал он Дункану.

К огромному удивлению лорда, вскоре он вышел вместе с его будущей женой и ее служанкой. Под звуки фанфар, рыцари дружно, как по команде, опустились на одно колено. Многие выкрикивали здравицы, словно это была настоящая свадьба, а не фарс.

Дункан уже раскаивался в своем решении сделать девушку из клана Макдоннелов своей женой. Она сама сказала, что надо было ее украсть. Он воспользовался бы ее даром провидицы и отослал обратно к Макдоннелам.

Он не имел ни малейшего желания обзаводиться женой. Но теперь уже ничего не изменишь.

Все присутствующие вели себя как умалишенные.

Прыгали, дергались, выкрикивали шутки и приветствия. Даже пожилая служанка невесты краснела, глядя на них, словно юная девушка.

– А она хороша, не правда ли, милорд? – обратился к своему господину Локлан, провожая взглядом Мармадьюка и двух дам.

Дункан упрямо молчал. Ему вовсе не хотелось признаваться, даже самому себе, что Линнет Макдоннел и впрямь очаровательна.

На ней было темно-синее платье из тяжелого шелка, прихваченное у талии замысловатым золотым поясом. Длинный плащ такого же цвета защищал ее от дождя, а ободок с драгоценными камнями удерживал на голове накидку. Волосы были распущены и ниспадали до талии бронзовыми волнами.

Дункан едва слышно выругался, поймав себя на мысли, что неплохо бы запустить пятерню в такие локоны.

Они словно из тонкого золота!

Он и не подозревал, что у нее такие великолепные волосы. Тут и святой не устоит.

Черт побери, он самым суровым образом спросит с тех, кто его уверял, что девушка страшна, как свиное рыло.

Ему совершенно не нужна жена. Тем более красивая.

С него вполне хватило Кассандры и тех мучений, которые он терпел из-за ее злобной натуры. Нет, ему вовсе не хотелось иметь обольстительную красавицу, но и тут все получилось наоборот, назло всем его желаниям.

Стараясь не замечать, как волны ее волос ниспадают на высокую грудь, которую он тоже умудрился не заметить из-за ее вчерашнего одеяния, Дункан повернулся к Мармадьюку, искренне надеясь, что тот прочтет ярость на его лице.

Надо постараться представить ее такой, как вчера, – одетой в тряпье, и ни в коем случае не смотреть на ее волосы. К тому же потребовать, чтобы впредь она заплетала их в косы и убирала под накидку.

А что касается груди… придется сделать вид, будто ее вообще не существует.

Оставалось надеяться, что его люди не будут настаивать на церемонии брачной ночи. Они хорошо знали, почему он женится на девушке. Этот вопрос не раз обсуждался. И если забыли об этом, он им напомнит, вызвав каждого в круг с обнаженным мечом.