Лоренцо был зол и на себя самого и на Эвелин и на весь мир в том числе.
«Мама!.. Телепатия!.. Казино!.. – Все смешалось в его разгоряченной голове. – А вот как раз туда я и поеду… А что, почему бы и нет?..»
Эта мысль показалась Лоренцо вполне жизнеспособной и, нарушая все ограничения скорости, он помчался навстречу ночной жизни.
«Слава богу, – думал он, несясь по скоростной трассе, – есть место, которое никогда никому не отказывает в приюте. Ни утром, ни днем, ни ночью! Независимо от погоды, независимо ни от чего. Двадцать четыре часа, семь дней в неделю, без перерыва на обед и без выходных».
Казино – это свой отдельный мир, где человек может жить совершенно обособленно от внешнего мира. Сфера обслуживания предусматривает абсолютно все, что необходимо человеку для жизни. Проживание, еда, одежда, банковские услуги и еще много всяких приятных мелочей, которые может позволить себе игрок с достаточной суммой денег на счету.
«Играй, не останавливайся, играй пока твои деньги не кончатся!» – кричит все вокруг.
Мир, который только что казался Лоренцо серым и тоскливым вновь заиграл буйством красок. Оживленно снующая толпа вокруг, яркое освещение, звон игральных автоматов отвлекали от мрачных мыслей.
Напитки, коктейли! Очаровательные официантки с подносами полными любого «зелья» не оставляли игроков без внимания ни на мгновенье. Профессионалы в области психологии, работающие на казино денно и нощно, отлично изучили повадки игроков. Большая часть их поддавалась соблазну выпить стаканчик другой и игра приобретала совсем другой смысл. Выпивая, человек становится жертвой демонов, которые забавляются его безвольной душой, подначивают делать глупости. Не исключением был и Лоренцо.
Все смешалось в один большой круговорот красок после очередного похода в бар. Тем более, что обиженная гордость, уязвленное самолюбие и разбитое сердце требовали забвения. Лоренцо снилось стремительно крутящееся колесо рулетки. Волшебный шарик, словно бегущий по краю вечности, много разноцветных фишек и буйная радость вокруг. Только следов выигрыша Лоренцо не обнаружил на следующий день, когда проснулся в номере гостиницы.
– Боже мой, где я?..
Лоренцо осмотрелся и увидел, что лежит в одежде поперек кровати. С трудом дотащившись до душевой, он понял, что находится в гостиничном номере казино. Золотой вензель с надписью El Dorado украшал полотенца и халат.
– Черт!
Память медленно возвращала его к реальности. Из вселенной, где азартный игрок царь и бог, память возвращала его на «грешную» землю, полную противоречий и конфликтов. Стоя под душем, Лоренцо вспоминал подробности вчерашней ночи.
«Ненавижу тебя, ненавижу!..» – Лицо Эвелин, пылающее ненавистью, всплыло в памяти.
«А хочу ли я возвращаться?..»
Это был первый вопрос, который Лоренцо задал себе. Обида на Эвелин вызывала состояние подавленности и ощущение несогласия с самим собой.
Лоренцо посмотрел на часы.
«Два часа дня! Значит я отсутствовал дома более двенадцати часов».
Лоренцо машинально потянулся к телефону, но тут же отдернул руку. Телефон – это связь с внешним миром, с миром людей тебя окружающих и не отпускающих из поля своего зрения ни на минутку. А Лоренцо так не хотелось покидать этот иллюзорный мир, где можно ни думать ни о чем кроме игры.
– Вот и не вернусь!
Лоренцо, как будто разговаривал с Эвелин и хотел наказать ее за вчерашние обиды.
– Сейчас пойду в ресторан, потом куплю себе одежду и пойду играть, – решил он, но чувство ответственности возобладало над желанием отомстить и Лоренцо все-таки открыл телефон.
– Ого! Десять пропущенных сообщений от Эвелин!
Сердце заныло, обиды отступили и Лоренцо почувствовал себя виноватым в том, что произошло прошлой ночью. Однако воспоминание о пощечине глубокой занозой засело в памяти и, как дамба, сдерживало нахлынувшее чувство нежности.
Лоренцо открыл сообщение от Эвелин.
«Доброе утро! Прости за вчера! Скучаю, люблю. Эвелин».
– Легко сказать прости…
В зеркале Лоренцо увидел свое лицо, искривленное гримасой страдания.
«Как все просто. Вчера – ненавижу, сегодня – снова люблю… Неужели великая любовь способна вызвать у Эвелин и великую ненависть?»
От этой мысли холодный пот прошиб Лоренцо. Не успела эта мысль оформиться в его сознании, как Лоренцо увидел сообщение от мистера Лазаро.
«Дорогой, Лоренцо! Жду вашего звонка по возвращении».
Коротко и ни о чем, но по некоторым признакам Лоренцо понял, что разговор предстоит серьезный. Во-первых, мистер Лазаро на правах старшего по возрасту называл его по имени. А во– вторых, этим же самым подчеркнул, что воспользуется статусом старшего друга побеседовать с Лоренцо о чем-то личном и сокровенном.
Подъехав к центральному входу в особняк, Лоренцо поставил ногу на тормоз, но вдруг, как будто опомнившись, нажал на газ и проехал вглубь территории, к флигелю, в котором жил до женитьбы на Эвелин. Из зеркала заднего вида на него смотрело угрюмое, небритое, довольно «помятое» отражение.
«Да, Лоренцо, до чего ты докатился!.. – подумал он, – нельзя же в таком виде явиться на всеобщее обозрение».
Лоренцо быстро побрился, переоделся и набрал номер телефона мистера Лазаро.
– Добрый день, мистер Лазаро!
– Добрый день, мистер Капелли!
– Мистер Лазаро, вы позволите пригласить вас на ланч?
– С большим удовольствием, мистер Капелли, составлю вам компанию.
– Мистер Лазаро, я думаю будет лучше, если мы встретимся где-нибудь в тихом местечке за пределами особняка. Если я правильно понял, вы бы хотели поговорить со мной о чем-то личном и я даже догадываюсь о чем.
Я не ошибся?..
– Нет, мистер Капелли, вы не ошиблись, нам, действительно, предстоит очень серьезный разговор.
– Тогда я жду вас у флигеля через полчаса, а пока закажу столик в Boccaccio.
– Хорошо, мой друг, на ваше усмотрение.
Лоренцо разъединился и подумал, что может быть было лучше остаться в казино!
Глава 31
Две большие террасы, милый минималистический, но уютный интерьер – все располагало к интимной беседе. Официанты, приветливые молодые ребята, быстро накрыли стол и принесли заказанную бутылку элегантного Mauro.
Лоренцо пытался скрыть состояние похмелья от мистера Лазаро, но опытный управляющий видел, как страдает его собеседник, поэтому выдержал длинную паузу.
Лоренцо почти залпом осушил бокал холодного вина. Легкое головокружение напомнило о том, что с вчерашнего вечера он не держал во рту ни крошки.
– Простите, мистер Лазаро, вы не будете возражать, если сначала я немного утолю чувство голода?
Мистер Лазаро понимающим взглядом окинул Лоренцо и улыбнулся.
– Сынок, я тоже был молодым и случалось перебирал с выпивкой, так что не стесняйся, пей и закусывай. Ты мне нужен в нормальной кондиции, иначе вряд ли будешь способен адекватно реагировать на мои нравоучения.
– Спасибо!
Лоренцо был благодарен Габриэлю за понимание. Обращение к нему на «ты» и, особенно, отцовское «сынок» растрогало его до глубины души.
Мистер Лазаро заговорил первым, умышленно называя по имени и самого Лоренцо и Эвелин. Это смягчало ситуацию и из разряда официальных разговор перешел в разряд семейных. А так как мистер Лазаро считался почти полноправным членом семейства то он решил воспользоваться своим правом и вмешаться в личную жизнь молодых влюбленных.
– Лоренцо, я сегодня имел разговор с миссис Эвелин и она попросила меня передать сожаления по поводу вашей вчерашней размолвки.
– Для этого Эвелин понадобился независимый парламентарий?
Нескрываемый сарказм прозвучал в вопросе Лоренцо.
– Нет, не потому, что не хотела бы сказать это тебе лично, а в силу невозможности это сделать. Ты не забыл, что не отвечаешь на ее звонки и сообщения? Даже, если бы миссис Эвелин очень хотела поговорить с тобой, то технически это было неосуществимо.
В голосе мистера Лазаро появились строгие нотки.
– Да, простите, я, действительно, отключил телефон.
Лоренцо смутился и густо покраснел.
– Ну поймите и вы меня… Я могу быть с вами откровенным?
Под воздействием вина Лоренцо расслабился. Ему захотелось выговориться и поплакаться в «жилетку» мистера Лазаро.
– Да, конечно, этот разговор останется между нами, мой мальчик.
– Так вот… Когда от тебя практически требуют подписать «нечто», рожденное больным воображением умирающего человека, становится не по себе. Невольно начинаешь сомневаться в искренности чувств человека, с которым готов был пройти по жизни.