Том Кертис - Внебрачный ребенок

Люси почувствовала, что он улыбнулся.

— Мне уже не хочется, чтобы дверь открылась, — произнес Генри Лэмб.

— Тогда зачем вы сказали «нет, нет, нет» и остановили меня, когда я хотела поцеловать вас?

Он гладил теплой, расслабленной ладонью прилипшие к щекам завитки ее волос.

— Это было так неожиданно, что я потерял над собой контроль.

Чуть повернув лицо, она провела губами по внутренней стороне его запястья.

— А что в этом плохого?

— Если я потеряю контроль, — пробормотал он в промежутке между легкими поцелуями, которыми покрывал ее волосы, — не получится никакой тонкости. — Он склонил голову и легонько поцеловал каждый уголок ее рта. — А если девушке это непривычно, то плохо, когда все происходит быстро.

— Почему?

— Потому что, когда ты неопытна, — его губы осторожно потянулись к ее подбородку, — твоему телу нужно больше времени, чтобы…

Она видела, что он пытается подобрать слова.

— Чтобы что?

Наклонив ладонями ее голову, он провел губами по ее шее и после этого пробормотал:

— Достичь вершины. Ты можешь считать себя готовой, но твоему телу требуется время.

— Я не знаю, что такое вершина, но это не имеет значения.

— Если мы будем продолжать в том же духе, — он прижался щекой к ее волосам, — поверь мне, ты узнаешь.

— Узнаю, что значит достичь вершины?

Он снова вернулся к ее губам, прижимаясь к ним ртом и открывая их.

— Твоя прогрессивная мама никогда не обсуждала с тобой эту тему?

— Не так подробно. — Люси с трудом узнавала свой голос, словно он принадлежал чужому человеку. — Мама оберегала меня, от таких вещей. — У нее на мгновение перехватило дыхание, потому что его ладонь массировала чувствительное место на ее шее сзади. — Потому что пережила в молодости разочарование.

Ее губы раскрылись под его настойчивым поцелуем. Он обхватил ладонями ее голову и чуть отвел назад, готовясь проникнуть языком ей в рот. Как только это произошло, она вцепилась, руками в сюртук и рубашку Лэмба, боясь потерять чувство реальности.

Их окружила вечность.

Это продолжалось до тех пор, пока робость и потрясение не уступили место изумлению, от которого у Люси гулко забилось сердце. До тех пор, пока от мельчайших изменений в его поцелуе у нее не стало перехватывать дыхание, а напряжение в груди не достигло болевой точки. Пока она не почувствовала, что его дыхание так же прерывисто, как и ее, и пока не ощутила щекой жар его щеки.

Ноющая боль в теле стала такой сильной, что Люси, извиваясь, крепче прижалась к Лэмбу. Он поднял голову, вопросительно посмотрел на нее, и Люси ответила:

— Моя грудь.

— Знаю, — произнес он.

— Она болит внутри.

— Я знаю.

— Ты можешь прекратить это?

Он ласково гладил большим пальцем ее щеку, но при этих словах его рука замерла. На его нижней губе блестела влага ее губ. Он медленно разнял полы пальто на ее груди.

Жаркий взгляд его живых глаз сверкал ярче, чем уэльские маки.

— Если я прекращу это, потом станет еще хуже, — сказал он. — Ты хочешь этого?

Она кивнула, и он легонько прикоснулся ладонью к ложбинке на ее груди.

— Ты уверена? — спросил он.

— Я желаю этого, — сказала она.

Рука Генри лежала неподвижно, давая Люси время привыкнуть. Иногда он легонько целовал ей брови, волосы, скулы. Наконец рука пришла в движение и направилась к плечу Люси, затем лениво спустилась по боку к талии, потом к бедру и снова скользнула вверх. Там, где касалась ладонь, в кожу будто втыкались крошечные иголочки.

Генри коснулся ее живота, но значительно легче, провел кончиками пальцев по линии ребер, а затем, когда Люси издала короткий хриплый вздох, его рука замерла у нее под грудью.

Кончики его пальцев нашли вершинку ее груди, и он притянул Люси ближе. Ласковые пальцы переместились от груди к лицу — короткий ободряющий жест.

Он с нежностью поцеловал ее, вынуждая разомкнуть губы. Она ответила ему страстным поцелуем, торопливо и неумело прижимаясь губами к его губам, и его дыхание стало быстрым и неровным. Он раскрывал ей губы крепким поцелуем, а ладонь покрыла и слегка прижала ее грудь.

Взрыв ощущений внутри у нее был так велик, что из горла Люси вырвался хриплый стон. А когда его рука мягким гнездышком сомкнулась на ее груди, она застонала снова.

Дрожа всем телом, млеющая от прикосновения его рук, она опять спросила его, лишь только он на мгновение отпустил ее губы:

— Что значит вершина?

— Это противоположность, — он поцеловал ее в подбородок, — разочарованию в молодости. — Генри отстранил руку, чтобы убрать со щеки Люси прилипшие локоны. Потом снова положил руку на грудь. — Когда ты неопытна, совсем не трудно почувствовать волнение. Гораздо труднее облегчить его. Потому что твое тело не знает, что нужно делать.

Крепче сжав пальцами сюртук, она выгнулась навстречу его телу и уткнулась губами в ухо. Черный шелк его волос щекотал ей нос и губы.

— Научи меня. Научи меня, — прошептала она.

Внезапно в конце коридора снова раздались торопливые шаги. «Слушай, бутылка, — подумала Люси, — если ты устроишь мое спасение прямо сейчас, я разобью тебя вдребезги».

— Это, наверное, Шарлотта, — сказала она Генри. — Ее шаги.

Он поднял голову и прислушался. Но когда попытался убрать руку с груди, Люси решительно удержала ее.

— Если она принесла ключ, — прошептал он, улыбаясь, — ты будешь разочарована. — Генри провел рукой до бедра и задержался там, машинально поглаживая сквозь платье ногу Люси.

Из-за двери Шарлотта сказала прерывающимся голосом:

— Я умру на этой лестнице. Люси, с тобой все в порядке?

Генри увидел, что Люси не в состоянии вымолвить ни слова, и ответил сам:

— Нет, пока мы разговариваем, ее насилуют. — Он произнес это язвительно и раздраженно. — Ты бы лучше беспокоилась не о том, что происходит у нас, а о том, чем должны вы заниматься внизу.

— Вы не представляете, сколько мы всего успели, — воодушевилась Шарлотта. — Джордж спустился по веревке в колодец вместе с первой лаской, но она вернулась без ключа, зато разогнала всех крыс. Держу пари, их крик донесся до самого парламента.

— Ты не сказала о второй ласке, — мрачно оборвал ее Лэмб.

В голосе Шарлотты послышались смущенные нотки.

— Вторая принесла ключ, но удрала с ним.

— Что и следовало ожидать, — сказал Лэмб.

— Не разговаривайте со мной таким ироничным тоном, сэр, — взвилась Шарлотта. — Особенно после всех наших усилий, которые мы предприняли ради вас, в частности, моей беготни по этой чертовой лестнице вверх и вниз. Чудо, что я не свалилась замертво.

— Я глубоко тронут всем, что вы сегодня для меня сделали.

— Однако не вижу, чтобы вы предложили что-нибудь умное, — перешла в наступление Шарлотта. — Вы только сидите тут и угрожаете Люси самым неоригинальным и, на мой взгляд, мерзким поступком, отчего Джордж так расстроился, что соображает еще хуже, чем обычно.

— О Господи, — сказала Люси. — Что случилось?

— Ты вряд ли поверишь, но приехал дед Джорджа. Он обнаружил пропажу ключей и решил: что-то затевается. И не нашел ничего лучшего как примчаться сюда. Джордж пытался убедить его, что мы проходим здесь новое испытание в качестве слуг, но его дед не поверил. Он думает, что Джордж приехал сюда, чтобы подготовить… ну… место, где он будет встречаться со своей любовницей.

— У Джорджа есть любовница? — Люси была в шоке.

— О, Люси. Ты никогда не могла следить за нитью рассказа, — ласково упрекнула ее Шарлотта. — Конечно, у Джорджа нет никакой любовницы, насколько я знаю. Вряд ли бы он скрыл это от нас. Но не в этом дело.

— Шарлотта, будь так любезна, — ласково прервал ее Лэмб, — скажи мне, где сейчас дед Джорджа?

— Если Джордж — ваш кузен, значит, тот дед вам тоже дедушка? — с любопытством спросила Шарлотта.

— Да.

— Как нехорошо получилось. Джордж думал, что у деда есть вторая связка ключей, и сказал, что вы здесь наверху.

— Он назвал мое имя? — снова перебил ее Лэмб.

— Боюсь, сэр, что да, — ответила Шарлотта. — Он сказал вашему дедушке, что вы заперты в комнате и пытаетесь обесчестить девушку. А когда дедушка Джорджа бросился к карете за своим ружьем…

— Зачем?

— …Джордж понял, что совершил ошибку, поэтому, пока дедушка сыпал в ружье порох, вышел Элф и убедил, что вы сбежали. Поэтому дед вскочил в карету и помчался вас догонять.