– А теперь подогни под себя колени и вытяни вперед руки, чтобы попка приподнялась. Да, вот так.
Эшли ощутила, как прогнулся матрац, когда Райан встал на колени позади нее. Он медленно, чувственно провел ладонями по ее округлой попке, и Эшли затрепетала.
– Зато теперь ты не увидишь зеркала, – усмехнулся он.
Она действительно не видела зеркала, даже если поворачивала голову. Он протянул руку и стал играть с ее клитором, возбуждая желание. Эшли стала извиваться, тихо вскрикивая от наслаждения, и зажмурилась, когда его массивная плоть скользнула в ее лоно.
– О Боже, да, – вздохнула она. – Почему мне так хорошо с тобой?
– Потому что мой «петушок» создан для твоей тугой «киски», беби, – простонал он и, стиснув ее упругие бедра, с новой силой вонзился в тесное лоно. – Черт, ты такая горячая и узкая, Эш! Я мог бы оставаться в тебе вечно, но боюсь, долго не вытерплю.
Он стал пронзать ее короткими жесткими выпадами, но случайно поднял глаза и едва не кончил. Антикварное зеркало придавало золотистый оттенок их телам, и Райан, видя себя, глубоко погруженного в нее и ласкающего упругую попку, возбуждался, как никогда раньше.
– Заставь меня кончить, Райан! – умоляла она. – Заставь меня кончить!
Он вдруг сообразил, что сбавил темп, завороженный картиной в зеркале. Пришлось ускорить ритм и одновременно пытаться сдержать собственную разрядку, пока Эшли не получит желанного наслаждения. Только ощутив, как сжались мышцы ее лона, он дал себе волю и наполнил ее своим семенем.
– О-о, это было та-а-ак хорошо, дорогой, – вздохнула Эшли.
– Невероятно! – согласился он и, улегшись на спину, притянул жену к себе. – Хочешь знать, как мы выглядели в этом зеркале? Никогда не видел ничего сексуальнее! Это зеркало настолько старое, что наши тела в нем выглядят золотистыми.
– Но ты мог видеть, что делаешь, не поднимая глаз к потолку, – возразила она.
– Мне захотелось поднять глаза, и то, что я увидел в зеркале, оказалось более волнующим, чем все находившееся прямо передо мной. Я едва сдержался, чтобы не кончить сразу.
– Ты был великолепен, – промурлыкала Эшли, покусывая его плечо. – И ты такой вкусный.
Она чуть больнее укусила его и тут же стала зализывать пострадавшее место.
– Веди себя прилично! – сурово велел он. – Иначе я снова захочу тебя, а завтра мне нужно быть в форме. Придется много работать.
– Значит, ты удовлетворил свою похоть и теперь собираешься отшвырнуть меня, как ненужную тряпку?
– Я никогда этого не сделаю, но ты уже успела подремать, пока я работал внизу. Теперь мне нужно выспаться, иначе, когда мы спустимся к ужину, графиня вообразит, что все это время мы только и делали, что трахались.
– Если бы она не думала, что мы будем заниматься любовью, не дала бы нам эту комнату с зеркалом над кроватью, – возразила Эшли.
– Полагаю, обстановка в остальных спальнях еще более эротична. Таков характер всех венецианских палаццо шестнадцатого века. Все в них служило для того, чтобы ублажать чувства, – пояснил Райан. – Видела бы ты потолки в гостевом домике! Моя несчастная мать пришла в ужас. Она велела слугам затянуть их простынями, чтобы не развращать детей. Но я нашел способ заглянуть под простыни. Любовался потолочной росписью по ночам, а к утру вновь закрывал потолок. Что поделать, в шестнадцать лет все мысли только о сексе.
– Да ты и в тридцать девять ни о чем другом не думаешь, – хихикнула Эшли, прильнув к мужу. – Какое счастье любить тебя, Райан!
– Какое счастье любить тебя! – повторил он, зарываясь лицом в ее волосы.
Они заснули и пробудились, когда за окнами уже стемнело. Приняв душ и одевшись, они спустились в гостиную, где уже ждала графиня. Вскоре дворецкий пригласил их в столовую. После ужина они снова перешли в гостиную и весело болтали, пока Бьянка не поднялась.
– Прошу меня простить, но я уже не так молода и нуждаюсь в отдыхе, – улыбнулась она. – Теперь я стараюсь ложиться до полуночи, но вы, если хотите, можете познакомиться с ночной жизнью Венеции.
– Только не сегодня, Бьянка. Мы все еще не отдохнули как следует после ночного перелета, а завтра нужно начинать работу. Плотники наверняка придут с утра пораньше, – отказался Райан.
Вернувшись к себе, супруги обнаружили, что белье сменили и постель расстелена на ночь.
Наутро, проснувшись, Эшли увидела, что Райан уже ушел. Но у нее по-прежнему слипались глаза. Повернувшись на другой бок, она снова задремала и окончательно пробудилась, только когда стукнула дверь спальни. В комнате появилась женщина в униформе горничной.
– Buon giorno, signora,[13] – приветствовала она и, поставив поднос на маленький столик, взбила подушки, чтобы Эшли могла сесть. – Я принесла вам завтрак.
– Вы говорите по-английски? – удивилась Эшли.
– Да, синьора, – кивнула горничная.
– Где мой муж?
– В гостиной вместе с рабочими.
Эшли поблагодарила женщину, и та с поклоном вышла.
На подносе оказались тарелка с жареным яйцом, ломтиком дыни, маслом, круассаном и чашка с капуччино. Эшли вдруг поняла, что очень голодна, в два счета уничтожила все и долго наслаждалась капуччино. Райан объяснил, что все итальянцы пьют капуччино только по утрам и больше ни разу за целый день.
Поев, она встала, приняла душ и оделась, выбрав бежевые слаксы из смеси легкой шерсти и шелка и кремовую водолазку. На часах уже была половина одиннадцатого. Она действительно заспалась!
Прежде чем идти вниз, Эшли причесалась, накрасила губы помадой и вдела в уши золотые серьги.
У подножия лестницы она замялась, но была спасена дворецким графини, который, увидев ее, сообщил:
– Графиня ожидает вас в голубой гостиной, синьора. Я провожу.
– Доброе утро! – поздоровалась с хозяйкой Эшли. – Простите, что заставила вас ждать. Проспала. Едва ли не впервые в жизни.
– Нет-нет, ничего страшного, – покачала головой Бьянка. – Я сама только что спустилась. По привычке завтракаю в постели не раньше половины десятого. Это послабление я позволила себе только теперь, почти в шестьдесят лет. Поразительно, как это я дожила до такого возраста! Мой бедный муж умер в шестьдесят три. Но он много лет болел. Поэтому у нас не было детей. А вы? Хотите детей? По-моему, из Райана выйдет прекрасный отец!
– Мы действительно хотим детей, – призналась Эшли. – И как можно скорее. Я уже не юная девушка.
– Вы очень красивы и, как мне кажется, идеальная жена для Райана. Не принимаете мужа чересчур уж всерьез, не лебезите перед ним, не балуете, как его мама и сестры. Боюсь, что, как все единственные сыновья, он сильно избалован, – улыбнулась графиня. – Эльвира принесла вам завтрак?
– Да, и все было очень вкусно. Обычно утром Бернс приносит мне кофе, но никто еще меня так не баловал, как вы. Да еще и капуччино! Когда у вас день рождения? Вы совсем не выглядите на шестьдесят!
– Третьего декабря, – сообщила графиня. – Просто в наше время женщины стареют медленнее.
– Вы родились в декабре? Я тоже. Девятого! – воскликнула Эшли.
– Значит, мы, два Стрельца, непременно должны стать друзьями! – решила Бьянка. – Ну что, готовы отправиться на экскурсию?
– Конечно!
– Тогда идем! – пригласила Бьянка и повела гостью к причалу, где уже ждала гондола. – Думаю, мы больше проникнемся духом города, если будем путешествовать гондолой, а не катером, – пояснила она.
Женщины спустились в лодку и осторожно уселись. Гондольер почтительно поздоровался и, уверившись, что его пассажирки надежно устроились в суденышке, взялся за весло. Вскоре гондола выплыла в Большой канал, и Эшли сразу почувствовала, как их увлекает быстрое течение.
– Какая красота! – восхищенно воскликнула она, оглядывая величественные дворцы. – Дома, колорит, солнце, играющее в окнах. Это поистине город художников.
– Он еще красивее летом, когда солнце поднимается выше, – пояснила Бьянка. – Сейчас цвета приглушены, как на картинах импрессионистов. Но независимо от времени года я обожаю этот город.
– И я вполне вас понимаю, – согласилась Эшли.
– Сначала я поведу вас на площадь Святого Марка, – объявила Бьянка. – Мы совсем недалеко от нее. И расскажу вам историю основания Венеции. Сначала здесь находились несколько крохотных городков, выстроенных вокруг залива предположительно в конце пятого века. Как раз в это время Рим переживал период упадка. Варвары напали на Вечный город и безжалостно уничтожали остатки его цивилизации. Сначала беженцы возвращались в свои разрушенные дома, но в конце концов многие решили поискать счастья в другом месте, неуютном и неблагоустроенном. Чтобы оно не привлекло жадных готов, гуннов и других, кому не терпелось поживиться богатствами Рима. Я не стану утомлять вас фактами древней истории, скажу только, что мы принесли клятву верности императору византийскому. Пока Европа тонула в безвестности мрачных времен, называемых ранним средневековьем, Венеция росла и процветала под эгидой восточной империи. Нас считали любимой дочерью Византии, и город действительно стал византийским, хотя очень отличался от других городов империи. Из вод залива на грязных берегах вырос тот город, который мы знаем сейчас, с его стенами, площадями, башнями и дворцами. Иногда нас защищала византийская армия. Иногда мы посылали наших наемников драться за Византию. Но мы уже на месте. Вот и площадь Святого Марка.