Записка Педру наполнила его чувством радостной уверенности, а с этим чувством никакие расстояния не страшны.
Через час он уже стоял у легкой ограды, увитой штокрозами, и смотрел на небольшой голубой домик в глубине двора. Двор до сих пор остался ему памятен. Отсюда он увел Элену в их самостоятельную жизнь, которая длилась так недолго и так нескладно кончилась.
Открыла ему Мафалда. Она постарела, поседела, но была бодра и, увидев гостя, радостно всплеснула руками.
– Вот уж кого не ждали! Орестес! Радость-то какая! Редко теперь нас, стариков, вспоминают! Проходи! Сейчас приготовлю кофеек!
В сад вышел и Антенор. Кофе сели пить прямо на лужайке под деревьями, где стоял небольшой круглый столик и белые пластмассовые кресла.
«Не много ли мне сегодня кофе? – со вздохом подумал Орестес. Что ни говори, а вино куда лучше!» Но тут же он устыдился своих грешных мыслей и пощупал рукой в кармане твердый прямоугольничек: пропуск в будущую счастливую жизнь.
Мафалда принесла свой знаменитый пирог, который до сих пор вспоминала Элена.
– Пеку, как всегда, к субботе, – сказала с радушной улыбкой хозяйка.
За пирогом вспоминали прошлое – отца Элены, девочек…
– А как поживает Сезар? – спросил Орестес.
– Только что получили письмо, – радостно закивали головами супруги. – У них все хорошо. Работой довольны, а в их жизни работа главное.
– А где же они? – удивился Орестес.
– В Аргентине. Поступили по конкурсу в лечебницу курортного типа, там и от бесплодия лечат, и на сохранении лежат, и хилых младенцев выхаживают. У Сезара разносторонняя практика, он очень доволен. Анита тоже. Вот только мы без них скучаем, – вздохнула Мафалда.
– Оно и понятно, – посочувствовал Орестес. – Но за Сезара я рад. Он врач от Бога.
– Такие сложные операции делает, какие нам и не снились! – с гордостью подхватила Мафалда. – А как мы тогда переживали, как переживали, ведь на волосок был от гибели…
Все помолчали, не желая бередить зажившую, к счастью, рану. Поболтали еще, и Орестес стал прощаться:
– Лидия уже заждалась, бедняжка. Пора! Беспокоится, наверное, – сказал он, чувствуя, как неохотно отпускают его старые друзья. – Но как-нибудь забегу еще. И Виржинии с Эленой скажу, чтобы не забывали.
– Скажи, скажи, мы будем очень рады их повидать, – в один голос сказали Мафалда с Антенором.
– Придется тебе довольствоваться врачом Катарины, – объявил Орестес жене. – Сирлея дала мне его визитку. А я в понедельник пойду на работу устраиваться. Снова к Педру. Так-то! А Сезара нет, они с Анитой в Аргентине.
И он пересказал Лидии все, что узнал от родителей Сезара.
После женитьбы Сезар подал документы на конкурс в очень престижную клинику в Аргентине. Молодые решили уехать из Рио во что бы то ни стало. И не только из Рио – из Бразилии! Начать свою новую жизнь с нуля, с чистого листа. Но уезжать в Европу, отрываться от престарелых родителей не хотели. Нашли промежуточный вариант.
Документы прошли, и они поехали знакомиться. Клиника им понравилась. В небольшой роще в горах стояли небольшие корпуса-коттеджи. Сезара в первую очередь интересовало оборудование, Анита не прочь была узнать об условиях жизни медперсонала. Оба были удовлетворены. Оборудование было самое современное. Операционная предоставляла возможности для самых сложных операций – в ней была новейшая лазерная аппаратура, работали искусственное сердце, легкие, почки. Больше того, клиника была санаторного типа, в ней практиковались и нетрадиционные методы лечения, например, если речь шла о бесплодии, где, кроме физиологических причин, могли быть и психологические, и нервно-патологические.
Грязевые ванны, иглоукалывание, фитотерапия – для врачей было открыто широкое поле деятельности, для больных – большая возможность выбора.
– Я открою новое направление после того, как зарекомендую себя, – воодушевилась Анита.
В последнее время она увлеклась народной медициной и изучала индейские методы врачевания.
– Думаю, у тебя здесь будет возможность пополнить свои знания, – сказал Сезар. – Мы с тобой поездим по глухим уголкам, деревушкам, познакомимся с врачами, которые этим занимаются.
У Аниты загорелись глаза, ей не терпелось приняться за работу.
Условия жизни медперсонала ее устроили – в их распоряжение была предоставлена половина коттеджа в очень живописном месте в пяти минутах ходьбы от больничного корпуса.
– Ну вот мы с тобой и переехали, – сказал вечером Сезар Аните, когда они сидели вдвоем в гостиной и всматривались в красивый, но еще непривычный пейзаж за окном. – Ты довольна?
– Не то слово! Я счастлива, – и она прижалась к Сезару.
– Жду не дождусь, когда возьмусь за дело, – признался он. – Я понял, что слишком долго отдыхал и, оказывается, страшно соскучился по работе.
С тех пор прошел почти год, и оба они плодотворно и увлеченно работали. Руководство клиники было довольно молодыми перспективными специалистами.
Анита ассистировала мужу при операциях и продолжала заниматься народной медициной. Она связалась с научно-исследовательским центром и регулярно посылала туда на проверку данные, которые получила в результате исследований в местной лаборатории.
В лаборатории она засиживалась до позднего вечера. А в свободные дни непременно ехала в одну деревню неподалеку, где у нее появился знакомый целитель, который делился с ней своими секретами.
Собственно, если говорить честно, то не бескорыстный научный интерес сделал Аниту фанатиком народной медицины. Да и целитель вряд ли бы стал делиться с ней опытом как с коллегой. Она была его пациенткой. После двух выкидышей Анита никак не могла забеременеть и теперь лечилась. Но все, что ей предлагалось, она не только испытывала на себе, но и проверяла в лаборатории.
Сезар с состраданием смотрел на свою жену, пытался утешить ее и успокоить. Он уговаривал ее отвлечься, заняться какой-нибудь другой проблемой, убеждая, что та, которая ее так волнует, решится сама собой. Но Анита его не слушала. С фанатичным упорством она сосредоточилась на своей беде, и ее темные глаза загорались недобрым огнем, стоило мужу начать ее отговаривать.
Где уютный дом с тихими вечерами и музицированием, которые так радовали их поначалу? Где совместное чтение? Где долгие прогулки с разговорами? Аниты почти не бывало дома, и Сезар возвращался в хирургически чистый пустой дом.
У них не было больше согретых взаимным теплом радостных дней, у них остались страстные испепеляющие ночи, которые изнуряли обоих и не приносили желанного разрешения.
Сезар уже с печалью думал о беспросветных ночах, но, щадя жену, следовал всем ее желаниям, хотя не мог не видеть, насколько они пагубны для них обоих и для их семейной жизни.
Он все искал, чем бы ему отвлечь Аниту, как ее переключить. Но чувствовал, что не в силах этого сделать, – они жили среди чужих людей, жили только работой, и как только профессиональный интерес совпал с личным, Анита стала слепым фанатиком.
Однако Сезар не отчаивался и продолжал искать способ, чтобы помочь своей жене.
Между тем он сделался виртуозом в области младенческой хирургии, о его операциях написали несколько научных статей, после чего имя Сезара Андраду включили в красочные проспекты-рекламы, которые клиника регулярно рассылала в центры информации о лечебных учреждениях.
– Почему бы нам не отпраздновать мою мировую славу? – шутливо спросил Сезар Аниту, вертя в руках небесно-голубой с горными вершинами на обложке проспект.
– Да, конечно, нужно отпраздновать, – вдруг воодушевилась Анита, и Сезар обрадованно засуетился.
Алкоголь был изгнан из их дома с того самого дня, когда Анита поставила себе целью забеременеть, но сейчас на вопросительный взгляд мужа она ответила милостивым кивком, и Сезар вытащил две бутылки душистого розового вина, которое они оба так любили когда-то.
Немного выпив, Сезар расчувствовался, вспомнил былое, и ему вдруг пришла в голову счастливая мысль.
– Послушай, Анита! А почему бы нам не послать весточку нашим друзьям? – спросил он с улыбкой. – Давай отошлем этот проспект в Рио! Всем, кого любим и помним, а?
Анита насторожилась: Сезар нечасто упоминал о друзьях из Рио. У них обоих были не лучшие воспоминания об этих друзьях.
Муж смотрел на нее с ласковой улыбкой. И она, сделав над собой усилие, признала: с прошлым ничего не поделаешь, ни переменить, ни отменить его невозможно, и друзья остаются друзьями. Рано или поздно они встретятся, и лучше им встретиться по-доброму.