– Да, она у нас целые дни проводит. Что ж ты раньше не сказала, что ты дочка доктора Арналду? Мы с твоим отцом вот уже добрый десяток лет как дружим.
– Откуда же мне было знать? – горестно вздохнула Милена.
– А я только-только из Буэнос-Айреса прилетел, и тут такие события, – продолжал Арналду. – Можно что-то для парня сделать? Мои детки так удачно влезают во всякие передряги, что мне придется тебя, старина, частным адвокатом нанимать! – Арналду обратился к вошедшему Альсиу.
– Милена с тобой просто ожила, – отвечал Альсиу, – а то страшно было смотреть на девушку.
– Что ж вы, сеньоры, не видите, что парень салага и сосунок и никакого отношения к наркобизнесу не имеет? – осведомился Арналду. – Где твое полицейское чутье, Тенориу? – спросил он комиссара.
– При мне. Конечно, при мне! Ежу ясно, что он ничего не смыслит в наркобизнесе, но взяли-то мы его с поличным. По звонку.
– Ну и что? Вот и нужно выяснить, чей звонок. Я уверен, что его подставили. Он наркотиков близко не нюхал, – продолжал отстаивать Нанду сеньор Моту.
– Если бы ты приехал чуть-чуть пораньше, было бы совсем другое дело, а то все бумаги уже пошли к судье. Так, может быть, и можно было бы что-то спустить на тормозах, но то, что взяли с поличным…
– Именно это и говорит в его пользу! Какой это наркоделец позволит себя взять с поличным? Каждый так все продумает, чтобы выйти сухим из воды. Сбросить все на невинного. Вот на парня и сбросили. Но я тебя понял, Тенориу, раз бумаги пошли к судье, теперь дело только за адвокатом.
– Вот именно! Но если что-то и от меня будет зависеть, ты не сомневайся, Арналду, все сделаем!
– А я уже и так делаю все от меня зависящее, – вступил в разговор Альсиу. – Мое дело собрать как можно больше положительных отзывов, чтобы убедить судью, что произошла ошибка. Отзывов хороших тьма. Видно, что парень и впрямь никогда не был связан с наркотиками.
Милена жадно слушала разговор, и слова комиссара, адвоката, отца были для нее живой водой. Потускневшие глаза заблестели, в ней снова вспыхнула надежда на скорое избавление Фернанду и свое близкое счастье.
– Мы ведь хотели пожениться, папа! – сказала она. – Даже заявление подали, а тут такое случилось…
– И ни слова мне не сказала? – опешил Арналду. – Вот это ты зря, дочка! Я такого не одобряю!
– Нас и так уже наказали, папа! – Милена чувствовала, что Арналду всерьез огорчился, но сердиться не сердился.
– Ладно, пойдем навестим твоего волосатика! – сказал Арналду.
Он сочувствовал молодому человеку, который явно ни за что ни про что оказался за решеткой. Однако, как водится, для начала прочитал ему нотацию, как нужно вести себя и с какой стрижкой являться перед судьей.
Фернанду было не до обид. С приходом отца Милены и у него затеплилась надежда на благополучный исход.
– А что касается женитьбы, ты еще подумай, – продолжал Арналду, – это сейчас Милена такая нежная, а потом в такую мегеру превратится! – И он погладил дочь по плечу.
– Чтобы я да мегера? – вскинулась Милена. – Я в тебя пошла, и до конца своей жизни останусь очень хорошей! Во мне от Бранки нет ни волосочка!
– Все женщины одинаковы, – махнул рукой Арналду, – пока хотят мужа подцепить – ягнятки, а как распишутся – волчицы!
Молодые люди рассмеялись, они не верили в чужой горький опыт и собирались нажить свой, счастливый и сладкий.
Пока влюбленные сидели и ворковали о чем-то своем, Арналду еще потолковал с Альсиу. Как ни хотел он помочь дочери, быстро дело не выходило: ситуация была серьезная. Похоже, нужно искать Фаусту и прижимать его к стенке. Его показания должны были стать для судьи главными.
– Мы его выцарапаем, старик, – бодро сказал Альсиу. – Вдвоем мы пока не проиграли ни одной битвы!
Милена расцеловала Фернанду, расцеловала отца – надежда придала ей сил жить и бороться дальше. Она даже готова была заняться своим магазином. Период апатии остался позади.
Ей нужно было дело. Даже для того, чтобы меньше бывать дома. Чем деятельнее она будет, тем скорее Фернанду выпустят из тюрьмы, так она себе загадала и немедленно поехала в мастерскую Элены забрать последние эскизы. Может, можно будет закончить оформление магазина на этой неделе?
Элена, хоть и была до крайности занята, не отказалась принять Милену. Она очень сочувствовала девушке и хотела ей помочь чем могла. Она видела, что Милена в лихорадке, и надеялась отвлечь ее работой. Они обсудили последние детали оформления, а затем Элена угостила свою юную клиентку кофейком.
– А я тут видела подходящую модель для показа мод в нашем магазине! – воскликнула вдруг Милена. – Высокий такой парень, с отличной мускулатурой. Как вы думаете, можно ему предложить такую работу?
– Ты говоришь о Женезиу, садовнике, – сообразила Элена. – У нас тут все женщины в него влюблены, но он отдает предпочтение своей хозяйке Магнолии, и она, похоже, к нему тоже неравнодушна, хоть и замужем. Впрочем, что это я сплетничаю? Ты же ему работу предлагаешь! Я думаю, он не откажется подработать.
– Если они выйдут на подиум вдвоем с Нанду – эффект будет потрясающий! Все женщины попадают и расхватают весь наш товар! – с воодушевлением воскликнула Милена.
– Ну что ж, пойдем с ним познакомимся, – предложила Элена.
Женезиу поначалу скептически отнесся к предложению смуглой красотки, но потом все же уразумел, что ему и в самом деле предлагают работенку, и к тому же, похоже, непыльную. Но именно в этом он и увидел главный подвох.
– Вы что же, хотите сказать, что я буду расхаживать в трусах, а все вокруг будут на меня смотреть? Но я же не голубой, сеньора. – Женезиу недвусмысленно подмигнул Милене.
– При чем тут голубой, не голубой? – удивилась она. – Какое это имеет значение? Я приглашу тебя на ближайший показ мод, и ты сам увидишь, что это такое. У моего парня тоже были на этот счет комплексы, но он побывал на показе, и ему понравилось.
– Ну коли так, сеньора, я возражать не буду! Милена простилась с Женезиу, простилась с Эленой и поехала посмотреть, как идут работы в магазине. В том, что она сумела уговорить работать этого парня, она увидела счастливое предзнаменование.
Милена понаблюдала, как работают оформители. Отлично получается, не магазин, а игрушечка. Она отдала им эскиз последней стены.
– Когда думаете закончить? – спросила она.
– Работы у нас еще недели на три, – отвечал художник. – Устраивает?
– В самый раз. За это время мы как раз закупим и оформим товар.
«А там и Нанду выйдет», – мечтала, возвращаясь домой, Милена. Они поедут в свою квартиру, отключат телефон, дверной звонок, они будут одни на свете и будут любить друг друга, как…
Чаще всего она вспоминала ливень по дороге из Ангры, когда Нанду был вынужден посадить вертолет. Тогда он еще боялся ее, а она уже знала, что для нее нет никого на свете дороже…
Они целовались тогда как безумные. Промокли до нитки, и он вытирал ее словно маленькую девочку, так заботливо, так нежно. И тогда она ему доверилась, поняла, что они будут непременно счастливы. Поняла, что такое счастье. Счастье – это чувствовать себя в добрых, ласковых, сильных руках, таких надежных, таких уверенных.
Она слышала голос Нанду, чувствовала кожей его кожу, помнила его объятия, его поцелуи, их взаимную страсть и всей силой этой страсти надеялась, что он должен выйти – сейчас! Сейчас же! Как можно быстрее!
Стоило ей подумать о встрече, как ее начинало колотить будто в лихорадке, и она понимала, что может умереть от любви.
«Я сильная, сильная!» – твердила себе тоненькая красивая девушка в темных очках, которая вела светлый автомобиль, выбирая окраинные улицы, где было меньше движения. Она ехала наугад, только чтобы ехать. Вперед, вперед, двигаться, двигаться – только в этом было сейчас ее спасение. Она и представить себе не могла, что снова окажется в четырех стенах своей спальни и снова будет кусать подушку в немом отчаянии и ярости.
А город готовился к ежегодному карнавалу. Каждый квартал украшал свои улицы по-своему. Уже развесили цветные фонарики на деревьях, светящиеся гирлянды оплели дома. Здесь рабочие выкладывали картину из цветов, там прилаживали яркие рекламные щиты с танцующими красотками. Дуновение веселого праздника доносилось до Милены вместе с душистым запахом цветов, беспечным смехом из окон, зажигательной музыкой. Еще вчера она сжалась бы, чувствуя себя чужой в этом радостном предвкушении веселья. Но сейчас и в этой будоражащей суете она видела счастливое предзнаменование – ее Нанду скоро отпустят! Отпустят! Отпустят!