– Лаура, я должна тебя огорчить!..
– Не надо! Беременных женщин нельзя расстраивать. Это вредно для ребенка.
– Но тебе необходимо это знать. Такая новость!..
– Неужели Эдуарда тоже беременна? – засмеялась Лаура. – Это было бы забавно! Только она никогда не сможет родить. А у меня будет чудный малыш!
– Лаура, уймись и послушай!
– Отстань! Я сейчас размышляю над тем, где разместить детскую. В квартире Марселу надо все устроить по-другому. Точнее – в нашей квартире! Я не хочу, чтобы мой мальчик находился в той же комнате, где раньше был ребенок Эдуарды. Там может сохраниться дурная энергия.
– Нет, ты все же чокнутая! – не удержалась от замечания Наталья.
– А ты еще молодая и глупая, – парировала Лаура, – если не понимаешь таких важных вещей. Я должна всеми средствами выветрить оттуда враждебный дух Эдуарды! Продезинфицирую мебель, позову какую-нибудь добрую колдунью… Или даже лучше – приглашу священника, чтобы он освятил наш семейный очаг…
– Ты просто дура! Идиотка! Размечталась о семейном очаге, а твой Марселу проводит медовый месяц в Ангре! С Эдуардой! – решила больше не щадить сестру Наталья.
– Ты врешь! Это мама попросила тебя сказать мне такую гадость?
– Нет.
– А кто? Отец? Наверно, еще и денег дал за услугу?
– Не надо меня оскорблять. Лучше дослушай, что я тебя скажу.
– Да зачем я стану слушать всякие глупости? Это же полный бред – медовый месяц Марселу с Эдуардой! Как тебе в голову пришло такое!
– Я ничего не выдумывала. Это Бранка только что сказала маме. Они беседовали в гостиной…
– Все против меня! Все! – истерично выкрикнула Лаура, у которой больше не осталось сомнений в том, что Наталья говорит правду. – И этот идиот!.. Как он мог?!
– Если ты имеешь в виду Марселу, то он ведь никогда не обещал на тебе жениться, – подлила масла в огонь Наталья.
– Но он и с Эдуардой жить не будет! Клянусь, я этого не допущу! Не остановлюсь ни перед чем. Сведу ее в могилу, но Марселу будет моим! И мы вместе с ним будем растить нашего ребенка!
– Ты говоришь страшные вещи! Вспомни, что тебя слышит твой ребенок!
– Ничего, он поймет, что я всего лишь намерена бороться за его счастье.
– Но с кем? С Эдуардой, которая не сделала тебе ничего дурного? С Марселу, который тебя не любит?
– Может, и не любит, – внезапно поникла Лаура. – Ну и черт с ним! А мой ребенок все равно будет знать, кто его отец. Если даже у Марселу хватит наглости потребовать от меня доказательства, то я сделаю анализ на ДНК и ткну этой бумажкой в его распрекрасную физиономию! Пусть знает, как меня предавать!
– Лаура, мне тебя жалко. Что ты наделала! – со слезами на глазах произнесла Наталья.
– Не расстраивайся, – приободрила ее Лаура, найдя в себе силы утешить сестру. – Один бой я проиграла, но войну в целом – выиграю. Этой парочке никогда не видать счастья! Они все равно разбегутся в разные стороны, вот увидишь.
А между тем Эдуарда и Марселу уже вторые сутки проводили в Ангре и, заново узнавая друг друга, наслаждались вновь обретенным счастьем.
Именно это слово – счастье – то и дело звучало в их разговорах, но отныне оно было наполнено иным, конкретным содержанием. Если раньше они только мечтали о каком-то неясном, идиллическом – а потому и несбыточном – счастье, то теперь явственно ощущали его сладковато-солоноватый вкус, который был для них сейчас особенно дорог и приятен.
Когда они катались на яхте и Марселу, разогнав ее до бешеной скорости, спросил Эдуарду: «Ты чувствуешь вкус свободы?», она так прямо и сказала: «Я чувствую вкус счастья!»
И Марселу счел это определение более точным, более соответствующим их нынешнему состоянию.
Особенно же их радовало то, что и Марселинью здесь, похоже, все нравилось.
– Ты видишь, как у него блестят глазки? – говорила Эдуарда. – Еще бы! Вокруг столько нового!
– Когда он чуть-чуть подрастет, я научу его плавать и удить рыбу! – строил далеко идущие планы Марселу. – А пока просто искупаю в море. Можно?
– Я не знаю… Вообще-то он еще маловат…
– Так я же буду держать его на руках! Только окуну разок. Вдруг ему понравится?
– Ну давай попробуем, – с некоторой опаской согласилась Эдуарда.
Когда же малыш восторженно завизжал и захлопал ручонками по теплой, искрящейся солнечной лазурью воде, Эдуарда, стоя на берегу, буквально запрыгала от счастья.
Да, это было огромное, неописуемое счастье: видеть их вместе – отца и сына!
– Я не узнаю тебя, – сказала она за ужином, когда Марселинью уже сладко спал. – Ты даже не привез сюда никаких деловых бумаг.
– О чем ты говоришь! Какие могут быть бумаги, когда я чуть было не потерял тебя и сына! Знаешь, когда ты ушла, я впервые растерялся и усомнился в нужности того, чему до сих пор посвящал свою жизнь.
– Я тоже растерялась.
– Но ты довольно быстро сумела взять себя в руки.
– Пришлось! Хотя все это далось мне ценой больших страданий. Я теперь стала гораздо жестче и критичнее относиться к себе и к другим людям.
– А я признаюсь, что мне нравится тебя слушать. Даже когда ты меня критикуешь.
– Я вовсе не ставлю перед собой такой цели! Просто пытаюсь понять, в чем мы оба ошибались и можно ли эти ошибки исправить.
– Я уверен, что можно! – с горячностью заявил Марселу. – Ты скоро убедишься, что я уже не тот холодный расчетливый бизнесмен, каким был прежде. Теперь я знаю, что это означает: любить! И то новое чувство, которое я сейчас к тебе испытываю, гораздо сильнее прежнего. Поверь мне!
– Я верю. Потому что и сама это же чувствую.
– Правда?! – обрадовался Марселу. – Значит, мне не показалось? Мы еще сможем быть счастливы вдвоем?
– Хотелось бы, – уклончиво ответила Эдуарда. – Поэтому нам и не стоит торопить события. Давай будем вести себя естественно, ни в чем не принуждая друг друга. Тогда наши отношения станут прочнее и в них не останется места для лжи и недомолвок.
– Ты все говоришь правильно. А я еще добавлю, что лично мне предстоит большая работа над собой. Понимаешь, мир бизнеса притупляет эмоции. Я ушел с головой в дела и многое в жизни потерял. Теперь надо искать какое-то равновесие между бизнесом и чувствами.
– Я никогда, ни при каких обстоятельствах не попрошу тебя отказаться от твоего дела, – пообещала Эдуарда. – Но для того чтобы мы снова смогли жить вместе, тебе надо стать более мягким и внимательным. Например, таким, как ты был сегодня!
Она лукаво улыбнулась, и польщенный Марселу тотчас же одарил ее нежным, восторженным поцелуем.
За все время пребывания в Ангре они говорили о своих чувствах и свойствах характера, о допущенных ошибках и о том, как их можно исправить. Говорили о делах, о сыне и о будущей совместной жизни.
Но ни разу в их речи не прозвучало слово «измена» и уж тем более – «Лаура».
Несмотря на то, что супруги Моту спали теперь в разных комнатах и при необходимости общались только через служанку, вернувшаяся от Мег Бранка решила нарушить ею же установленное правило и ворвалась в спальню Арналду.
– Ты должен это знать! Лаура беременна от Марселу! – заявила она с порога.
Нетрудно предугадать, какой была реакция Арналду на это сообщение. Он так же, как и все, некоторое время пребывал в шоке, потом приступил к расспросам: кто сказал, знает ли об этом Марселу, что собирается делать Лаура? Еще позже, получив от Бранки соответствующие разъяснения, пришел в ярость.
– Это все происки Мег и Тражану! Они давно зарятся на наши деньги! Вспомни, как они едва ли не с пеленок подсовывали свою Лауру Марселу, а потом, когда трюк не удался, – Леонарду! Но и тут им не обломилось. И тогда они пошли ва-банк!
– Ты несешь чепуху! – ответила на это Бранка. – Мег и Тражану тут абсолютно ни при чем. Им можно только посочувствовать: они убиты, раздавлены поступком Лауры. А она действительно с пеленок влюблена в Марселу. Ей никто, кроме него, не нужен. Ей не нужны ни наши деньги, ни Леонарду, который, кстати, был бы счастлив на ней жениться, ни даже этот ребенок. Беременность понадобилась Лауре лишь затем, чтобы получить Марселу!
– Что значит – получить?! – возмутился Арналду. – Он что – письмо, бандероль, почетный приз? У него нет своей головы на плечах? Чем он думал, когда укладывался в постель вместе с этой интриганкой?
– А чем думал ты, когда клюнул на Изабел? – тотчас же ударила в его уязвимое место Бранка. – Та вообще нас обокрала. А Лаура пока только создала проблему себе же!