Эйдриенна Стафф - Во власти чар

— Никогда, — прошептал он, приняв бесстрастное выражение. Его темные-темные глаза не выдавали чувств.

Так, внешне бесстрастный и хладнокровный, он надел пиджак и вышел.

В этот самый момент в тишине студии раздался телефонный звонок. От неожиданности Джейми подпрыгнула. Держа в руке кисть, она направилась к телефону, который стоял на полу рядом с кроватью.

— Алло?

— Джейми? Привет, это Кент. Из соседней квартиры. Помните?

— Да, привет. Как дела?

Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

— Отлично. Я собираюсь сделать вам предложение, от которого вам не захочется отказаться. У моего друга есть три билета на сегодняшнюю презентацию в «Люперсайн». Это их фотовыставка. Отличные вещи! Вы идете с нами. Через час вам надо быть готовой.

Джейми покачала головой.

— Я не могу. Спасибо, но…

— Никаких «но» и «если». Вы будете в восторге. Нельзя же все время строить из себя отшельника. Скажите «да».

— Нет, я правда не могу. Я рисую и не хотела бы прерывать свою работу. С вашей стороны было очень мило подумать обо мне. Я очень признательна.

— Ясно. Знаете, что я сделаю? Я просто подсуну ваш билет вам под дверь. На случай, если вы сможете. Пока.

— До свидания.

Джейми с минуту смотрела на трубку, потом, нахмурившись, положила ее на место. Все утро и весь день она рисовала, находясь все в том же состоянии транса, как накануне вечером, и почувствовала раздражение, когда ее оторвали от работы. Меньше всего ей был нужен влюбленный сосед, караулящий ее под дверью. Словно опасаясь его внезапного появления, она окинула взглядом комнату и ахнула, широко открыв глаза.

Ее холст выглядел с этой стороны комнаты роскошно. От него исходил трепещущий живой свет. Казалось, он шел изнутри, от самой краски. Ошеломленная, она застыла на месте. Это был тот самый свет, который она видела в своем воображении, свет, который она видела до сих пор только в своих мечтах. Вот он… на ее картине!

Она неуверенно сделала шаг, подойдя поближе. Может быть это всего-навсего игра света, падающего через окна, невообразимая смесь смога и солнца. Может быть, ей все это только кажется. Она протерла глаза, измазав краской волосы и лоб, но ничего не произошло. Свет не изменился. Изумительный свет, прекрасный свет…

Но это был ландшафт!

На холсте оказался совершенно неожиданный пейзаж, который не был задуман ею: холмы и деревья, какое-то здание, угадывающееся в резких темных мазках умбры. Пейзаж был явно виден, несмотря на ее обычную абстрактную манеру письма. Это были ее мазки, такие же привычные, как ее подпись, характерные для нее яркие мазки, тонко нанесенные сверху. Но… пейзаж?

Она не рисовала пейзажей со времен начала занятий в художественной школе, когда ее отец, придя в студию и заглянув ей через плечо, вынес свой вердикт: «Да, способностями в этой области ты не блещешь».

Это больно ранило ее. Рана эта была свежа и поныне. Поэтому она совершенно не собиралась рисовать пейзаж, ни сейчас, ни когда-нибудь еще.

Неужели это возможно, рисовать то, что ты даже не собираешься рисовать? Она была поражена. На руках выступили мурашки.

Она осторожно подошла к мольберту и затаила дыхание.

Нервно покусывая нижнюю губу, Джейми взяла в руку кисть. Но кисть неожиданно показалась ей холодной и мертвой. Ее рука задрожала. Ей пришлось напрячь всю свою волю, чтобы закрутить все колпачки на тюбиках и вымыть кисти. Скоро в студии станет темно.

Может быть, ей стоит уйти ненадолго. Принять ванну, перекусить и пойти на презентацию. Ей вдруг показалось, что именно так и надо сделать. Она торопливо прошла в ванную, налила горячей воды, добавила морскую соль и, вздохнув, опустилась сквозь прохладную пену в приятное тепло. Закрыв глаза, она постаралась забыть обо всем. Никаких мыслей. Никаких страхов. Никаких грез. Ничего.

Джейми совершенно не подозревала о том, что должно было начаться… или уже началось.

Джейми увидела в конце улицы ярко освещенную галерею. Оттуда доносились голоса и смех.

Она помедлила, стоя во мраке, жалея о том, что вышла из своей студии, гонимая темнотой. Теперь темнота окутывала ее здесь, на этой городской улице, где лишь вход в галерею был ярко освещен. Там, внутри, были толпы людей. Она с неприязнью подумала об этом. Хуже того, это были толпы незнакомых людей, любующихся работой других художников.

Чувствуя себя хрупкой и прозрачной как стекло, Джейми стиснула зубы. Она отвела за ухо прядь своих чудесных пепельных волос и расправила плечи. Черт с ними! Она зайдет, посмотрит, поздоровается с теми, кого знает, а по дороге домой где-нибудь выпьет чашечку кофе со взбитыми сливками. Да, это будет отлично. Так она и сделает, заставит себя так сделать.

У входа, за границей освещенного круга, стоял одинокий мужчина, отчужденный и неприступный. Его раздражали накатывающийся из галереи шум и фланирующие там под руку парочки. Он казался непричастным ко всему происходящему, одиноким, молчаливым и загадочным. И тут он увидел ее.

Женщина нерешительно остановилась на полпути к галерее, слегка наклонившись вперед. Светлые, пепельного оттенка волосы обрамляли ее лицо с огромными глазами и полуоткрытым ртом. Она была очень привлекательна.

Страстное желание, словно нож, пронзило его сердце.

Он никогда не видел ее раньше. Она никого ему не напоминала. Он не мог даже разглядеть, какого цвета у нее глаза. Но было нечто такое в том, как она стояла, в ее отсутствующем взгляде, в том, как она подняла руку, чтобы отбросить волосы с лица, что необъяснимо завораживало и трогало его душу.

«Вот почему ты сегодня здесь, — прошептал ему внутренний голос. — Вот причина».

«Нет, — подумал он, почувствовав, что испугался впервые за долгие годы. — Нет».

Однако он медлил. Когда она приблизилась, он выпрямился, распрямил плечи, глотнул воздух. Пальцы его сжались в кулаки, и он засунул их в карманы. Наблюдая за ним, можно было подумать, что он готовится к сражению.

Джейми ничего этого не видела. Она пыталась определить обстановку, набираясь храбрости перед тем, как войти. Сделав шаг, она в нерешительности остановилась.

— Там довольно много народу. Джейми повернулась на голос и заморгала.

Мужчина, стоявший в тени, был таким красивым, что у нее перехватило дыхание. Справившись с собой, она ответила:

— Ну да. Вот я и не знаю, стоит ли делать решительный шаг.

— Что вас интересует?

— Простите?

— Если вы пришли сюда, чтобы посмотреть фотографические работы, то они стоят того. Прекрасное качество печати и отражают хронику событий. Но утром, в спокойной обстановке они доставили бы вам больше удовольствия. — Он помолчал, прищурив темные глаза. — Если вы здесь затем, чтобы себя показать…

Он не закончил фразу.

— Пожалуй, я лучше пойду, — сказала Джейми. Слегка пожав плечами, она подняла руку и отвела за ухо раздуваемые ветром волосы. — Спасибо за совет. Спокойной ночи.

— Подождите! — Выйдя из тени, он преградил ей путь. — Подождите. Вы позволите мне проводить вас домой?

Джейми недоверчиво хмыкнула. Это в этом-то городе? Он что, шутит… или сошел с ума?

— Нет, — решительно сказала она. — Тем не менее спасибо.

— Подождите.

Он тронул ее за руку и тут же поспешно сунул руки в карманы. Он был таким красивым, темноволосым, сильным, что она почувствовала себя загипнотизированной. Как олень в свете фар автомобиля. Она взглянула на него из-под полуопущенных ресниц, не двигаясь с места.

На его лице были написаны одновременно нетерпение и сдержанность. Зависит от того, куда посмотреть, подумала Джейми: на строгую правильную линию его красивого рта или в темные горящие глаза. Она не могла сделать свой выбор, чувствуя, что в темноте, окутавшей их двоих, идет незримая, но явная борьба.

Тут он наклонился к ней. У Джейми мелькнула сумасшедшая мысль, что он собирается ее поцеловать. У нее забилось сердце. Глаза широко распахнулись. Но он всего-навсего что-то сказал ей шепотом.

— Простите? — сказала она, покраснев. — Я не расслышала…

— Я сказал, что вы тут в безопасности: Всего метрах в пяти сотни две народу. Свет. Шум. Подождите минуту. — Потом добавил: — Пожалуйста.