Полина Раевская - Во власти страха (СИ)

-Ань, заканчивай нести херню! –дернулся Маркус и встал, плед сполз на пол, но его это нисколько не смутило. Голый , возбужденный , он поднял с пола штаны и натянув их, повернулся ко мне. Я ухватилась за угол пледа и подтянула к груди. По его взгляду, стало понятно, что это его взбесило. Маркус закатил глаза и со смешком произнес, копируя меня :

- «Ребенок» бля …- но сразу же нахмурился и повысил голос, отчего у меня сердце оборвалось от ужаса. - Давай , потакай ему во всем. Как думаешь , делают нормальные дети , услышав ,что родители трах*ются ?

Я смотрела на него во все глаза, а после на меня напал истерический смех. Он сейчас серьезно или это прикол такой? Мы действительно это обсуждаем ? Но весь его вид говорил, что так и есть.

-Ну, и что же делают « нормальные « дети, когда их «родители трах*ются»? –съязвила я . Забыв от злости о всяком смущение, откинула плед и села на диване, оглядываясь в поисках халата.

-Они стараются сделаться незаметными в это момент, Эни. Им неловко и не по себе, наш же находит в себе смелость еще позвать тебя.

-Наверно, потому что ему что-то нужно, ты не задумывался? –иронично поинтересовалась я, меня колотило от бешенства и презрения. Чертов эгоистичный ублюдок, как был, так и остался! Маркус вдруг засмеялся и покачав головой так же иронично ответил:

-Представь себе, задумался ! И знаешь, что надумал ?

Я приподняла бровь, как бы говоря : «ну, давай, удиви меня!» И ведь удивил, сволочь!

-Вспомнил себя в подобной ситуации. Как-то мать доумилась притащить к нам домой своего хахаля. Ей почему-то не пришло в голову, что закон подлости не спит. В тот день меня отпустили раньше со школы. И вот прихожу я и слышу охи - вздохи. Мне тоже лет семь было, кажется… Естественно, я уже знал, что это все значит. Но понимаешь ли в чем вся суть? Я привык быть единственным мужчиной, которому мать уделяет свое внимание, и никаких изменений этого положения вещей мне сто лет не надо было. Поэтому я решил не откладывать в долгий ящик миссию по избавлению от совершенно ненужного объекта и дал понять, что сладкая парочка дома не одна. Конечно же, через пять минут в доме никого не было, а мать пыталась объяснить мне, что это ее друг и они там просто разговаривали. Мне было плевать, что они там делали, главное, чтобы его больше рядом с моей матерью не было.

-Это нормально Маркус. Чужой мужчина рядом с матерью всегда вызывает ревность со стороны ребенка. –деловито ответила я, поднимаясь с дивана. –Но ты отец-это совершенно другая ситуация!

Маркус усмехнулся и возразил:

-Абсолютно никакой разницы! Меня не было четыре года, и он привык, что ты в его полном распоряжении, он не приучен делить твое внимание. И поверь, ему насрать-отец я ему или же дядя с улицы. Но! Одно я тебе скажу точно, это было первый и последний раз , когда он устанавливал свои правила! И я тебе не советую портить мне сына и делать из него маменького сынка. Он должен знать свое место!

После этих слов Маркус повернулся ко мне спиной и одел футболку, я же прибывала в состоянии, которое было сложно объяснить. С одной стороны я понимала, что в некотором роде он прав, но с другой-мне хотелось, чтобы и он знал свое место. Злость не оставляла в покое, а еще материнские чувства душили. Мне было обидно за сына, поэтому преодолевая сомнения, которые родились в душе и голос разума, я тихо сообщила, прокашлявшись ;

-Я хочу, чтобы и ты запомнил на будущее….

Маркус обернулся и посмотрел на меня в упор, отчего мне стало тяжело говорить, но я продолжила:

-Сын занимает в моей жизни самое главное, Первое место! Сначала ОН, а потом уже все остальные! Надеюсь, это ясно?

Маркус хмыкнул, обхватил пальцами переносицу и потер.

-Не думал, что ты об этом заявишь.

-Мне приходится, раз ты не понимаешь.

-Я прекрасно понимаю, не понимаешь суть проблемы лишь ты! –процедил он сквозь зубы таким тоном, что у меня мороз по коже пробежал.

-И в чем же суть? –выдавила я из себя.

-В том ,что есть формат отношений мать-сын, а есть муж –жена и они не пересекаются и не конкурируют! -повысил он голос. –Уясни это, а сыном я сам займусь и не смей лезть. Надеюсь , это ясно?! –язвительно закончил он.

-Не разговаривай со мной в таком тоне, иначе…

-Не ставь мне условий Анна, я этого не потерплю. –едва сдерживаясь перебил он меня. Я же судорожно вцепилась в диван, сердце колотилось, как сумасшедшее. Я четыре года училась самоуважению, самостоятельности. Четыре года потратила, чтобы обрести себя, чтобы уважать себя, быть личностью, принимать решения, отвечать за себя, отстаивать свое мнение и бороться за свои права, но сейчас , стоило только услышать в его голосе гневные интонации, увидеть, как побледнело от ярости его лицо, как у меня сработал условный рефлекс, как у собаки Павлова, хотя я бы назвала это «жены Беркета»- язык словно онемел, меня будто парализовало и я не могла и слово сказать против, хотя все внутри меня бунтовало против этой боязливой покорности, простив страха и паники. Внутренний голос кричал, надрывался: «Давай, скажи ему! Покажи, что ты уже другая, заставь его уступить! Сделай это, иначе он вновь подомнет тебя под себя!» Я понимала, что должна сейчас отстаивать свою позицию, иначе диктат вступит в силу, но у меня не было сил, я не была готова к этой стычке. Все, что я могла возразить-это только разочарованно прошептать:

-Я думала, что ты изменился.

-Мать твою и что я теперь должен одобрять глупости и плясать под твою дудку, чтобы казаться хорошеньким? Прости, если разочаровал, но этого не будет! - бросил он и вышел из кабинета. Дверь громко хлопнула за ним, отчего я вздрогнула и поежилась. Слезы обиды подступили к глазам, но я их сразу же смахнула. Господи, почему же у нас все так сложно?

2

Грязные раны

Я старалась быть объективной, но у меня не получалось. Всплывало прошлое и я горела навязчивой идей доказать ,что теперь все будет по –другому, только это оказалось не так –то просто. Да, Маркус раскаивался за свои прошлые поступки, за эти четыре года мы стали ближе, но кто сказал, что в нашей семье будет другой порядок ? Хотя с другой стороны-разве я много прошу? С каких пор желание быть услышанным –это роскошь? Я даже не кричу о равноправии, потому что надо быть реалисткой и понимать, что за человек рядом с тобой. Но мне важно, чтобы он прислушивался ко мне. Я хочу уважения с его стороны, потому что если он будет и дальше продолжать в том же духе, то скоро такое же отношение ко мне последует со стороны сына. Дети это быстро подхватывают, дурной пример заразителен. Подтверждение этой истины я получила сразу же, как только спустилась в гостиную после душа. Маркус и Мэтт сидели перед ноутбуком и что-то бурно обсуждали. Поймав взгляд сына, я улыбнулась ему. И какого же было мое удивление, когда в ответ он нахмурился, демонстративно отвернулся и продолжил разговор с отцом.

Я была в ступоре, слишком задетая этим пренебрежением и игнором.

Отлично. Значит, папе, как всегда можно ВСЕ, а мама отдувайся за двоих?!

Ничего не говоря, вышла из гостиной и пошла на кухню, готовить завтрак. Прислуги у меня не было. После всего произошедшего я не хотела никого рядом с собой. Слишком напрягали жалостливые взгляды и шепот за спиной. Может, я мнительна, но мне до сих пор кажется, что стоит кому-то узнать во мне бывшую жену Беркета, так начнется обсуждения его зверств и моего унижения . В конце всей этой трепотни сплетники обычно приходили к одному и тому же выводу : « Вот, что делают деньги! Страх совсем потеряли эти богатые ублюдки. Хотя она –то тоже хороша, это ж надо так вцепится в кошелек мужика, что и на собственную жизнь плевать. Таких алчных идиоток надо еще поискать… » Услышав однажды такие речи, я была на несколько недель выбита из колеи. Как же могут люди все перевернуть с ног на голову. И черт возьми, это так больно . В тот момент меня душил истерический смех. Денег? Я хотела денег? Такое я даже помыслить не могла. Надо быть на голову двинутой, чтобы терпеть ради золотого тельца то, что Маркус творил. Интересно, во сколько можно оценить ситуацию, когда ты обсуждаешь с поваром меню на день рождения сына , и вдруг заявляется пьяный муж , воняя за километр очередной шлюхой ; сладкие духи, сигареты с ментолом. Подходит к тебе, и не стесняясь никого, начинает лапать, даже не смыв с себя удушливую вонь. Но я, конечно же, держусь за его банковский счет, который как не прискорбно - мне не видать как своих ушей, но я же наивная, верю, что урву кусочек. Подсчитываю , сколько мне обломится за очередной спектакль, а посему не устраиваю сцен. Хотя на самом деле боюсь его и слишком устала ,чтобы реагировать на очередное свинство. Только вот забываю, что ему не покорность моя нужна, а повод, чтобы в очередной раз унизить . Поводом же может стать даже спокойствие. Маркус отстраняется, садится на стул и молча ждет, когда я закончу разговор. Я же тяну время, боясь оставаться наедине с чудовищем. Когда он пьян, ничего хорошего меня не ждет. Нервно тараторю, пока в столовой не раздается его голос , повергающий меня в шок.