Еще ужасно раздражала его убежденность в том, что она будет рада увидеть виноград до сбора урожая. А она была слишком раздражена и сильно волновалась из-за оставшихся в Лондоне дел, так что не могла по достоинству оценить момент.
Саския повела плечами. Солнце согревало ее лицо, пока она наблюдала за Риком и хозяином шато графом де Морелем. Тихо разговаривая, они медленно шли к дому между рядов лоз и то и дело останавливались попробовать виноград.
Она уже думала, что Рик больше не сможет ее удивить, но он преподнес еще один сюрприз. Человек, на которого смотрела Саския, задавал именно те вопросы, которые любой производитель ждал от профессионального закупщика.
Да, то слово, профессионал. Те же джинсы, ботинки, та же модная легкая небритость и взъерошенные волосы. Внешне Рик остался прежним, но его отношение ко всему изменилось. Едва они с Саскией сели в машину, он превратился в рассудительного закупщика, который умеет вести переговоры. Хорошая попытка произвести нужное впечатление и убедить Саскию покупать у него вино.
Вдруг он засмеялся, и ее уверенность в себе как рукой сняло.
Вот же глупо! Саския всегда само спокойствие. У нее ведь всегда все под контролем. Всегда знает, что именно делать. По крайней мере, так было до тех пор, пока она не вышла за порог Элвуд-Хаус и Рик не взял на себя ответственность за принятие решений. Оказалось, непросто привыкнуть к тому, что он на водительском сиденье.
К раздражению примешивалось волнение. Саския почти не спала после того, как подруги ушли, взяв с нее обещание регулярно отчитываться о ходе путешествия с Риком Безрассудным (по мнению Кейт).
Если бы Саския приехала сюда с тетей Марго или одна, то смогла бы расслабиться. Но она приехала с ним, и напряжение не отступало ни на секунду. Не могло быть и речи о том, чтобы провести время с пользой, научиться чему-то, узнать что-нибудь новое. Рик занимал все ее мысли. Будет ли она покупать у него вино? Он ждал решения. Саския еще много лет назад пообещала себе доводить начатое до конца. Никаких невыполненных обещаний. Никакого обмана.
Она обещала Рику посетить виноградник, и она его посетила. Теперь время для самой сложной части, нужно убедиться в том, что он не прикрывается ее именем уже сейчас.
Вот он, медленно идет к ней по дорожке. Будто в их распоряжении целая вечность! Что ж, пора приступать к работе!
– Ты так свирепо сжимаешь в руках папку и ручку! – воскликнул Рик. – Готова начать деловое совещание и делать заметки! – Он указал на дом. – Мне кажется, ты напугала Пьера.
– Мы приехали сюда именно ради делового совещания. И скажи, почему ты называешь графа де Мореля Пьером?
Взгляд Рика скользнул по лицу Саскии и ее шее.
– А почему бы и нет? Его так зовут вообще-то. Сколько можно говорить одно и то же? Это новое поколение виноделов. Пьер предпочитает общаться с гостями в неформальной обстановке.
Саския вздернула подбородок вверх и оправила строгий жакет.
– Не уверена, что могу пойти на это. Давят годы практики.
Телефон Рика заиграл первые ноты популярной танцевальной мелодии, он посмотрел на экран и, поморщившись, сказал Саскии:
– Убери свою папку куда-нибудь подальше. И не переживай о сведениях по объему производства. Пьер только что прислал мне информацию по себестоимости и прогнозы. – Он постучал двумя пальцами по экрану телефона. – Можем обсудить все это на обратном пути. И не смотри на меня с таким удивлением. Я тоже составляю бизнес-планы.
– С удивлением? – Саския разозлилась на саму себя за то, что не сумела скрыть эмоций. – Я вовсе не удивлена, мистер Бургес.
– Называй меня Рик! – прорычал он. – Мы же пытаемся создать неформальную обстановку, помнишь?
– Именно поэтому ты решил сам сесть за руль? – спросила Саския, чтобы подразнить его. – Уверена, такая большая компания, как «Бургес вайн», может позволить себе лимузин с водителем. Твои родители, наверное, рады, что ты проявляешь интерес к винам. Прямо настоящий предприниматель! – Рассмеявшись, она отвернулась к винограднику.
– Да, они рады, – ответил Рик и взял ее под руку. Теперь они стояли так близко друг к другу, что она не могла пошевелиться. – Результаты важнее обещаний, или как там говорят.
– А они знают, что мы сейчас здесь, общаемся с производителями? – спросила Саския. Под ее каблуками медленно проседал гравий. – Я бы не хотела оказаться в эпицентре семейного скандала.
Он замер, потом резко повернулся к ней. В серых глазах больше не было теплоты. В лучах сентябрьского солнца они походили на гранит. Их взгляд был суров и внушителен. Саския впервые увидела проявление характера, который и заставляет мужчин вроде него становиться профессиональными спортсменами. Спокойная работа в офисе не для них.
– Семейный скандал? Почему ты считаешь, что это возможно?
Прежде чем ответить, Саския облизнула губы.
– Империя «Бургес вайн» в Калифорнии, магазин в Лондоне будет фактически самостоятельным.
Вот я и подумала, не разделяется ли компания? Это стало бы для всех серьезным испытанием.
Рик медленно вдохнул и выдохнул, обдумывая ее слова.
– Испытание? – Он сдвинул брови к переносице и нахмурился. – Ты думаешь, это так называется? – Рик склонил голову набок, пожал плечом и снова заговорил. Саския так и не успела ничего сказать в свое оправдание. – Испытание, – повторил он медленно, кивая. – Пожалуй. В прошлое Рождество, когда я рассказал родителям о своей идее, они отозвались в гораздо более красочных выражениях. Но общий смысл вполне можно передать словом «испытание».
– Понятно. Постой, ты сказал «в прошлое Рождество»? Вы же с родителями виделись после этого?
Крепче сжав ее руку, Рик пошел к дому.
– При современном уровне развития коммуникаций в этом нет необходимости. Можно работать где угодно. Родители управляют компанией из Напы. Сейчас как раз начинается крупнейший в мире фестиваль вина, и им не хочется связываться с Лондоном. Для них это мелочи.
Саския смотрела на Рика. В его голосе она уловила незначительные перемены. Теперь он походил на старого друга, она по себе знала, как тяжело защищать родителей, их решения и планы на жизнь, особенно когда тебя в этих планах нет. Оказывается, у Рика точно такие же проблемы, как у нее. Реальные проблемы. Он улыбался, стараясь скрыть это, прятал горе за своим очарованием.
– Благодаря тебе я вспомнила, что мне надо приготовить рождественский подарок для мамы. В этом году она будет отмечать праздники в Нью-Йорке со своим очередным любовником, а я, как всегда, работаю в Лондоне. Хвала небесам за то, что существуют телефоны!
В груди Рика зарокотал смех.
– Кажется, из-за родителей у нас есть кое-что общее.
– Думаешь? – Саския говорила тихо и спокойно. – Твой отец тоже сидит в тюрьме?
Рик рассмеялся и отпустил руку Саскии, чтобы открыть дверь.
– Туше! Ты выиграла этот раунд! Теперь давай выпьем шампанского и не будем больше говорить о наших родителях, хорошо? Вот и договорились.
– Еще сыра, Рик? Я хотела оставить тебе последний кусочек хлеба с грецким орехом, но не успела, Пьер добрался до него раньше меня. – Анна указала ножом для сыра на своего мужа Пьера Мореля, а тот в знак протеста вскинул руки вверх.
– Я ничего не мог с собой поделать! У меня здоровый аппетит! И потом, кто бы говорил! Я отвернулся всего на две минуты, чтобы загрузить посудомоечную машину, а восхитительный шоколад ручной работы, который принес Рик, чудесным образом испарился.
Анна поцеловала Пьера в макушку и, рассмеявшись, прижала свою изящную ручку к груди.
– Чистая правда! Я сладкоежка и беспробудный шокоголик! Ужасная комбинация. Чувствую себя виноватой.
Откинувшись на спинку стула, Рик смеялся. Все сильно изменилось с тех пор, как он был здесь подростком вместе с родителями. Старые граф и графиня Морель подавали канапе и кофе в огромном зале, где гуляло эхо. Слуги ловили взглядом каждую крошку, которая падала на ковер ручной работы. Тогда граф высокомерно заявил, что продает свои изысканные вина только в винные бутики, и четко дал понять, к ним не относятся онлайн-магазины, предлагающие напитки к барбекю и пицце.
Теперь внук графа Пьер и его милая жена Анна, одетые в самые обычные рубашки и брюки, с искренней радостью пригласили Рика присоединиться к ним за вкусным семейным обедом в уютной кухне.
– Пожалуйста, не кори себя, – улыбнулся Рик. – Вы и так много сделали для нас. К тому же я больше не могу есть!