Анастасия Медведева - Война Евы

- Вы не поправили его, - произношу собранно, - когда он сказал, что я – помощница Стефании.

- Ну… буквально тридцать минут назад я предлагал тебе эту должность – и ты обещала подумать, - напоминает шеф.

Так, вот - кому я обязана таким отношением ко мне этого неприятного человека!..

- Вы предлагали мне быть личным редактором. А не девочкой на побегушках, - произношу, не глядя на него.

- Да что с тобой? Тебе так сложно было воду принести? – выходит из себя шеф.

- Нет, не сложно. Но от предложенной должности я отказываюсь. И это не подлежит обсуждению, - ровным голосом отрезаю и выхожу из его кабинета.

Не хочу, чтобы мой статус в издательстве принижался из-за прихоти главного редактора.

И тем более не хочу целиком и полностью зависеть от прихотей Стефании. Возможно, я слишком раздула ситуацию с водой, но последнее, чего я желаю, это чтобы моя должность в глазах незнакомых людей ассоциировалась с должностью секретарши. У Стефы есть руки: надо будет - сама себе и попить, и поесть принесёт.

Какого черта, в конце концов?!

- Ты чего? - осторожно спрашивает Саша, напряженно вглядываясь в моё лицо, когда я вхожу в офис.

- Кажется, я впервые вышла из себя, - стою в лёгком ступоре.

- Из-за кого именно? Шефа, Стефы или принца-ледышки?

- Из-за всех троих, - отвечаю и иду на автопилоте к своему рабочему месту.

Ладно, я действительно погорячилась. Дурацкий стакан воды и фраза, брошенная незнакомым человеком при всех сотрудниках издательства - не стоят такой реакции. Как и глупость шефа. Я же знаю, с кем работаю… Так с чего так напрягаюсь?..

Но тот мужчина…

- Он - не принц-ледышка, - произношу, открывая вкладки на рабочем компьютере.

- Да? А кто тогда? - с интересом спрашивает Саша.

- Кусок льдины с северного полюса, покоцанный со всех сторон. Местами подтаявший от солнца и потерявший форму; забывший, где его дом, и несущийся по течению без особого интереса, - отрезаю четко и ровно.

- Жестоко ты с ним, - усмехается девушка.

- А говорили, что редактор, - звучит мужской голос со стороны коридора; я отрываюсь от компьютера и встречаюсь глазами с Глебом, - вообще мне понравилось - с куском льда: сравнение вполне себе символичное. Но слова «покоцанный» не существует. Обновите свой словарь, - сухо произносит мужчина и выходит из офиса.

Тяжело выдыхаю, прикрывая глаза.

Да что ж за день-то сегодня?..

- Этот кретин даже не знает об обязанностях редактора, - произношу, растирая переносицу.

- Сказать ему, что ли, что про словарь - это к корректору? - скорчив гримасу, протягивает Саша.

- Пусть сам разбирается, - устало отмахиваюсь и возвращаюсь к работе.

Чего и следовало ожидать: самый обычный выскочка, которому дали власть в руки - отчего он возомнил о себе невесть что. Не более.

- Ева, а можно Кирюша зайдёт? - Ксюша смотрит на меня большими глазами.

- Нет, - собираясь на работу, отвечаю я.

- Но почему? - канючит соседка.

- Вы что, не можете у него встретиться? Почему именно в мою квартиру нужно идти? - спрашиваю, подхватывая сумку.

- Ну, что такого? Она что, из-за этого девственности лишится? - Ксюша забирается на кресло и складывает руки на груди.

- Даже… - резко разворачиваюсь к ней, - не думай об этом, - всерьёз заканчиваю я, - никакого секса в этих квадратных метрах.

- Но…

- Ищи другую квартиру, - ровным голосом предлагаю.

- В смысле?..

- В смысле - съезжай, - четко произношу и иду в прихожую.

- Но, Ева… ты не можешь так просто… - Ксюша идёт за мной.

- Могу. Потому что плачу за неё. Потому что всё здесь куплено на мои деньги. И потому что ты здесь никаких прав не имеешь, - отвечаю спокойно.

- Но твоя мать…

- Что? Что хочешь мне сказать? Что она попросила меня помочь тебе? У любой помощи есть свои пределы. Я не хочу, чтобы ты водила сюда своих мужчин. Если тебя не устраивает - съезжай.

- Я плачу тебе за комнату, - насупившись, отвечает Ксюша.

- Серьёзно? Ты считаешь, что той суммы хватит на съем реального жилья? - поднимаю брови, - На эти деньги ты можешь купить картонную коробку и смело жить в ней.

- Но я тебе готовлю, - обняв себя за плечи, протягивает соседка.

- Из моих продуктов. И только поэтому я тебя и терплю, - отвечаю ей и выхожу из квартиры.

Про план моей мамы знаю отлично: Ксюша своим присутствием должна напоминать мне о той жизни, в которой присутствуют романтика, влюбленность, гормоны и мужчины. Но мне пока хватило. Никакой любви и никакого брака в ближайшие двадцать лет. Если я и выйду замуж сейчас, то только за свою работу. Хотя даже она женского рода… значит, мы с ней просто подружимся - до конца жизни.

Никаких угрызений совести не испытываю: было бы из-за чего. Кому вообще понравится, если в его квартиру вдруг въедет незнакомый человек и начнёт свою личную жизнь налаживать? Не знаю, чья там дочь эта Ксюша, и кто из маминых знакомых решил отдать мне её на воспитание, но отказать в приёме я не смогла… это грозило новым витком выяснения отношений с родительницей, так что мы сошлись на том, что я делаю вид, будто не понимаю, зачем мне её подселили, мама тихо радуется, что засунула пример «нормальной девушки» мне под нос, а её подруга счастлива, что этот «пример нормальной девушки» наберется от меня уму разуму. Вот такая цепь последовательностей.

Ксюша приехала из пригорода. Насколько я поняла, её родители - очень обеспеченные люди, но дочь свою они разбаловали так, что уже сами с ней не могли справиться. Интересно, что получила моя мать от этой выгодной сделки?.. Со мной эта девица и впрямь научилась многому - а ведь мы живём под одной крышей всего полгода.

Но у меня не забалуешь.

Добираюсь до работы на автобусе, выхожу перед издательством и, как назло, встречаюсь у входа с новым начальником.

- Вы, - произносит тот.

- И вам доброго утра, - сухо отвечаю и прохожу первой.

- Вы в курсе, что нужно пропускать начальство вперёд? - следуя за мной к лифту, замечает Глеб Самойлович.

- А вы в курсе, что перед женщинами нужно дверь открывать? - без интонаций парирую и вхожу в лифт.

- Невиданная наглость, - усмехается Глеб Сам…

А с какого перепугу он с отчеством и в моих мыслях? И не Глеб он, а Глыба. Глыба льда с северного полюса. Так и буду его звать.

- Ваши связи так прочно проросли, что даже мне сложно с ними справиться, - продолжает бесполезный диалог Глыба.

- Ваша ограниченность не позволяет вам увидеть, что это не связи, а трудоспособность и появившийся в процессе работы профессионализм, - перевожу взгляд на него, - слыхали о таком?

- Моя… ограниченность? - словно не веря своим ушам, переспрашивает Глыба.

- Есть такой фильм старый, «Карнавальная ночь» называется. Посмотрите на досуге, если не видели, - выхожу из лифта, когда тот останавливается на моем этаже.

- И зачем мне его смотреть? - Глыба складывает руки на груди, включая процесс обморожения всего пространства своим взглядом.

- Там персонаж один есть… явно ваш родственник, - отвечаю, затем разворачиваюсь и ухожу в свой офис.

- Ты сегодня какая-то другая, - замечает Саша, подпиливая ногти на рабочем месте.

- Я спокойна, как всегда, - отвечаю ровно.

- Это и пугает, - поднимает брови второй редактор, - что ты говоришь об этом вслух…

Ничего не отвечаю, врубаю компьютер и сажусь за работу.

Через два часа меня вызывает к себе главвред. Иду в его кабинет, ожидая очередной порции уговоров стать личным редактором Стефании, но внутри меня ждёт сюрприз.

- Что происходит? - спрашиваю у Романа Николаевича, глядя на нового начальника.

- Ты что такого сказала, что он тебя уволить хочет? - едва слышно цедит главвред, пока Глыба общается по телефону у окна.

- Даже так, - убираю руки в карманы широких брюк, - интересный расклад. И что делать собираетесь?

- Мирить вас, твердолобые вы мои! - едва не рычит главвред, умудряясь продолжать делать это тихо, - Начальство не хочет терять Глеба, а я не могу потерять тебя. Ты слишком много работы делаешь.