— Я не хотел лишний раз волновать Сая, не хотел, чтобы он подумал, что я струсил. Он сказал, чтобы я ему позвонил, как обычно, но не надо звонить слишком часто.
Истон что-то скрывал от меня. Я это чувствовал. Он улыбался той неуверенной, натянутой улыбкой, которая много лет появлялась на его лице, когда мать спрашивала его: «Как дела в школе?», а он отвечал: «Отлично!», ни словом не обмолвившись, что у него двойка по геометрии и что перед самым возвращением матери он изорвал дневник в клочья.
— Ты не все мне сказал, Ист, — добродушно упрекнул его я. — Давай же, в чем дело?
— Сай оставил мне сообщение на автоответчике.
— О чем?
— Что он доберется до аэропорта на вертолете и вместо утреннего рейса полетит вечерним, в семь, и что он позвонит, как только доберется до гостиницы. Но понимаешь, я обычно не прослушиваю автоответчик, когда возвращаюсь из города. По правде говоря, я даже не взглянул, даже не проверил, кто звонил. Просто не верится, что я мог пропустить такую очевидную вещь. Ужасная оплошность. Это вообще-то мне не свойственно. Но я только переоделся…
— Надел шлепанцы?
— Да. Шорты и рубашку, чтобы выглядеть так, как будто я просто прогуливаюсь.
— Где ты хранил винтовку?
— А, с тех пор, как я вытащил ее из шкафа, я держал ее в багажнике машины, в брезентовом рюкзаке для спортивного снаряжения. Это мне Сай посоветовал и еще посоветовал напихать в этот рюкзак побольше одежды, чтобы, если кто-нибудь меня встретит, это смотрелось бы, как будто я просто выбираюсь на природу, а в рюкзаке у меня вещи, а не винтовка. Он сказал, что, если в рюкзаке будет только винтовка, это привлечет внимание.
— И что?
— Я все сделал, как Сай сказал. Подъехал со стороны гаража. Это место не просматривается со входа. Открыл окно, вырубил мотор и посидел еще минут пять, глядя на часы.
— Он хотел, чтобы ты убедился, что никого вокруг нет?
— Да. Потом я вышел, взял рюкзак и пошел к тому месту, за изгородью.
— Во сколько это было?
— Что-нибудь около четырех. Я знал, что в тот день снимали сцену с купанием Линдси, и надеялся, что она так устанет и озвереет, что они ее отпустят как полагается, вовремя. Они так и делали две последние пятницы.
— Из-за того, что она уставала?
— Нет. Из-за того, что она была связана с Саем, и из-за того, что она отвратительно играла.
— А когда она уходила, съемки заканчивались?
— Нет, они продолжали до шести или до семи, но у них по графику были съемки Ника Монтелеоне. Большинство актеров обычно хотят, чтобы их партнер по сцене присутствовал на площадке, потому что очень трудно играть без партнера, но, уверяю тебя, Ник был просто счастлив, когда она отправилась домой. Я на это рассчитывал.
— Ты не беспокоился, что миссис Робертсон задержится?
Истон хлопнул себя по лбу.
— О Господи! Верно ведь. Это была пятница.
— Ты забыл про нее?
— Начисто. Она меня видела?
— Перестань, Истон, ты же знаешь, я не имею права этого тебе говорить.
Я пытался вести себя так, будто мы были детьми и играли в морской бой, и правил нельзя было нарушать ни в коем случае. И пока он не сообразил, что это вовсе не морской бой, я нажал на него и сказал:
— Значит, ты оказался на том месте с изгородью. Что дальше было?
— Ну, она стояла у бассейна, говорила по портативному телефону. Только это была не она.
— Значит, разговора ты не слышал.
— Каким образом? Шум моря постоянно, да еще музыка играла, там же колонки в траве. — И он стоял спиной к тебе.
— Да, в белом халате, в точности как у Линдси. Понимаешь, у него этих халатов полон дом, он их для гостей держит, но фигура в халате была очень похожа на Линдси. Правда, Стив.
— Я тебе верю. Невысокий, худой, да еще в капюшоне.
У Истона был очень удивленный вид.
— Зачем он надел капюшон?
— Он вышел искупаться, у него были мокрые волосы.
— Это же идиотизм! Если бы он опустил капюшон, я бы сразу все понял.
— Когда ты сообразил, что это он?
Он сглотнул.
— Когда пришел домой.
— Ты застрелил его, повернулся и пошел домой?
— Да. Все как он велел. Ехать прямо домой — ни быстро, ни медленно. Как будто я мог ехать быстро, в этой пробке! А потом позвонить ему в гостиницу и, если его там не окажется, оставить сообщение, что я встретился с директором по кадрам, это означало, что все прошло успешно. А если бы что-нибудь сорвалось, я должен был оставить сообщение, что высылаю ему заказной срочной почтой три копии сценария.
Он выпрямил ноги и сел прямо.
— Не представляешь… Эти сообщения на моем автоответчике. Я прокрутил их и услышал, как Сай говорит, что летит семичасовым рейсом. И потом…
Истон определенно решил снова заплакать, но он уже с этим переборщил. Он встал, подошел к стене, прислонился к ней лбом и несколько раз стукнул себя кулаком по голове. Вот уж каких сцен точно не было в фильмах Сая! Это слишком! Как бы Сай отчитал постановщика! Это — вырезать!
— И потом, — продолжал Истон, — мне позвонил этот парень, ассистент, и сказал, что «может, мне небезынтересно узнать», но Сай убит, в собственном доме. Силы небесные!
— Я не знаю, что тебе сказать, Истон. Это такая травма.
Он повернулся ко мне лицом и встал, прислонившись спиной к стене.
— Что же мне делать, Стив?
Он вытер глаза отворотами халата.
Я сделал вид, что не услышал вопроса, и, в свою очередь, задал ему свой:
— А что ты скажешь про сценарий, который я у тебя тогда нашел? Этот, «Ночь матадора»?
— У него дома были целые шкафы, забитые сценариями. Я просто взял наугад один из них. В прошлую субботу, после того, как ушла полиция. Понимаешь, когда я понял, что натворил, я решил нажимать на то, что у нас с Саем были прекрасные, теплые взаимоотношения, что он был моим учителем. Я хотел, чтобы вы все подумали, что мне не было смысла его убивать. Иначе что бы я без него делал?
— Расскажи мне теперь про Линдси, — попросил я. — Ты делал вид, что сходишь по ней с ума. Это ведь неправда?
— Нет. Конечно, неправда. Я же видел, что она из себя представляет.
— Но ты притворялся, что запал на нее. Зачем?
— Я придумал это потом, — сказал он, чуть улыбнувшись, восхищенный собственной дальновидностью. — Если бы кто-либо вспомнил тот разговор после просмотра, ну, про молнию, и сопоставил факты… Ну, они, разумеется, не совпали бы идеально, но я подумал, если ты… если полиция подумает, что я был в нее влюблен, меня сразу исключат из числа подозреваемых.
— На самом деле, если бы мы знали, что жертвой должна была бы стать Линдси, ты бы немедленно попал в список.
— Почему? — забеспокоился он.
— Потому что у тебя с ней много общего.
— Глупости говоришь.
— Что поделаешь, так оно и есть. Ты сам и есть глупый и неизобретательный человек. У тебя ментальность мелкого клерка. Мы это по книге определяем.
Он обреченно покачал головой.
— Книга какая-то…
— Ну, — сказал я, — книга не книга, а мы тебя поймали. Разве нет, Истон?
— Нет!
Он подскочил ко мне и схватил за плечи.
— Стив, ты ведь не собираешься ничего предпринимать?
Глаза и губы у него совершенно округлились от изумления.
— Стив! Ты с ума сошел! Я же твой брат.
— Знаю.
— Как же ты мог подумать о таком ужасном поступке?
— Одевайся, — приказал я.
Но он не двинулся с места, он по-прежнему стоял передо мной, вцепившись ногтями в мой пиджак.
— Я опаздываю. Давай.
— Подумай. Хорошенько обдумай, что ты собираешься сделать. Ты о матери подумал?
— Она скоро придет, и ты объяснишь ей, что произошло. А если она задержится где-нибудь, я заеду потом и поговорю с ней позже. Но сначала мне нужно доставить тебя куда следует.
Он отпустил мои плечи, руки его безвольно упали. Он заговорил, очень тихо, голосом, полным мягкости и понимания.
— Стив, ты должен понять. Это убьет ее.